Провидица - Юлия Григорьева

Корвель усмехнулся и взглянул на широкую улыбку Гудваля.

— Хорошо, ты поможешь мне поднять мятеж и скинуть Сеймунда. И кого же на трон? В Валимаре два претендента: я и Марфаль.

— Марфаль слаб и нерешителен, — отмахнулся Гудваль. — Если бы я искал большую силу в помощь, я бы обратился к нему, предложив корону. Но Марфаль не тот, кто нужен на троне. Венец должен украсить твое чело, Корвель. Если мы поднимем народ, то он должен идти за своим господином, но не добывать венец для того, кто все это время будет отсиживаться в стороне, чтобы в последний момент, когда угли из огня все перетасканы, победно въехать в столицу на коронацию. Нет и нет, Гален Корвель, если я и буду помогать, то только тому, кому готов присягнуть на верность. Коли Святые вытащили тебя из-под топора, коли ты пришел ко мне, стало быть, так угодно Высшим силам, и я склоняю голову перед их решением.

Корвель поджал губы и побарабанил пальцами по столу. Слишком все было заманчивым, слишком… Но почему бы и нет?!

— Мне нужно подумать, — наконец ответил он.

— А я и не гоню, — пожал плечами сайер. — Никто не знает, что ты у меня в замке. Тела воинов Вальдора лежат там, где вы сцепились, они погибли в схватке с тобой, а я ничего не знаю. Куда прошел и когда не ведаю. Думай, — закончил сайер и взглянул на их сотрапезницу. — Кажется, наш разговор утомил благородную лаиссу.

Гален повернулся в сторону Кати и не удержался от улыбки, девушка спала, откинувшись на высокую спинку стула. Голова ее склонилась на бок, и мерное дыхание вздымало грудь.

— Устал мой воробышек, — тепло произнес князь и нахмурился, бросив взгляд на хозяина удела, Гудваль сделал вид, что ничего не услышал.

— Я сейчас позову слуг, они проводят лаиссу… — начал сайер, но Корвель прервал его.

— Не надо, я сам. Продолжим разговор завтра, — сказал он.

— Будь по-твоему, — не стал спорить Ростан, с интересом наблюдая за своим гостем.

Гален осторожно, боясь потревожить сон маленькой лаиссы, поднял ее на руки и снова улыбнулся. Кати пошевелилась и открыла глаза.

— Спи, — шепнул ей Корвель, и девушка послушно смежила веки, вновь проваливаясь в сон.

Гудваль подошел к дверям первым и открыл их, давая возможность князю покинуть трапезную без задержки. Затем тихо хмыкнул и покачал головой.

— Подумай, какая трепетность, — повторил сайер свои дневные слова. — Вот тебе и жестокий похититель благородной девицы.

Гален этого не слышал, он шел за слугой, провожавшего князя до отведенных покоев. Корвель не спускал взгляда с умиротворенного личика маленькой лаиссы, думая, что будет опасней, довериться Гудвалю, или же положиться только на себя. "Один не устоит против рати", — говорил когда-то ласс Тифальд, второй его наставник. Но он, Гален Корвель, нес ответственность не только за себя. Мог ли он позволить себе подвергнуть опасности девушку, доверившуюся ему? И что было большей опасностью? В этом мужчине предстояло разобраться самому.

Слуга открыл двери покоев лаиссы Альвран, и Гален прошел прямиком в ее опочивальню.

— Оставь нас, — велел он подоспевшей Ведисе.

Уложив Катиль на кровать, Корвель присел на краешек и всмотрелся в знакомые черты. Невероятная нежность затопила душу мужчины. Он склонился ближе, бережно провел ладонью по щеке и отпрянул, когда на губах Кати расцвела легкая улыбка.

— Воробышек, — прошептал Гален, накрывая руку лаиссы своей ладонью. — Как же все странно. Друг, клявшийся быть братом, готов вцепиться в глотку. Враг, изводивший своими набегами, предлагает помощь. Та, кого любил всей душой, предает за пустые посулы. А та, кого обидел, спасает и идет за мной через невзгоды. Святые, — мужчина вскинул голову и прикрыл глаза, справляясь с внезапно нахлынувшими чувствами. — Как же мне жаль, что ты услышала все то, что я когда-то наговорил тебе. И как гадко, что видела меня в дурмане самообмана… — Он вновь наклонился, почти касаясь губ девушки своими губами. — Как же после всего мне осмелиться мечтать о тебе, маленькая смелая птичка? Чистая душа, я не посмею нарушить твой покой своими чувствами…

Взгляд князя заскользил по личику спящей лаиссы, остановился на приоткрывшихся губах, и прошептав:

— Прости меня за эту дерзость, — Гален осторожно коснулся губ девушки, вкладывая в этот робкий поцелуй всю ту нежность, которая сейчас заполняла его сердце и душу.

После отпрянул и встал, в последний раз рассматривая спящую Катиль. Она пошевелилась, и Корвель поспешил уйти, пока его присутствие не обнаружилось.

— Не тревожь госпожу, — велел он служанке. — Просто накрой, чтобы не замерзла. Пусть спит. — Ведиса кивнула и направилась в опочивальню. Мужчина проводил ее взглядом и добавил. — И я не потревожу.

Затем тряхнул волосами и покинул покои. Ему было о чем подумать, именно этим князь и собирался заняться.

Глава 26

Наконец-то установилась теплая погода, уже который день солнце согревало землю, просушивая грязь на дорогах. Деревья ловили ветвями лучи, все больше набухали почки, а кое-где уже проклюнулись первые листики. Среди еще влажной и грязной прошлогодней листвы, устилавшей землю, появились первые несмелые стрелы новой травы. Эти стрелки, радующие глаз свежей зеленью, лезли между каменными плитами, покрывавшими двор в замке сайера Гудваля. А у стены конюшни, где большую часть дня светило солнце показался первоцвет. Его бело-голубая чашечка, очаровательная в своей хрупкости, клонилась к земле, послушная ветру, трепавшему узкие листочки на тонкой ножке.

Гален Корвель вышел из конюшни, прошел мимо цветка, не заметив его, но вдруг остановился и резко обернулся. Взгляд князя упал на это первое весеннее чудо, и мужчина вернулся к нему. Присел и осторожно сорвал цветок. Уголки его губ дрогнули в легкой улыбке, кому преподнести этот невесомый простой дар, бывший сайер знал. Он направился к замку, легко взбежал по ступеням и вошел в распахнутые ему навстречу двери. В покои Катиль Альвран он не пошел, уже зная по опыту этих нескольких дней, которые они провели в замке Гудваль, что лаиссу стоит искать в обширной замковой библиотеке.

Когда Кати в первый раз вошла туда и восхищенно оглядела полки со старыми свитками и книгами, Корвель испытал укол ревности, в его родовом замке библиотека была больше, и хранились в ней редкие летописи, и, увидь их лаисса Альвран, ее восторг бы достался князю, а не сайеру соседнего удела. Но подобные чувства мужчина спрятал, справедливо посчитав их недостойными благородного ласса. Он и сам с нескрываемым удовольствием рассматривал свитки с хрониками начала становления Валимарского королевство, первые законы, первые короли, первые деяния и первые казни.