Йомсвикинг - Бьёрн Андреас Булл-Хансен

футов, и на поле боя, как считал Вагн, я мог расчистить площадь вокруг меня именно на это расстояние. Поскольку мне пришлось бы драться в одиночку и меня не прикрывали бы люди со щитами, в любой момент я должен был ожидать, что враг попробует напасть на меня со спины. Самое первое наступление, которому Ульфар научил меня и как он его называл, было «рука над рукой». Ты начинаешь, держась за саму нижнюю часть топорища, поворачиваешь топор боком к противнику, но позволяешь пройти ему перед лицом и разворачиваешь его так, чтобы топор в итоге описал полный круг. В то время, как он делает оборот вокруг тебя и летит навстречу противнику, ты меняешь захват; одну руку ставишь над другой, теперь ты стоишь ближе и позволяешь топору попасть в противника. Если ему удастся прикрыться щитом, бьешь его по колену и цепляешь его.

У топора неспроста есть бородка. Крестьянин показал мне, как можно использовать ее в качестве крюка и выхватывать меч, как ставить ее между ног противника и выбивать колено или же как можно было спасти боевого товарища, зацепив бородкой горло захватчика.

Крестьянин любил говорить, что датский топор – это три оружия в одном. Это не только топор или крюк, это еще и палка. Мне доводилось видеть, как бьются палками, и прекрасно знаю, что они могут быть опаснее меча. Ульфар научил меня использовать длинное обычное топорище со зверской силой и ужасающей точностью. Им я мог разорвать противнику гортань или двумя быстрыми ударами лишить зрения. Если держать топор той стороной, где расположено лезвие, можно ударить противника по лицу, прежде чем топор опишет круг, и разрубить тем же самым движением. А можно сделать более широкий захват топорища и взяться одновременно за топор и за нижнюю часть ручки, и если так случится, что топор срубят в бою, то останется топорище, с которым можно продолжить битву.

Рассказывали, что Ульфар перерубил человека от головы до паха – об этом я слышал от нескольких человек в Йомсборге. В один из дней он привел меня на двор и показал мне тушу быка, которую принесли крестьяне специально для нас, и я сам смог убедиться, какая мощь крылась за датским топором. Бык был поднят за задние лапы и его собирались освежевать, но Крестьянина совершенно не волновало, что он портил шкуру. Первым ударом он сделал надрез напротив затылка. Для второго ему нужно было сосредоточиться, я видел, как вены выступили у него на лбу, зеленый глаз стал больше по сравнению с голубым, казалось, что он сейчас вылезет из орбиты. Ульфар взмахнул топором высоко над головой и ударил между задними лапами животного, топор прошел желудок насквозь и остановился лишь возле грудины.

Крестьянин и я должны были упражняться на тушах животных всякий раз, когда в замке шел забой. Большинство туш уже были освежеваны, потому что забой и свежевание происходили в усадьбах. Я помню, как крестьяне отходили в сторону, когда мы с Ульфаром проходили мимо них со своими топорами, кто-то из них качал головой, видя такое безумие. Они ничего не понимают, объяснял Ульфар. Они не воины. Никогда не надо слушать советы кого бы то ни было, если это не воин, – так считал он. Такие советы могли привести к гибели.

Занятия с Крестьянином обычно продолжались до обеда. В Йомсборге было принято, что люди ели не только утром и вечером, как мы с Бьёрном привыкли, но и посреди дня. Утром и днем нам давали кашу, а вечером – мясо или рыбу, зажаренную над огнем, ответственный за кормежку в этот день делил между всеми овощи и фрукты, которые были в наличии. Мы никогда не голодали в Йомсборге, если вы услышите, как какой-нибудь король или вождь говорит о нас, йомсвикингах, как о вшивых и тощих, знайте – это ложь, и ничего более. Поскольку я теперь получал хорошую еду каждый день и не голодал, мое тело наконец начало расставаться с мальчишеской угловатостью. Мои руки от постоянных занятий с датским топором стали такими крепкими, что я не только мог пойти и побороться на руках с Хальваром и другими мужчинами, но и считался самым лучшим в этой забаве. А то, что одна моя нога немного волочилась, до этого теперь никому не было дела. Йостейн Карлик как-то вечером сказал: «Пусть трусы убегают. Мы, йомсвикинги, стоим и сражаемся».

Сказанное относилось не только к раздорам в Йомсборге. После обеда я спустился на пристань, потому что занятия проходили только в первой половине дня. Я был одним из пятнадцати корабелов, и работы всегда хватало. После того как я починил брешь, показанную мне Аслаком, с юга пришел охотник с возом материала для луков из высушенного вяза, за который Вагн щедро расплачивался серебром. Заготовки были из лесной рощи, дорогу к которой знал лишь охотник, он никому не говорил, где она находится. Эти заготовки я взял, чтобы изготовить луки для боя. Вагн хотел, чтобы они были очень жесткими, а выпущенная из них стрела проходила через кольчугу, но такие луки сделать намного сложнее, чем обычные. Я помню, как в тот день взял одну заготовку в длинный дом, как просидел с ножом, снимая тончайшие стружки, до поздней ночи. Такая работа захватывает, и не так просто отложить ее в сторону. Но в конце концов я отложил нож и лук и вышел на улицу. Дни стояли теплые, поэтому я снял куртку, позволяя прохладному ночному ветерку освежить меня. Над пристанью стояла луна, было полнолуние. Той ночью она отливала красным цветом. Стоя там, я увидел, что какой-то человек поднимался наверх от пристани. Плащ развевался вокруг его тела, я увидел, что это был Аслак. Он остановился возле меня, обернулся вполоборота и посмотрел на луну.

– Кровавая луна, – сказал он. – А Сигурд, сын Буи, еще не вернулся.

21

Подходящее наказание

Я часто повторяю, что Йомсборг был последним местом на земле, где человек оставался свободным. Нами не правил никакой король, никакой бог. Если ты был отважен и мечтал погибнуть на поле боя, то здесь для тебя было место. И хотя ежедневные занятия могли быть изнурительными и редко когда удавалось ходить без шишек и ссадин, жизнь все равно была намного легче, чем на хуторе. Меня часто спрашивают, не было ли тяжело жить без рабов. Обычно этим интересовались люди, которые не знали, что я и сам был когда-то рабом. Не было ли