Стальной конвой - Константин Бахарев

Когда разведчики развели огонь на первом этаже и принялись варить похлёбку, собаки остановили своё кружение на минуту, принюхались, потом прыжками умчались направо. Любопытствуя, Милютин высунулся в разбитое окно и увидел, что псы скрылись в павильоне с красной буквой «М» наверху. Одна из дверей, снятая с креплений, валялась рядом.

– Собачки на метро поехали, – сделал вывод Боря и продолжил наблюдение, нетерпеливо ожидая смены, потому что очень хотел есть.

Через пару часов на Екатеринбург-Пассажирский прибыл остальной конвой. Исполняя приказ Набокова, с платформ спустили три УАЗа. Автомобили с бойцами поехали на поиски местных жителей. Кроме того, снарядили десять конных патрулей. Они должны были обследовать районы возле станции. Поезд вертолётчиков ушёл на Кольцово.

– Ну что, – Набоков посмотрел на собравшихся командиров эшелонов. – Простоим здесь три дня, надо поискать аборигенов, вдруг кто-нибудь есть. В Высшем Совете такое мнение. Вертолёты собрать успеете? – обратился он к Ионе Заббарову.

Тот вскочил.

– Да сиди ты, сиди, – махнул рукой Набоков.

– Спасибо, товарищ командир, я постою, – «вертолётный царь» улыбнулся. – В авиации порядок.

Комброн «Камы» Левицкий наклонился к Галимову и что-то сказал. Тот хмыкнул и расплылся в улыбке, глядя на Иону. Набоков расслышал его слова «Где начинается авиация, там кончается порядок», но улыбаться не стал, не желая вызывать у эмоционального Заббарова обиду.

– К вечеру соберём «Юнкерс», завтра подготовим «Дракона» и «Центавра», – не обращая внимания на коллег, отрапортовал Иона. – Они проведут испытательные полёты и послезавтра пройдут по Транссибу до Тюмени и обратно. Если, конечно, погода будет лётная.

– Отлично, – Руслан перевёл взгляд на присутствующих. – Пехотному начальнику выставить караулы на вокзале, депо, входных и выходных стрелках, наблюдателей. Также пустить три передвижных патруля по станции. На всякий случай. Поисковым группам за три дня, что здесь пробудем, обследовать прилегающие районы. Вопросы есть?

Все промолчали, поглядывая в окна штабного вагона.

– Ну, если вопросов нет…, – начал подниматься Набоков со своего стула, как где-то рядом ударил взрыв.

– 122-миллиметровка! – по звуку мгновенно определил командир «Мортиры». – Никак, Дэ тридцать бьёт.

– Все по местам! – скомандовал Набоков. – Иона, связь с «Клумбой»! Если вертушка готова, в воздух! «Кама», «Урал», «Фантомасы», дымогенераторы включить! «Мортира», корректировщиков-наблюдателей на крыши! Приготовить к бою «Приму» и «Тюльпан». Исполняйте! Десантникам оцепить станцию. Связаться с патрулями в городе, пусть ищут огневую позицию.

Через пару минут после того, как командиры разбежались по своим эшелонам, ударил второй выстрел. Но уже поднимались в серое мартовское небо Екатеринбурга чёрные клубы дыма. Вскоре они превратились в огромную тучу, расползавшуюся от вокзала в разные стороны. Пушка неизвестных агрессоров, сделав еще пару выстрелов вслепую, замолчала.

Дым потихоньку истаял, подгоняемый слабым ветерком. Набокову доложили, что все разрывы ударили с перелётом, никто не пострадал. Наблюдатели забрались на крышу высокого здания – судя по облупившейся вывеске, в ней была какая-то железнодорожная контора и оттуда бдили по всем сторонам. Однако в Екатеринбурге царил покой.

– Ага, вот они! – вскрикнул лежавший на крыше наблюдатель, глядя в обшарпанный бинокль. – А нет, это наши дозоры.

Наблюдатель потянулся и глянул в сторону вокзала. На его крыше техники ставили дымогенераторы, прожектора, автопушки. На площади выкладывали огромный бело-оранжевый крест – ориентир для вертолётов.

Над станцией медленно кружились два коршуна. Видимо, тёплый воздух от поездных дизелей поддерживал их на высоте тридцати-сорока метров. Ждали добычу, скорее всего, подумал наблюдатель и вновь взялся за бинокль, осматривая свой сектор.

– Как проволокой меня прошкрябало, – пожаловался кинолог Никитин главному механику конвоя Николаю Борисычу. – Что такое? Прямо по шее будто провели.

Он подвигал плечами, выпрямил спину и несколько раз качнул головой.

– Это нервы всё, – Николай Борисыч докурил самокрутку и бросил окурок на перрон. – Пойдём ко мне, чаю попьём. Я с собой мешок смородиновых листьев сушёных взял, сборов всяких. Погреем кишочки кипяточком.

– Айда, – Никитин снова задёргал плечами и вдруг резко запрокинул лицо вверх. – Ой, гад!!

Он провел ладонями по щекам, как смахивают лесную паутину.

– Вот ты кто!

Николай Борисыч, неторопливый, как все хорошие механики, удивлённо посмотрел на него, и тоже поднял голову вверх. Над ними кружился коршун.

– Это от него, – Никитин повернулся к приятелю. – Пойду Набокову доложу. Ощущение, что коршуны не просто так здесь крутятся.

– Птицы чего, как роботы что ли? – удивился Николай Борисыч и зачем-то понюхал воздух. – Это тогда какое обеспечение надо для них задействовать. Это же и производство аккумуляторов, и слежение…

– Да что ты говоришь! – кинолог улыбнулся. – Мы же своих собак чуем, как бы общаемся с ними, а с чудо-юдами тоже договорились. Может, и здесь кто-то смог также с птицами законтачить. Я думаю, они стрельбу по нам корректировать могут. Ставь чайник, Борисыч, я сейчас доложу и приду.

Механик посмотрел вслед побежавшему Никитину, ещё раз глянул вверх, на кружащего коршуна. Откуда-то из глубин памяти, неосознанно к нему пришли забытые слова.

– Куть-куть-куть, – произнёс он и пошевелил пальцами, как бы рассыпая крупу. – Куть-куть.

Однако небесный хищник не обратил внимания на странный поступок флагманского механика и продолжил своё ленивое, неспешное движение по воздушной спирали. Николай Борисыч почесал затылок, плюнул и полёз в вагон, заваривать смородину с малиной.

Вскоре стемнело, наряды заняли свои сектора. Патрульные прислушивались к шорохам, исходящему от зданий негромкому треску. К вечеру ветерок растащил сырые неопрятные тучи и на весеннем небе проявились звёздочки.

Язык

Пехотный начальник Гилёв сразу заприметил нелепо торчащую над городом телебашню. Разобравшись с хлопотами по размещению караулов, и суматохой после внезапного обстрела он вызвал к себе командира разведки и приказал ему осмотреть строение и если найдутся следы посещения, организовать засаду.

– Аккуратно там размести парней своих, – сиплым голосом сказал он. – Сдаётся мне, что оттуда артиллерийскую стрельбу корректировали. Конечно, коршуны коршунами. Может, и они снаряды наводили, но башня эта очень уж хорошее место для наблюдения.

По его просьбе пара вертолётов начала кружить в стороне от места засады. Гилёв предположил, что вертушки привлекут к себе внимание неизвестного пока противника и разведчикам будет проще затаиться.

Бронетранспортёр на пару с уазиком пронеслись по улицам Екатеринбурга, напрямую от вокзала вниз. Возле старой, заросшей деревьями церкви они свернули направо, приближаясь к цели. Во время недолгой остановки возле мостика через густо затянутую кустами речушки из них выскочили семь бойцов во главе со старшим группы Сабировым. Они быстро юркнули во двор когда-то белого, а сейчас обшарпанного высокого здания. За долгое время запустения подходы к нему заросли березками и тополями. Разведчики через разбитые окна проникли внутрь и тихо, как кошки, прокрались на крышу. БТР с уазиком промчались дальше где-то на километр, потом развернулись и на скорости поехали обратно. Бронетранспортёр по пути как мог мял ржавые автомобили, в изобилии стоявшие на улицах, где лёг маршрут. Со стороны выглядело баловством, на самом деле он метил ночную дорогу для разведчиков, если им вдруг придётся возвращаться в темноте.

В бинокль Сабиров осмотрел подходы к башне и наметил места для засады. Площадка возле высоченного строения заросла деревьями и кустами, но зоркие глаза разведчика заметили натоптанную тропку, ведущую, как видимо, к входу внутрь. Старший группы решил пятерых разместить по периметру башни, а сам с напарником выбрал себе место в стоящем рядом трехэтажном старинном доме с провалившейся крышей. Как начало смеркаться, разведчики бесшумно вышли из дома, и быстро пройдя по узкому мостику с сохранившейся узорной оградкой, затаились, где наметили.

За долгие годы войны, все они, опытные бойцы, привыкли часами не двигаться. Иногда, чтобы избежать затекания мышц от неподвижности, они поочерёдно напрягали их, не издавая при этом ни звука. Вдруг затаившаяся у самого входа в башню пара разведчиков увидела со стороны дальнего дозора быстро мигающую красную точку. Это подавался сигнал о том, что к ним идёт гость, или гости.

Звёзды на безоблачном небе давали слабый свет и привыкшие к тьме глаза бойцов вскоре заметили некое движение между теней деревьев. Старавшийся двигаться тихо неизвестный вдруг кашлянул и начал сморкаться. Шумно вытерев нос, он продолжил осторожно шагать к башне. Подойдя к входу, остановился, покопался в карманах, вытащил спички, зажёг. Вспышка осветила бородатое лицо аборигена. В это время разведчики, выскочив из кустов, начали крутить его. Однако неизвестный в это время зачем-то наклонился, и поэтому зажать ему сразу рот не удалось.