Йомсвикинг - Бьёрн Андреас Булл-Хансен

уставшие руки. Я хотел спросить, что случилось, но тут Хальвар повысил голос. Он размахивал тлеющей палкой и пристально вглядывался вокруг себя широко открытыми глазами. Шестьдесят судов с людьми Свейна Вилобородого на борту и столько же из Йомсборга; они пересекли море и добрались до западного побережья Норвегии. Но верным Хакону ярлу людям удалось зажечь опознавательные пирамиды из камней и предупредить его. Хакон собрал такой большой флот, что, если бы корабли выстроились друг за другом, не было бы видно, где они заканчиваются. Кого же было брать с собой Хакону ярлу, если не своего сына Эйрика ярла, ведь, как говорили, он обладал нечеловеческой силой? Перед битвой Эйрик принес в жертву своего брата, а отец послал раба Карка, чтобы тот держал нож. Кровью мальчика они полили камень с рунами, а затем вызвали валькирию Тургерду Хольгебрюд. Этот обряд и позволил жителям Трёнделага выиграть ту битву. Хальвар провел тлеющей палкой под потолочными балками.

– Черные тучи сгустились над нами, – продолжал он. – Тут же я увидел скачущую валькирию. Голая, покрытая жертвенной кровью сына Хакона. Она кричит и кидает копье прямо в грудь Буи Толстого, и он замертво падает рядом со мной.

Хальвар стоял, устремив свой взгляд назад, и в длинном доме стало так тихо, что было слышно, как дрыгает лапами одна из собак, лежавших у двери. Йостейн Карлик встал на земляной пол, положил свою руку на спину Хальвару, и тот поднял голову. Его глаза сверкнули.

– Большой, с руку взрослого человека… – Хальвар показал нам кулак. – Никогда я не видел такого града, ни до, ни после. Своей нечеловеческой силой Эйрик ярл смог повернуть само небо против нас. Должно быть, великаны крепко держали Тора, намертво связав ему руки, потому что он ничего не смог сделать, чтобы остановить разыгравшуюся против нас непогоду. Я видел, как люди падали замертво с разбитыми черепами! А я… – Хальвар показал нам свои руки. – Обе мои руки были сломаны. Но я продолжал сражаться! Так же поступали и все вы, вы, сидящие здесь сегодняшним вечером и слышавшие песнь мечей в тот день!

Кто-то из мужчин согласно кивал головой, вокруг раздавался гул голосов – они там были и помнят своих падших в бою братьев. Хальвар тогда подошел ко мне с Бьёрном и поставил одну ногу на край скамьи, положил руку на колено и мрачно посмотрел на нас.

– Вы это должны знать, мальчики, хоть мы и не отбили Норвегию, но победа осталась за Вагном. Сигвальди оказался трусом и сбежал. Все, кто остался в живых и сражался, были захвачены в плен. Но ярл Хакон знал, что такое мужество, и пообещал пощадить того человека, который это заслужит.

Снова вышел Йостейн Карлик, и, пока Хальвар стоял, уставившись на нас с Бьёрном, этот низкорослый воин рассказал, как его самого, Хальвара, Вагна и многих других усадили на какие-то бревна, так чтобы можно было отрубить им головы прямо там, потому что Эйрик ярл слышал, что они предпочитают, чтобы их казнили сидя. Один за другим смело глядели воины палачу в глаза и погибали без страха. Так должно было произойти и с Хальваром, Йостейном, Вагном и прочими, если бы один воин по имени Сигурд, сын Буи Толстого, не решил, что ему надо погубить хотя бы еще одного жителя Трёнделага перед своей смертью. У Сигурда, сына Буи, были длинные белокурые волосы, и эти самые волосы он не хотел испачкать своей кровью, поэтому он попросил одного из людей Эйрика ярла подержать их и опустить секиру на голую шею. Но пока опускалась секира, он рывком дернулся вперед, а бедолага, державший его волосы, лишился обеих рук. Сигурд продолжал сидеть на бревне, Эйрик ярл подошел к нему, потому что никогда не видел, чтобы хоть один человек проделал такую шутку. Он спросил у Сигурда, как его зовут, тот дал ответ, в котором отразилась всю душа йомсвикингов: «Меня зовут Сигурд, я прихожусь сыном Буи. Еще не все йомсвикинги мертвы».

Было видно, как Бьёрна покидало его мрачное настроение, потому что он отодвинулся от стены и ждал дальнейшего рассказа про то, как же они освободились. Вероятно, сына ярла позабавила такая проделка Сигурда, сына Буи, но было ли этого достаточно, чтобы пощадить йомсвикингов?

Хальвар пошевелил руками и посмотрел на нас. Мы должны знать, что Эйрик ярл был воином-волком, и если мы не знали, что это такое, то нам надо было представить дикого волка в человеческом обличье. Безумие было в его крови, и все, кто пережил тот день, помнят его смех, когда воин с отрубленными руками валялся на земле и корчился от боли. Возможно, Эйрик отрубил бы руки всем йомсвикингам, чтобы отомстить, или, может быть, чтобы поразвлечься, но подошел его отец, Хакон ярл. Он видел, что здесь сидели воины, у которых не было ненависти; что к норвежским берегам их привела клятва, данная на поминальном пире у Свейна Вилобородого.

– Ярл Хакон дарует вам жизнь! – торжественно произнес Йостейн Карлик и похлопал Хальвара по руке. – Он показал себя человеком чести. Он напоил нас пивом и зажарил мясо в тот вечер. Разве нет, Хальвар?

Хальвар кивнул.

– Внутри был двор. Нам натянули парусину. Дали отличное пиво, и мы напились.

– Вагн и ярл породнились, – добавил Йостейн. – На самом деле произошло то, в чем он клялся у Вилобородого.

Оба мужчины посмотрели друг на друга, Хальвар покачал головой и усмехнулся.

– Не понимаю, – произнес Бьёрн. – Как это, как он клялся?

– Ярл отдал ему дочь Торкеля Лейра, – ответил Хальвар.

– А Вагн к тому моменту уже убил Торкеля, – добавил Йостейн.

– Так та женщина, о которой вы говорите… – Бьёрн кивнул в сторону двери. – Она мать Торгунны, дочери Вагна?

– Нет. – Хальвар отошел к ближайшему столу и взял свою кружку. – Мальчики, надо внимательнее слушать, когда я рассказываю. С момента событий в бухте Хьёрунгаваг прошло всего лишь десять лет. Торгунна у него от другой женщины. Она умерла. Торгунна, она… – Он посмотрел на Йостейна. – Может ей быть двадцать лет сейчас?

Йостейн кивнул:

– Она родила, когда ей было четырнадцать. Да, двадцать лет. Может двадцать один, но не старше.

Хальвар сел на лавку.

– Но мальчики и об этом ничего не знают.

– Говорят, что ее изнасиловали, – буркнул Йостейн и посмотрел на нас из-под своих густых бровей.

– Было ли это изнасилованием или нет… – Хальвар взял кусок хлеба и прожевал его. – Мы никогда не узнаем. Но то, что я могу вам сказать точно, мальчики… Когда Вагн узнал об этом… – Хальвар медленно покачал головой. –