Охота за слоновой костью - Уилбур Смит

Все эти приготовления к собственным похоронам привели Хэнсу в приятное расположение духа, и, когда они закончились, Чэнгун улучил момент и спросил, может ли преподнести дар.

Лицо Хэнсу изменилось. В последние дни он редко покидал поместье. Казалось, он вот-вот откажется. Но Чэнгун предвидел нечто подобное.

Ему потребовалось только поднять руку, и «роллс», припаркованный за подстриженной живой изгородью, за прудом с лилиями, мягко вкатился в поле зрения.

Прежде чем старик смог возразить, Чэнгун помог ему сесть на заднее сиденье и накрыл ноги кашемировым ковром.

Шофер знал, куда их везти. «Роллс» спустился по горной дороге в прибрежную долину, но Хэнсу и Чэнгун в его салоне были ограждены от жары и влажности, а также от многочисленных мотоциклистов, автобусов, такси и тяжелых грузовиков, загромождавших дорогу.

Когда выехали на южную чунцинскую дорогу в городском районе Симендин, шофер замедлил ход и машина проехала в ворота главного городского склада компании «Удачливый дракон».

Охранники вытянулись, узнав сидящих на заднем сиденье.

Одна из дверей склада была открыта, и, когда машина въехала в нее, со стальным грохотом закрылась за ними.

«Роллс» остановился у одной из аппарелей; Чэнгун помог отцу выйти и, поддерживая под локоть, провел к похожему на трон резному креслу из тика, покрытому вышитыми шелковыми подушками. С кресла открывался вид на погрузочную аппарель.

Как только отец удобно устроился, Чэнгун приказал одному из слуг принести свежезаваренный чай. Он сел на подушку ниже отца, и они начали негромкий разговор о всяких незначительных делах.

Чэнгун оттягивал момент, пытаясь обострить ожидание отца. Если ему это и удавалось, то старик ничем этого не выдавал. Даже не смотрел на пол перед собой.

Десять крепких рабочих выстроились перед троном и поклонились.

Чэнгун одел их в черные рубашки, в красные головные повязки, а на спинах у них, тоже красным, была вышита эмблема «Удачливого дракона». Он старательно все отрепетировал с ними, и теперь они стояли неподвижно, почтительно склонив головы.

Наконец после десяти минут разговора и чая Чэнгун сказал отцу:

— Вот подарок, который я привез тебе из Африки. — Он показал на груду ящиков за рабочими. — Подарок столь маленький и бедный, что я стыжусь поднести его тебе.

— Чай? — Хэнсу улыбнулся. — Ящики с чаем? Чая тут мне хватит до конца жизни. Отличный подарок, сын мой.

— Подарок скромный, однако позволь открыть ящики? — спросил Чэнгун, и старик кивнул.

Чэнгун хлопнул в ладоши. Десять рабочих вскочили, схватили один ящик и вынесли вперед. Работали они быстро и слаженно. Десять ударов молотом, поворот фомки — и они сняли крышку с первого ящика.

Хэнсу проявил первые признаки оживления и подался вперед в своем кресле. Двое рабочих достали из листьев чая первый бивень.

Чэнгун нарочно обставил все так, что первым вынули один из самых крупных и красиво изогнутых бивней во всей партии. Он специально просил Четти Синга пометить этот ящик, прежде чем отправлять груз в порт Малави в Индийском океане.

Бивень был длинный, свыше семи футов, хоть и не такой толстый и тупой, как обычные массивные, тяжелые бивни с севера Зимбабве. Но с чисто эстетической точки зрения великолепнейший — длина пропорциональна толщине, изгиб изящен, сам бивень красиво заострен. Не потрескался, никак не поврежден и покрыт кремово-желтой патиной.

Хэнсу невольно захлопал в ладоши от удовольствия и громко приказал:

— Принесите его мне!

Двое рабочих, сгибаясь от тяжести, подняли бивень по бетонным ступеням и поднесли старику.

Хэнсу погладил бивень, глаза в паутине морщинок заблестели.

— Прекрасно! — прошептал он. — Самое прекрасное из всех созданий природы, прекрасней жемчугов или перьев тропических птиц.

Он вдруг замолчал, нащупав пальцами неровность на бивне. Наклонился, всматриваясь, и воскликнул:

— Но здесь правительственная маркировка — ZW, Зимбабве. Государственная маркировка Зимбабве! Это легальная слоновая кость, Чэнгун. — Он снова захлопал в ладоши. — Благодаря этому штампу, сын мой, слоновая кость становится во много раз дороже. Как ты его получил? И сколько тут бивней?

Нескрываемое удовольствие отца позволяло Чэнгуну гордиться собой. Но следовало оставаться скромным и покорным.

— Во всех этих ящиках бивни, почтенный отец. И все со штампом.

— Где ты их взял? — спросил Хэнсу и тут же поднял руку, предупреждая ответ. — Подожди! — приказал он. — Подожди! Не говори!

Он помолчал, глядя на сына, потом сказал:

— Да, точно. Я знаю, откуда взялась эта кость. — Взмахом руки он отослал рабочих подальше, а сам наклонился к Чэнгуну и перешел на шепот: — Некоторое время назад я читал о нападении банды браконьеров на правительственный склад кости в Зимбабве. Это место называется Чивеве? Бандитов уничтожили, но кость так и не нашли. Верно, сын мой?

— Я читал эту статью, почтенный отец.

Чэнгун опустил глаза и ждал продолжения. Наступило молчание.

Потом Хэнсу снова заговорил.

— Человек, спланировавший это нападение, умен и смел. И не побоялся убить за то, что ему нужно, — прошептал он. — Такими людьми я восхищаюсь. Когда-то в молодости я тоже был таким.

— Вы по-прежнему такой, отец, — сказал Чэнгун, но Хэнсу покачал головой.

— Таким сыном я бы гордился, — продолжал он. — Теперь можешь показать остальную часть дара.

Статус Чэнгуна в глазах отца неимоверно вырос, и, ерзая на сиденье от радости, он приказал рабочим открыть остальные ящики.

Следующие два часа Хэнсу разглядывал бивни, радуясь каждому новому, и отобрал дюжину самых красивых и необычных для своей коллекции.

Особенно его интересовали деформированные. В одном из бивней нерв был поврежден самодельной свинцовой пулей из мушкета туземца-браконьера, когда бивень еще не созрел. Бивень раскололся на четыре отдельных стержня, которые переплелись, как в конопляной веревке. Свинцовая пуля из мушкета, сильно изъеденная, все еще сидела в основании бивня, а окружившие ее спирали слоновой кости напоминали рог легендарного единорога. Хэнсу был восхищен.

Чэнгун редко видел отца таким оживленным и разговорчивым, но через два часа старик явно устал, и Чэнгун помог ему снова сесть в «роллс» и приказал шоферу возвращаться в поместье.

Хэнсу откинул голову на мягкую кожаную спинку сиденья и закрыл глаза.

Убедившись, что старик уснул, Чэнгун осторожно прикрыл его кашемировым ковром. Рука старика упала на сиденье рядом с ним. Чэнгун уложил ее отцу на колени и, прежде чем накрыть кашемиром, осторожно, чтобы не разбудить отца, погладил. Рука была худая и костлявая, кожа холодная, как у трупа.