Йомсвикинг - Бьёрн Андреас Булл-Хансен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы стоили дорого, рассказывал Хальвар. Все, что я видел вокруг себя – крышу над головой, скамьи, железо, из которого ковали наше оружие, еду на столе – все было куплено на золото и серебро конунгов и могущественных людей, которые платили нам.
Я молча слушал рассказы Хальвара. Во время плавания в Йорвик он был немногословен, зато здесь, среди своих, казалось, он чувствовал себя в большей безопасности. Днем, когда Бьёрн с прочими был на улице, он частенько засиживался со мной, рассказывая о своих походах, женщинах, которые у него были, и всех битвах, в которых он участвовал. Он мог начать рассказ о Вагне, о том, что тот слыл самым великим воином из когда-либо живших на земле; на поле боя он был таким могучим, что, казалось, будто мать зачала его от самого Одина, спустившегося из Асгарда. Он владел всеми типами оружия и орудовал топором и мечом с такой силой, что одним взмахом разрезал человека на две половины, от головы до ног. Хальвар сам это видел. Но он был не только великим воином. С не меньшим мастерством Вагн владел словом. Он приглашал скальдов и научился писать и читать, он также выучил большинство языков тех стран, которые лежали к северу от нас. Именно поэтому по прибытии я решил, что он норвежец, ведь, стоя на пристани, он говорил на нашем родном языке. Но Вагн не был норвежцем, рассказывал Хальвар. Никто не знал, откуда он родом. Кто-то говаривал, что он воспитывался у Харальда Синезубого, отца Свейна Вилобородого, другие – что был внуком хёвдинга на острове Фюн по имени Токи, самым ярым врагом Синезубого. Третьи считали, что он был сыном беглого раба из Сконе.
Хальвар стал йомсвикингом, когда ему исполнилось восемнадцать лет. Более десяти лет назад, утверждал он, хотя я подозревал, что на самом деле прошло более двадцати. Он знал большинство йомсвикингов по именам, у кого сколько было наложниц, а кто любил напиваться, ведь и сам он был не прочь выпить. Лучшим другом Хальвара в бою и попойках был Йостейн, широкоплечий парень такого низкого роста, что его прозвали Карликом, хотя в действительности он вовсе им не был. Йостейн Карлик принес мне вяленую говядину и лук, оставшийся с прошлой осени. Он пристально разглядывал меня своими близко посаженными глазами на удивительно смуглом лице с сильно выдающейся вперед челюстью и ртом, затерявшимся в косматой бороде. Он пробормотал, что слышал о том, что произошло во время испытания, что я не уклонился, когда мой брат попал мне стрелой в руку. По домам уже шли разговоры, и от меня ждали великих подвигов. Йостейн сначала похлопал меня по плечу, потом погладил Фенрира по голове, отщипнул стрелки лука и сказал мне поесть.
Вагн и Аслак были заняты своими многочисленными делами и не могли навестить меня, сообщил мне Хальвар. Но они были хорошими и добропорядочными людьми – это подтвердил и Бьёрн, придя вечером. Именно Аслак отвечал за боевую подготовку, ничего не могло укрыться от его взгляда. Людей в войске Олава обучали сражаться против крестьян, сказал Бьёрн, а йомсвикингов, как правило, звали, когда сопротивление было сильным. Это значило, что мы всегда были готовы выступить против настоящих воинов, а это было совсем другим делом, как рассказывал Бьёрн. Бо́льшую часть дня он учился защищаться, первые пять дней – исключительно от ударов ногой. Ноги были уязвимым местом, когда воины со щитами шли друг на друга, именно ноги старался поразить противник. Бьёрн показал мне синяки на своих ногах. Он до сих пор был еще недостаточно быстрым, и ему предстояло много упражняться в этом деле.
Меня это расстраивало. Если уж Бьёрн не успевал уворачиваться, то что же можно было ожидать от меня? Моя поврежденная нога уже никогда не станет прежней. Я припадал на нее, когда прыгал, и прихрамывал. Хальвар похлопал меня по колену и сказал, чтобы я не огорчался. Не все люди одинаково дерутся, и они обязательно найдут подходящее оружие и место в войске для меня. Аслак ведь по-прежнему участвовал в боях, хотя у него была лишь одна рука. Историю, как он потерял руку, все знали, ни для кого она не была секретом. Это произошло девять лет назад, как рассказывал Хальвар. В бухте Хьёрунгаваг.
Припоминаю, что голоса в доме стихли, как только Хальвар произнес название бухты. Был вечер, Бьёрн только что вернулся с учений, один глаз у него был подбит, а руки так устали, что тряслись, когда он поднял свою кружку. Но и он заметил, что атмосфера стала гнетущей, как только было произнесено всего лишь одно слово. Хьёрунгаваг… Хальвар, сидевший на скамье возле моих ног, вышел на середину земляного пола и приложил одну руку ко лбу, как будто его терзали воспоминания. В тот вечер я узнал, что Хальвар был скальдом, и вот пришло время пересказать историю о той битве на севере, в бухте Хьёрунгаваг.
Хальвар поднял из очага горящую палку и указал ею на нас, сидевших там.
– Вы помните Сигвальди? – поинтересовался он, и мужчины закивали в ответ. Все началось с Сигвальди ярла, предыдущего хёвдинга Йомсборга, произнес Хальвар и похлопал себя по животу. Сигвальди любил выпить и подраться, и, когда Свейн Вилобородый справлял тризну по хёвдингу Сконе, Струтхаральду, Сигвальди напился и поклялся, что не пройдет и трех лет, как он поведет йомсвикингов против Норвегии и лишит власти трёнделагского ярла Хакона. В полумраке на скамьях мужчины качали своими бородатыми головами, а Йостейн Карлик пробормотал, что так говорил не только Сигвальди, но и крепкое пиво, выпитое им. Хальвар согласился, слова Йостейна были чистейшей правдой, многие давали клятвенные обещания на пирах. Но больше всех усердствовал Вагн, который всегда старался обойти Сигвальди. Он забрался на стол и поклялся, что убьет Торкеля Лейра, с которым у него была какая-то договоренность, и ляжет с его дочерью в постель.
– Вагн тогда был молод, – произнес Хальвар и, извиняясь, посмотрел на нас с Бьёрном. – Молодые люди не всегда ведут себя разумно.
Я заметил, что эти слова не понравились брату. Он фыркнул, придвинулся к стенке и сел, скрестив свои
