Цветы в Пустоте - Александра Сергеева

　　 Сильвенио открыл глаза окончательно.

　　 — Значит, Близнецы оказались сильными телепатами, и никто об этом не знал?

　　 — Именно. Телепаты и иллюзионисты. И всё равно они — полные психи, даже если психи не такие невинные, какими казались сначала. Но теперь-то, во всяком случае, мы знаем, что они очень опасны. Из-за них мой корабль в своё время упал на твою планету, кстати — они заманили меня в вашу глушь.

　　 Они помолчали. Сияние за стеклом уже ослепляло так, что невозможно было разглядеть в этом свете даже собственные ладони. Сильвенио зажмурился, ощущая, как с каждой минутой корабль ускоряется притяжением звезды всё больше и больше. Затем попытался снова вернуться к той идее, которую так и не дал ему высказать Аргза:

　　 — Сир… если бы вы сняли мой ошейник, я смог бы это остановить. Я мог бы запустить двигатели магией. Я… я обещаю, что не сбегу… — и, вынужденный быть честным, добавил уже тише: — По крайней мере, пока не вытащу вас отсюда.

　　 Аргза хмыкнул и не ответил.

　　 — Милорд. Я могу спасти вас. Спасти корабль. Если вы снимете ошейник…

　　 Аргза бездумно смотрел вдаль, ничего не говоря. Сильвенио вздохнул.

　　 — Да, вы знаете, что я не могу пообещать вам остаться навсегда и позволить вам после надеть на меня ошейник снова. Вряд ли я смогу… добровольно… если снова почувствую в своём теле магию… Но неужели вам важнее держать меня своим рабом, чем предотвратить столько смертей? Мы… мы могли бы видеться, если захотите, даже когда…

　　 Аргза молчал и улыбался, даже не щурясь от света. Сердце его размеренно стучало у Сильвенио возле затылка. В тишине вырывались облачка пара из их ртов.

　　 — Хорошо. Хорошо, сир, я обещаю, я клянусь, что позволю вам надеть на меня ошейник снова, если вы снимете его сейчас и позволите мне что-то предпринять. Вы знаете, я стараюсь выполнять свои обещания. Вот вам моё слово, что после того, как я уведу корабль в безопасную зону, я останусь с вами и не буду убегать, когда вы вернёте ошейник на мою шею. Что вам ещё нужно?

　　 — О? Готов пожертвовать собой для спасения чужих жизней? Даже если в число этих жизней входит моя? Ты готов пожертвовать своей свободой, чтобы спасти меня?

　　 — Любая жизнь бесценна…

　　 — И моя тоже?

　　 Он вздохнул повторно.

　　 — Вы не собираетесь снимать ошейник, не так ли? Да, сир, ваша жизнь тоже бесценна для меня, потому что вы живое существо.

　　 Аргза выпутал одну руку из-под одеяла и погладил его по волосам.

　　 — Прости, — и это было всё, что он сказал.

　　 Умирающая звезда пела тоскливо, печально, и Сильвенио грустно ей улыбнулся.

　　 "Прощай, — сказал он ей, вплетая голос своего разума в мелодию её песни. — Надо сказать, ты — не самый худший вариант. Такая красивая смерть… спасибо."

　　 И ему показалось, или она и вправду его… услышала?

　　 А потом консоль жизнерадостно затрещала, просыпаясь и прерывая воцарившееся молчание. Сильвенио, бросившийся к ней, даже не удивился: за свою недолгую жизнь он успел уже порядком привыкнуть к тому, что спасается от смерти каждый раз исключительно чудом; наверное, если бы не покровительство случайной удачи, он умер бы ещё до того, как ему исполнилось на этом корабле пятнадцать.

　　 — Гиперскачок! — Аргза подскочил к консоли, тоже мигом сбросив свою сонливость. — Автопилот и гиперскачок на максимальное расстояние, быстро!

　　 Сильвенио незамедлительно отдал нужную команду.

— Зато нужную картинку мы увидеть всё-таки успели.

— И моя тоже?

"Прощай, — сказал он ей, вплетая голос своего разума в мелодию её песни. — Надо сказать, ты — не самый худший вариант. Такая красивая смерть… спасибо."

И ему показалось, или она и вправду его… услышала?

　　 Ещё несколько минут ожидания — минуты на подготовку к скачку, на разогрев двигателей. Сильвенио взял варвара за руку, кое-как нащупав возле себя его пальцы, и обеими руками сжал его ладонь. В ответ Аргза притянул его к себе и напряжённо обнял за плечи, и если бы в этот момент консоль снова сломалась, и они бы рухнули на холодную звезду, так и не сумев воспользоваться очередным накрывшим их чудом — то они бы так и держались друг за друга до самого конца.

　　 Корабль ощутимо тряхнуло, консоль жалобно заискрила, вынужденная сражаться с подавляющим её магнитным полем звезды.

　　 — Могу поспорить, она сделала это ради тебя.

　　 — Кто, сир?

　　 Корабль дрожал и грозил развалиться на части, сопротивляясь силе тяготения.

　　 — Дохлая звезда. Могу поспорить, что ты попросил её, и она дала нам шанс.

　　 — Вы же не верите в это…

　　 Корпус затрещал. Двигатели, только что окончательно проснувшиеся, взревели.

　　 — В то, что у скоплений газа есть разум? Нет, не верю. Но я верю в тебя, моя замечательная пташка, и верю в то, что, если ты попросишь, тебе вряд ли кто-то сможет отказать. Даже я очень редко нахожу в себе силы это сделать.

　　 — Тогда снимите с меня, ошейник, пожалуйста?.. И я ничего у этой звезды не…

　　 И их швырнуло гиперпрыжком в спасительную черноту космоса, далеко за пределы воздействия белого гиганта. Консоль тут же вспыхнула довольным ровным светом, двигатели присмирели и заурчали в обычном своём тихом темпе. Во все отсеки начало быстро возвращаться благословенное тепло.

　　 Сильвенио неверяще проморгался, когда зрение более-менее восстановилось. Аргза улыбался широко и торжествующе, словно бы записывал себе очередную победу над Смертью. Его руку Сильвенио так и не отпустил, и теперь, когда всё миновало, продолжал неосознанно к нему прижиматься.

　　 — Так что… насчёт ошейника, сир?

　　 — Так что насчёт принятия горячей ванны? У тебя по-прежнему синие губы и руки. Пойдём, Лиам. Сейчас я тебя отогрею как следует, а потом ты покажешь мне наиболее безопасный и выгодный курс. На этот раз, обещаю, я тебя выслушаю.

　　 Всё, как обычно.

　　 [Запись в бортовом журнале номер G777IYX365999_87:]

　　 "Мне как-то неспокойно. Неясное предчувствие перемен теперь царапает меня изнутри, но что это за перемены — приятные или нет — интуиция молчит. Вся эта история о Близнецах, об Альянсе, о неожиданных поворотах судьбы… Почему мне кажется, что всё это ещё будет иметь ко мне самое непосредственное отношение?.."