Слово — письмо — литература - Борис Дубин

Если говорить о тематическом профиле крупнейших издательств, то в их книжной продукции преобладают следующие массивы: детская литература, и в частности, энциклопедии для детей; учебная книга; боевики и фантастика; любовный роман. Пропорции этих разделов в продукции каждого издательства-гиганта несколько различаются. Но в целом лидерами по количеству издаваемых названий книг в абсолютном большинстве случае выступают сейчас именно те издательства, которые лидируют по совокупному и среднему тиражу, то есть крупные фирмы, выпускающие социализирующую (учебную, популярную справочную) книгу, остросюжетную и «чувствительную» словесность[342]. Антропологический коррелят этой книгопродукции, ее потенциальный адресат («имплицитный читатель», по терминологии В. Изера) — человек, во-первых, учащийся, а во-вторых — сопереживающий или, говоря нынешним жаргоном, «оттягивающийся». Можно сказать, это массовый («обычный», «средний») человек и его семья, дети[343].

96 % опубликованных в 1996 г. книг по названиям и 89 % по тиражам — это новые издания. А если говорить о собственно художественной литературе, то новинки (первые издания) составляют 98 % ее репертуара и тиражей.

В еще большей степени падение тиражей, как мы видели из таблицы 1, затронуло журнальную периодику, тематическая и тиражная структура которой отражает профессионально-групповой состав общества, баланс авторитетности и значимости различных его институтов и подсистем, слоев и групп. В особенности это сокращение коснулось литературно-художественной и отчасти — научной периодики (прежде всего — по естественным наукам). Литературная периодика (без газет) составила по тиражам % всех периодических изданий 1996 г. (6 % по названиям), научная — 2 % (но все-таки 22 % по названиям). А четверть периодики по названиям и 56 % по совокупному тиражу приходилось в этом году на журналы массовой адресации — прежде всего связанные с телевидением (типа «ТВ-парка», «Семи дней»), с развлечениями и модой, «женские» издания. Как видим, общая тенденция — та же, что в выпуске книг.

Можно сказать, что сократилось по совокупным объемам даже то достаточно скромное представительство символических фондов, характеризующих различные социальные образования, которое так или иначе существовало в рамках советской системы. Что же до разнообразия смысловых горизонтов наличных или еще только кристаллизующихся социальных групп, внешней адресованности и полемичности их самоопределений, картин мира по отношению к «значимым другим» — то есть всего, что характеризует реальную сложность, внутреннюю конфликтность и динамизм общества, то эти социальные феномены в зеркале книжных и журнальных изданий 1990-х гг. по-прежнему просматриваются весьма слабо[344].

Обобщу сказанное. При общем сужении репертуара выходящих книг по названиям и при заметном сокращении числа их названий по многим разделам — научная, техническая, искусствоведческая книга — 1990-е годы стали периодом резкого сокращения средних тиражей книг практически любого целевого назначения и по всем тематическим разделам, не исключая художественной и учебной литератур, составляющих, как уже говорилось, основу современного книжного рынка в России. Подавляющее большинство выпускаемых сегодня книг — новинки. Больше трети беллетристических книг по названиям (36 %) и почти половина (47 %) по тиражам — это зарубежная словесность. Она переведена в первую очередь с английского, а затем — с французского и немецкого языков (с них, в сравнении с английским, переведено на порядок меньше — в 1996 г. это 3182, 385 и 328 книг соответственно)[345]. Русская дореволюционная классика составляет в общем объеме выпуска художественной литературы за 1996 г. 12 % по названиям и 6 % — по тиражам (отмечу практически полное исчезновение переводов с языков стран т. н. ближнего зарубежья — 0,1–0,2 % общегодового выпуска беллетристики по номенклатуре и по тиражу).

Основываясь на этих данных, можно говорить о резком разрыве с предшествующей — пассеистской по ориентациям, мобилизующе-просветительской по функциям, принудительно-дефицитарной по характеру социального взаимодействия — книгоиздательской системой, с совокупностью идей и интересов, которые она воплощала и реализовывала, с составом социальных сил и групп, поддерживающих эти идеи и преследовавших эти интересы. А поскольку советская интеллигенция (в отличие от западных интеллектуалов и в отсутствие «общественности», «публичной сферы» с ее центральной проблематикой «дискуссии» и «коммуникации», по терминологии Ю. Хабермаса[346]) складывалась именно вокруг репродуктивных систем общества, проблем государственного воспроизводства культурного наследия, то в процессе, описанном здесь на уровне показателей функционирования одного (книгоиздательского) института, выражается распад этого слоя среднего чиновничества, служебная дисквалификация данного контингента, утрата им статусно-ролевого определения. Названные процессы можно видеть и на собственно рецептивном поведении образованных слоев — активности и тематическом профиле их чтения, теле- и киносмотрения, уровне сложности предпочитаемых образцов.

По материалам международного исследования «Потребители» (майский опрос ВЦИОМ 1997 г.), в России сегодня чаще, чем в других охваченных исследованием пяти странах Северной Америки (США), Европы (Чехия, Венгрия, Польша) и Азии (Казахстан), смотрят по телевизору — и, по заявлениям опрошенных, хотят еще больше смотреть — «мыльные оперы», юмористические шоу и художественные кинофильмы. Соответственно, Россия — на первом среди перечисленных стран месте по доле «часто» смотрящих телевизор и не покупающих книги, но на последнем — по удельному весу «часто» читающих (вместе с Казахстаном); слушающих музыку по радио; путешествующих; занимающихся спортом; работающих на компьютере; ходящих в рестораны, театры и кино.

Обобщая данные о динамике групповых предпочтений в сфере кино, музыки и литературы за 1990-е годы, можно выделить несколько тенденций.

1. Все последние семь-восемь лет происходит сближение вкусов более подготовленной и менее подготовленной публики, общая массовизация культурного досуга. Говоря метафорически, «ткань» культурной дифференциации как бы провисает, и крайние группы скатываются к середине. Так, например, доля респондентов, не читающих книги, наиболее велика, естественно, среди людей низкого уровня образования и более пожилых. Но растет эта доля наибольшими темпами как раз среди молодых и образованных. Напротив, в пристрастии к чтению, скажем, детективов и боевиков сегодня лидируют образованные россияне, тридцатилетние респонденты. Однако по темпам роста заинтересованности литературой этого жанра их — и всех остальных — опережают старшие и наименее образованные группы. У наиболее образованных россиян заметнее, чем в других группах, и падение интереса к симфонической, оперной музыке (и даже романсу, оперетте).

2. Наиболее отчетливо различаются сегодня культурные предпочтения половозрастных групп. Боевики и фантастику в книгах и кино явно предпочитают мужчины, мелодраму — женщины; боевики, эротику и ужасы на экране — самые молодые зрители, старые отечественные и зарубежные ленты — наиболее пожилые (хотя, конечно, возраст в российских условиях еще достаточно сильно коррелирует с уровнем образования). Причем разница в самом уровне образования и в степени приобщенности к городским (столичным) жизненным стандартам сказывается теперь не столько на содержательных, тематических пристрастиях (интерес к книгам и фильмам одних жанрово-тематических комплексов объединяет большинство публики, если не всех), сколько на демонстрируемых ценностях — например, на степени лояльности в отношении символов более высокой культуры, знаков причастности к ней. Прежде всего это относится к чтению либо нечтению, покупке или непокупке книг, сказывается на заявленном предпочтении литературной классики, поэзии, оперной и симфонической музыки (в этом смысле не исключено, что данные о некотором увеличении за последние четыре года числа почитателей литературной классики и поэзии среди респондентов с высшим образованием отражают, среди прочего, усиленную демонстрацию приверженности к символам утрачиваемого статуса, представляют собой своеобразную самозащиту).

3. Объем заинтересованности в культуре и активность в ее потреблении (величина заинтересованной аудитории и степень частоты коммуникативных контактов) задаются в сегодняшней России телевидением. Телевидение — наиболее мощный канал самого широкого и наиболее регулярного коммуникативного охвата. Дело не только в том, что в просмотр кинофильмов по телевизору самым активным образом включены не менее трех-четырех пятых взрослого населения России. Телесмотрение (в частности — те же кинофильмы, но и новостные передачи, викторины и шоу, эстрадные концерты) стирает сегодня образовательные, урбанизационные, а во многом и возрастные различия между группами реципиентов. Литература даже самых массовых жанров, аудитория которой всегда значительно уже телевизионной, выравнивает вкусы намного слабей, и межгрупповые различия в литературных предпочтениях остаются, так или иначе, относительно заметными.