Чистилище - Захар Петров

Затем следователь стал усиленно тренировать её память, в основном зрительную память. Они выходили за пределы камеры в коридор, где следователь заставлял её проходить отрезок коридора, запоминая все бесчисленные выщерблины пола. Потом он показывал ей заблаговременно отколотый от пола кусочек бетона, размером с пуговицу, а она должна была по памяти назвать ту выщерблину, из которой этот фрагмент мог быть извлечён.

Между заданиями следователь принёс ей стопку дактокарт, заставив её запоминать наизусть пронумерованные папиллярные узоры сотен чьих-то пальцев, а затем, осматривая отпечатки пальцев, по памяти их узнавать…

Ещё раньше он научил её структуировать мышление. Рисуя на доске прямоугольнички разных размеров, вложенные один в один, он показывал, как нужно запоминать информацию. Теперь Верин ум не был похож на беспорядочную свалку старых и новых воспоминаний, как у обычных людей. То, что Вера узнавала в келье сейчас, и даже то, что ей пришлось узнать раньше в течении всей её жизни, постепенно классифицировалось и расставлялось «по местам» в строгой иерархии. Теперь, чтобы что-нибудь вспомнить, она быстро ныряла в широкий туннель в своей голове, постоянно распадающийся на всё меньшие туннельчики и коридоры, при чём на каждом таком ответвлении образные знаки чётко указывали, к какому типу, виду и подвиду информации лежит путь. Она чувствовала как чётко и рационально начинает мыслить, как быстро и легко запоминает новое.

Она с лёту постигала криминалистические хитрости; изучала теорию и практику идентификации объектов; развивала глазомер, позволявший без линейки, определять размеры предметов с точностью до полмиллиметра; совершенствовала зрительную память, почти точно воспроизводя виденный ею в течении нескольких секунд текст или объект сложной формы; знакомилась с теорией раскрытия преступлений.

В один из приходов следователь вручил Вере два коротких меча. Он показал ей лишь общие правила использования парного оружия. Вера не нуждалась в дополнительном обучении и спаррингах – её новые способности помножили прежний опыт владения оружием. Она с удовольствием вращала двумя мечами, наслаждаясь ощущением, что в ней сидят сразу два воина, каждый из которых намного сильнее прежней Веры.

Обучение длилось долгие месяцы. Теперь Вера понимала, что значили слова следователя: «Ты станешь другим человеком». Она чувствовала, каким ясным, быстрым и мощным становился её ум, очищенный от ненужных мыслей и забот. Со временем в ней росли сила и интеллект, а вместе с ними и уверенность в себе. Это не было каким-то самодовольством, просто она наполнялась холодным осознанием готовности заниматься тем, чему её учат.

А потом следователь принёс ей «Конституцию Республики» и «Уголовный Закон Республики», сшитые в одну книгу. Он не скрывал своего трепетного отношения к этой толстой брошюре – по-видимому единственной святыне в жизни этого человека.

- Ты должна не просто знать их наизусть, всё до единой буквы и запятой. Ты должна пропитаться духом Закона, потому что в нём то, на чём стоит Муос. Без Закона – хаос. Закон и сила – основа всего, твердый фундамент, на котором зиждется настоящее и будущее.

В словах следователя не было пафоса, он просто говорил то, в чём был уверен. «Сила и Закон» - слова услышанные в её глубоком детстве, поразившие своей простотой и вместе с тем мистической мощью, теперь для Веры становились девизом жизни. Она бережно взяла книгу в руки и с нетерпением начала её читать.

«Мы, народы Муоса, помня о поколениях, ушедших в Вечность, и думая о поколениях, грядущих в Будущем, в единстве цели, воли и разума, принимаем Конституцию Республики…» - это были первые прочтённые Верой слова в книге. Но только в преамбуле, настраивающей на священный смысл написанного, была допущена толика лирика. То, что она читала дальше, поражало её своей продуманностью и лапидарной ясностью. Здесь не было не одного лишнего слова и вместе с тем каждое слово имело определённый неотъемлемый смысл. Ничего подобного ей ранее читать не приходилось – разработанное не юристами, а высшими офицерами Положение о спецназе, и рядом не стояло с этим математически точным документом. Конституция устанавливала структуру власти в Республике, порядок избрания и назначения чиновников, от Главного Администратора, Инспектората и Парламента до военных командиров и администраторов поселений, чётко оговаривала их полномочия. В Конституции были прописаны права граждан и внешних жителей, отношения между поселениями Республики и чужими территориями. Более детальный Уголовный Закон Республики был концентратом запретов с указанием санкций за их нарушения. В нём же прописывался порядок действий следователей, местных администраторов и военных при наведении порядка в государстве.

Всего несколько дней ушло на заучивание Конституции и Закона – с Вериными способностями это уже не было проблемой. Эти новые знания не имели ничего общего с тем, что она учила в Университете. О существовании Конституции и Закона Вера слышала и раньше, но никогда их раньше не читала и даже не видела их в печатном виде – знать их должны были только Инспекторат, члены Парламента, администраторы и следователи. Теперь же она видела, что всё цивилизованная часть Муоса держится на том, что записано в этой толстой брошюре. Неведомо для большинства обитателей подземелий всё во владениях Республики, да и отчасти вне её, существовало и двигалось по тому, что записано в этих кривых строках на серых страницах. Законы устанавливали порядок, идеальный порядок для всех людей, выживающих в подземельях. И если у этого мирка были шансы выжить, то без законов они уменьшались в разы. А следователи, стоящие на страже законов, являлись полу-мистическими хранителями этого порядка.

Эти новые знания подняли Веру на позицию, с которой её прежнее увлечение абстрактными науками и поиск эфемерной истины, показались совершенно нелепыми. Конституция и Закон не копали в суть вещей, но вместе с тем они были насквозь пропитаны очевидным практическим смыслом и справедливостью. А значит именно они – реальны и истинны. Вот он ответ на все терзавшие Веру вопросы и сомнения! Ответ, который прост и лежал на поверхности. И вот чем она готова заниматься до конца своей жизни и за что готова отдать жизнь.

Теперь она по-другому смотрела и на гуманистическую слабость Зозона во вражеском поселении, за которое он был когда-то разжалован, и на своё малодушие в Ботаниках. Закон не знает и не должен знать уважительных причин и исключительных случаев. Такие послабления - это трещины в граните выверенной до мелочей целесообразности. И случай в Ботаниках – заражение невинного человека – это её вина, это преступление. Нет, она не пойдёт «сдаваться», каясь в том, что произошло. Но если завтра кто бы то ни было совершит подобное, она, не задумываясь, покарает преступника по всей строгости Закона.