Провидица - Юлия Григорьева

Замок гудел, как потревоженный улей, а Катиль все это время просидела за одним из гобеленов, сжимая в пальцах смилеварн и вытирая горькие слезы, без устали катившиеся по щекам. Она так привыкла к тому, что ее ждут одинокие молодость, зрелость и старость, и что ей суждено умереть, так и не познав любви, что слова няньки, сорвавшиеся с ее уст, причинили неожиданную боль. Девичье сердечко страдало от того, с чем Кати прекрасно уживалось все эти годы. И если утром лаиссе Альвран хотелось, чтобы они скорей покинули замок Гудваль, и Гален Корвель снова был рядом, то теперь она мечтала бежать от князя, бежать и не оглядываться, потому что ее похититель так безжалостно и быстро перевернул привычный и устоявший мир маленькой лаиссы с ног на голову.

— Куда она могла деться? — донесся до девушки голос Корвеля.

— Замка лаисса Альвран не покидала, к чему ты устроил этот переполох? — ответил ему Гудваль. — По моему мнению, эта девушка полна здравомыслия, и ничего дурного с ней не могло случиться.

— Кати сильна духом, но она такая хрупкая и беззащитная, — произнес князь с нескрываемой тревогой. — А если она оступилась и упала с лестницы? Гудваль, нельзя так запускать свое жилище. В замке не должны царить ветхость и запустение.

— У меня отличный замок, — сварливо ответил сайер. — И стены крепкие, и камни на голову не сыплются. А ты ведешь себя, как те мамаши, которые готовы душить своей опекой родное дитя. Лаисса Альвран уже давно взрослая девица, и в разуме ей не откажешь. Никуда она не денется.

— И все же пусть все осмотрят еще раз, — упрямо потребовал Корвель. — Возможно, ей нужна помощь, а бедняжка не может дозваться.

— К Нечистому, Гален, когда тебя подменили? — возмущенно воскликнул Ростан. — Я уже сомневались, тот ли передо мной Гален Корвель, которого называют безжалостным зверем?

Корвель не ответил. Шаги мужчин стали удаляться, и Кати, устыдившись своего поступка, вызвавшего переполох в замке, вытерла слезы и выбралась из своего укрытия. Она поспешила за лассами, чтобы успокоить их и показать, что с ней все хорошо.

— Кати! — вновь услышала она голос князя.

— Я здесь, Гален! — крикнула в ответ лаисса и испуганно прижалась к стенке, услышав стремительные приближающиеся шаги.

Ей вдруг показалось, что ласс Корвель сейчас накричит на нее, обругает за то, что спряталась и скажет, что считал лаиссу умней, чем она есть на деле. Но Гален не кричал. Он остановился напротив Катиль, придирчиво осмотрев ее с головы до ног, после уперся в стену руками, заключив лаиссу в капкан из собственного тела, и с нескрываемым облегчением вздохнул.

— Как же вы напугали меня, Кати, — сказал князь. Он внимательней пригляделся к девушке. — У вас красные глаза, вы плакали. — Мужчина опустил взгляд ниже и увидел поникший цветок, который лаисса все еще сжимала в пальцах. — Это мой скромный дар так расстроил вас, Кати? Я всего лишь хотел порадовать вас, а вышло, что довел до слез.

Корвель казался расстроенным. Лаисса Альвран отрицательно покачала головой и положила руку на плечо ласса.

— Нет, что вы, — произнесла она, — это вовсе не из-за смилеварна, напротив, ваши внимание и забота честь для меня.

— Но вы плакали, — упрямо повторил Гален.

Ответить Кати не успела. Вновь послышались торопливые шаги, и к ним выбежал Гудваль. Сайер хмурился и нервно потирал ладони. Он остановился рядом с Корвелем и Катиль, бросил на них взволнованный взгляд и произнес:

— Под моими воротами стоит Фольгер и требует впустить его. Посланнику короля я не могу отказать, это будет слишком подозрительным.

— Святые, — испуганно вскрикнула лаисса Альвран и неосознанно прижалась к князю.

Тот обнял ее рукой за плечи и испытующе взглянул на Гудваля.

— Побудьте в библиотеке, — бросил им сайер и поспешил вниз, чтобы встретить королевского советника.

Ласс Годрик Фольгер, вымотанный гонкой и злой, как сам Нечистый, пытался нагнать беглецов все эти дни. Он гнал свой отряд почти без остановок, меняя лошадей, как только появлялась такая возможность, не щадил воинов, не щадил даже себя, но проклятый Корвель и его люди, как в воду канули. Добрался ли он до Удела Гудваль, или же свернул, отправившись собирать людей, ранее служивших ему, дабы усилить свою маленькую рать, было непонятно. Они словно превратились в невидимок, никто их не заметил, никто не запомнил, и это злило до крайности.

Все изменилось, когда отряд советника добрался до земель Вальдора. Ох, как рассердился на себя ласс Фольгер, осознав, что все это время упускал такую малую, но важную деталь, как наставник бывшего сайера. Разуверившись в тех, кого Корвель считал друзьями, куда он мог направиться за помощью и за советом? Конечно, к тому, кто заменил ему родного отца, кто был предан ему и не мог отказать, к Деймуду Вальдору. Да и находился замок рядом с границами трех уделов. Если уж Корвель решил ехать в эту сторону, то к наставнику заглянул непременно.

— Болван, как есть болван, — отругал себя Фольгер.

Но сразу в замок Годрик не поехал, отправив двух своих ратников узнать, не гостит ли кто у Вальдора. Столкнуться с Корвелем нос к носу, когда тот может найти поддержку замковой рати, советнику совсем не хотелось. Он трезво оценивал свои возможности, как воина, и понимал, что в схватке с бывшим сайером выжить ему будет непросто. Единственное, на что рассчитывал королевский посланник, это на разницу в силах. Сейчас его отряд превосходил отряд Корвеля в три раза, в Гетте Фольгер взял еще двадцать воинов.

Разведчики советника вернулись быстро, сообщив, что в замке только хозяева, и гостей там не было уже давно, но! Корвель проходил мимо! Из обрывочных известей Фольгер узнал, что бывший сайер имел стычку с воинами Вальдора, но сумел перебить их и уйти. Выслушав все это, ласс почувствовал живейшую необходимость посетить замок Вальдор и узнать все из уст его хозяев. К тому же в голове королевского посланника никак не укладывалось, как воины наставника могли напасть на его бывшего ученика? Неужели и старый волк оказался шавкой?

— В замок, — распорядился Фольгер, и его воины вздохнули с облегчением. Измотаны были все, потому мысль о горячей похлебке и сне, пусть коротком, но не в седле, грела ратникам душу.

Ворота им открыли сразу же, даже раньше, чем навстречу успел выйти кто-то из господ. Советник едва заметно изломил бровь, подобное встречалось нечасто. Обычно на стене появлялся хозяин замка, если под стенами стоял кто-то важный. Потому подобную поспешность Фольгер воспринял, как разгильдяйство, но все оказалось просто и объяснимо. Ласс Ингард Вальдор не мог лично выйти к посланнику короля, он был ранен и лежал в своих покоях под присмотром лекарей. Старший же ласс, уступивший власть своему сыну, не посчитал нужным выходить навстречу гостю. Это было невежливо, но допустимо, особенно, если учесть, что старший Вальдор любил, как родного, Галена Корвеля и не одобрял его придворной жизни, а Годрик Фольгер был придворным до мозга костей.