Мозаика - Гейл Линдс

— Так... Он был с этим священником. Но я проверил все францисканские церкви...

И тут благодаря одной из тех вспышек озарения, которые так быстро подняли его по службе в Компании, он сообразил:

— Наша церковь! Семейная церковь Святого Доминика в Остер-Бэе! Она не францисканская, но вполне возможно...

— Конечно. В прошлом году, когда у него начались завихрения, он время от времени посещал церковь. Что если он там и встретил этого самого отца Майкла? Держу пари, что именно этот священник надоумил его попытаться раздать все. Да, похоже, проклятый священник. Ведь Рейли говорил, что у священника был немецкий акцент? — Тревожная дрожь прошла по спине Крейтона, когда возникло предположение — «немецкий священник», но он отбросил его. — Это там, сынок. Возьми его! Пошли...

Неожиданно Крейтон остановился. Он чуть не сказал «Пошли Майю Стерн», но понял, что может случиться, если он даст такое поручение убийце.

Она может убить его отца. Но в то же мгновение он узнал, понял и принял — чему быть, того не миновать. Дэвид был прав. Лайл Редмонд должен умереть.

Такое откровение было сродни хождению через огонь: жгучие муки боли и истина по ту сторону. Раньше он не был способен на это. Он был подсознательно связан с отцом, как будто тот был продолжением его самого. Рукой, ногой или аортой. Всегда рядом — такая же неотъемлемая часть его жизни, как и воздух. Крейтон никогда не был особенно религиозным, но где-то в глубине души знал, что религия сыграла свою роль в его отвращении — для него убийство отца было бы тягчайшим грехом.

Но теперь старик изменил правила. Любой ценой братья должны получить свободу действий, но Лайл Редмонд никогда не допустит этого.

Винс поймет это. Брайс не поймет. По крайней мере сразу. Но иного пути не было. Словно вновь попав на судейское место, Крейтон спокойно вынес приговор.

— Найди его. Винс. Найди их всех. Затем пошли туда Стерн и убей их.

Винс бросил изумленный взгляд.

— И старика?

— Всех. И передай своим дядьям, чтобы они пришли ко мне в убежище в четыре часа.

54

14.30. ПОНЕДЕЛЬНИК

ОЙСТЕР-БЭЙ (ШТАТ НЬЮ-ЙОРК)

Отец Майкл угрюмо стоял на дорожке у дома священника, как будто только что опоздал на последний поезд, уходящий из осажденного города. Старый Лайл одурачил его. Цель, которую тот поставил перед собой, была намного опаснее, чем он только мог вообразить. Затем он вспомнил: «Алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем». Евангелие от Луки, глава 1, стих 53. Он почувствовал себя лучше. Одной из причин, по которой его в юности привлек францисканский орден, была проповедническая миссия. В своих молитвах о душе Лайл а Редмонда он просил силы и смелости. Теперь они ему были нужны как никогда.

Когда Сэм и Джулия вернулись после своей тщетной попытки догнать такси, она спросила:

— Куда уехал дедушка?

Отец Майкл быстро поднялся по ступеням внутрь дома священника:

— Мы не должны разговаривать у всех на виду.

Они вернулись в маленькую общую комнату. Джулия чувствовала, что вот-вот взорвется. Но вместо этого собралась с мыслями и сказала:

— Скажите же нам. Он, очевидно, что-то задумал, и вы наверняка знаете, что именно.

Отец Майкл продолжал говорить тихим голосом:

— Скорее всего, мистер Редмонд отправился в Арбор-Нолл на празднование, которое устраивает его сын...

Именно этого она и боялась. Старый, безоружный и высокомерный Лайл поехал прямо в логово Крей-тона.

— ...Я не знаю, что он планирует делать дальше. Но, по его мнению, Крейтон не должен стать президентом.

— Вы понимаете, — решительно сказал Сэм, — что Крейтон ни в коем случае не позволит, чтобы Лайл рассказал свою историю. Крейтон баллотируется как безупречный кандидат. Когда пресса услышит, что источником богатства и власти Редмондов являются краденные нацистами сокровища, она беспощадно вцепится в него. Особенно если Лайл скажет им, что Крейтон много лет знал об этом и ничего не предпринимал. Нет, Крейтон в мгновение ока напичкает его лекарствами и отправит обратно в тот приют.

Джулия заставляла себя оставаться спокойной.

— Секретная служба контролирует все входы в Арбор-Нолл. На празднование можно попасть только по приглашениям. Как же дедушка собирается пробраться внутрь?

Священник развел руки в недоумевающем жесте:

— Однажды он упомянул о тайном входе, которым пользовался много лет назад, чтобы встречаться с женщинами.

Джулия удивилась:

— Он вам сказал об этом?

— Мы разговаривали о многих вещах. Мистер Редмонд находится на пути к спасению, — священник почувствовал, что у него перехватило горло. — Но он, увы, не сказал мне, где этот вход находится.

— Тогда мы найдем другой путь, — резко сказал Сэм. — Это большое поместье с лесом. Где-то ведь должно быть место, чтобы можно было незамеченными перелезть через ограду. Или мы можем попасть внутрь под видом репортеров, поставщиков продовольствия, слуг, курьеров. Должен же быть... Джулия возразила:

— Все эти способы слишком опасны или отнимут много времени. Думаю, у меня есть более реальная идея.

Редмонды были большим ирландско-католическим семейством. Несколько поколений отделяли их от первых Редмондов, приехавших в Америку из графства Корк, спасаясь от бедности, но они до сих пор чтили многие традиции. Они были похожи на семьи Моранов и Трейси, которых часто называли буксирной аристократией, потому что те до недавних пор держали в своих руках все буксирные работы в Нью-Йорке. Но у Моранов и Трейси были свои собственные семейные священники, как и у других богатых и сильных ирландско-католических династий. Семейные священники были не редкостью в католических кругах, особенно в богатых. Насколько могла помнить Джулия, большинство мужчин семейства Редмондов нечасто ходили к мессе, полагаясь на то, что женщины помолятся за их души. Но на каждое важное общественное или семейное мероприятие приглашались местный приходской монсеньор и священник или одна-две монахини.

Джулия повернулась к отцу Майклу:

— Посылал ли предвыборный штаб Редмонда приглашения монсеньору и его людям?

— Конечно. Это в порядке вещей. Это ведь их приходская церковь.

— Тогда давайте мы воспользуемся двумя из них. Мы войдем туда в одеждах священника и монахини.

Казалось, будто лицо отца Майкла разгладилось. Челюсти сжались, но мешки под глазами неожиданно вроде бы стали больше. Не говоря ни слова, он сложил узловатые руки перед собой.

Джулия поняла, что он против ее плана.

— Вы помогли дедушке вырваться из дома престарелых. С ним вы зашли так далеко. Вы должны помочь и нам.

Отца Майкла снедали сомнения. Он не ожидал, что дело обернется столь драматично. Он был в Америке не просто священником на пенсии, желающим перемены обстановки, он прибыл со святой целью — спасти душу Лайла Редмонда. Теперь он начинал понимать, что его миссия включает и более земную задачу — спасти жизнь старого грешника.

К своему удивлению, он ощутил прилив восторга. Он процитировал:

— "Если кто хочет идти за Мною, отвергнись от себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною".

Это был красивый фрагмент, который ему нравился с детства, — Евангелие от Матфея, глава 16, стих 24. Он звучал особенно призывно сегодня. Сейчас.

— Я сделаю все, что могу, — сказал он.

14.40

Отец Майкл был находчивым человеком, но не мог лгать. Поэтому он пошел в кабинет монсеньора и попросил об исповеди.

Монсеньор увидел тревожное выражение на лице старого друга и согласился.

— Благословите меня, отец, ибо я согрешил, — и отец Майкл излил душу.

Выражение лица монсеньора менялось от интереса к удивлению и далее к ужасу. В то, что рассказывал отец Майкл, невозможно было поверить. Но за все годы их знакомства он никогда не слышал от отца Майкла лжи, а Лайл Редмонд еще был главой семьи и никак не проявил признаков дряхлости или недееспособности. Монсеньор был не в состоянии постигнуть такой алчности и такого честолюбия. Ему захотелось немедленно обратиться к властям, но это было рассказано на исповеди, и он не мог никому передать услышанное. Он должен был хранить тайну.

У него действительно были приглашения в Арбор-Нолл, и он неохотно согласился дать два из них Сэму и Джулии, предоставить облачение для Джулии и одеяние священника для Сэма и взять их с собой. Он позвонил в поместье Редмондов и дал имена «двух сотрудников», которых он привезет с собой, как того требовала

от всех приглашенных секретная служба. Ему придется умолчать о двух разыскиваемых преступниках — Остриан и Килайне — и молиться о том, чтобы они оказались на самом деле такими невинными, как поклялся отец Майкл, и чтобы он все сделал правильно.

14.52

Пока монсеньор и отец Майкл общались наедине, Джулия и Сэм с нетерпением ждали в общей комнате. Сэм ходил взад-вперед, а Джулия проигрывала в голове Восьмую сонату Моцарта ля минор. Она внимательно слушала вступительную тему со всей ее величественностью и пульсирующими аккордами. Ее дух воспарил со второй частью и ее сладкой, сдержанной страстью. И наконец, престо с его мрачностью... его потрясающими колебаниями от мрачного смирения до победного вызова.