Грозовой перевал - Эмили Бронте

Гэртон все же разрешил Зилле помочь привести себя в порядок. Она своими льстивыми речами привела его в хорошее настроение, поэтому, когда Кэтрин спустилась в залу, он почти забыл свои прежние обиды и, по словам домоправительницы, старался держаться любезно.

– Миссис Линтон, – продолжила Зилла свой рассказ, – вошла холодная, как сосулька, и высокомерная, как принцесса. Я встала и предложила ей свое кресло, но нет, она в ответ на мою учтивость только наморщила нос. Эрншо тоже поднялся и пригласил ее присесть на диван, поближе к огню.

– Вы ведь, поди, до костей иззяблись, – простодушно сказал он.

– Я иззяблась не сегодня, а полтора месяца назад, и с тех пор ни разу не согрелась, – ответила она, с презрением подчеркнув простонародное словечко.

Она сама взяла себе стул и поставила его подальше от нас обоих. Отогревшись, она принялась оглядываться по сторонам и скоро обнаружила стопку книг на одной из полок в верхней части буфета. Она тут же вскочила на ноги и потянулась за ними, но полка была так высоко, что ей было никак не добраться до книг. Ее кузен, понаблюдав за ее тщетными попытками какое-то время, наконец-то набрался смелости и решился помочь. Она приняла его помощь и подставила подол платья, а он стал сбрасывать с полки те книги, до которых мог дотянуться.

Для молодого человека это было большим достижением. Хотя она даже не поблагодарила его, он был доволен уже тем, что она не возражала против его помощи. Он даже отважился встать позади нее, когда она принялась осматривать свою добычу, а потом наклонился и принялся показывать пальцем на некоторые картинки в запыленных книгах, которые явно поразили его воображение. Его не смутило даже то, как брезгливо она выдергивала страницу из-под его пальца: он только отступал на шаг и вместо того, чтобы смотреть в книгу, принимался глядеть на нее. Она продолжала читать или просматривать книги, чтобы выбрать, что почитать потом, а его внимание постепенно полностью сосредоточилось на ее густых шелковистых локонах. Он ведь стоял сзади и не видел ее лица, а она не могла видеть его. И, словно во сне, не очень-то понимая, что он делает, но завороженный, как ребенок светом свечи, он протянул руку и осторожно, как птичку, погладил один завиток. Кэтрин вскинулась, как будто бы он полоснул ей ножом по шее.

– Уберите руки сейчас же! Как вы смеете дотрагиваться до меня? Нечего вам торчать у меня за спиной! – закричала она с отвращением. – Я вас терпеть не могу! Я сразу уйду наверх, если только вы приблизитесь ко мне!

Мистер Гэртон отступил с самым глупым видом. Он сел на диван и замер, а она еще с полчаса перебирала книги. Наконец Эрншо встал, тихо подошел ко мне и прошептал:

– Зилла, не попросишь ли ее немного почитать нам? Не могу я вот так сидеть, ничего не делая… Эх, хорошо бы… Хорошо было бы послушать, как она читает. Только не говори ей, что это я тебя попросил.

– Мистер Гэртон просит, чтобы вы нам почитали, мадам, – тут же громко проговорила я. – Он почтет себя весьма обязанным, коли вы соблаговолите уважить его просьбу.

Она нахмурилась и, подняв голову, ответила дрожащим от ненависти голосом:

– Мистер Гэртон и вы все весьма меня обяжете, если пораскинете умом и поймете, что я отвергаю всякую показную доброту, которую вы пытаетесь проявить! Я презираю вас и не хочу иметь ни с кем из вас ничего общего! Тогда, когда я жизнь была готова отдать за одно лишь участливое слово, за один только сочувственный взгляд, никого из вас рядом и близко не было. Но я не собираюсь здесь жаловаться! Я сюда пришла, чтобы согреться, а не для того, чтобы развлекать вас или наслаждаться вашим драгоценным обществом.

– Что я такого сделал? – начал Эрншо. – Как можно меня винить?

– О! Вы – исключение, – ядовито ответила миссис Хитклиф. – Я никогда не искала вашего сочувствия.

– Но я неоднократно предлагал его, – с горячностью ответил он, обиженный ее враждебностью, – я просил мистера Хитклифа разрешить мне заменять вас на ночь у постели больного…

– Замолчите! Я сейчас выбегу из дома или что угодно еще сделаю, только бы не слышать ваш гадкий, мерзкий голос!

Гэртон пробормотал, что тогда она может катиться ко всем чертям, принес ружье и начал его чистить. С тех пор он делал по воскресеньям, что хотел и привык. Язык свой он тоже не сдерживал, и потому в первый раз мадам сочла за благо опять уединиться в своей комнате, но потом установились такие морозы, которые заставили ее, вопреки ее гордости, снизойти до нашего общества. Однако я позаботилась, чтобы больше не получать упреки и не выслушивать гадости в ответ на свою доброту. Я держалась надменно и чопорно, как и она, и никто из нас больше не выказывал ей ни любви, ни приязни. Она их и не заслуживает, потому что на любое слово отвечает десятью против. Она даже на хозяина огрызается, будто напрашивается, чтобы он ее поучил за дерзости, а уж как он учит, вы знаете! А она чем больше ударов от него получает, тем больше оскорблений и насмешек сыплет в ответ».

Моей первой мыслью после того, как я услышала рассказ Зиллы, было оставить мою должность, снять маленький домик и устроить так, чтобы Кэтрин переехала жить ко мне. Но мистер Хитклиф, конечно, не допустит ничего подобного, ведь он даже Гэртону не позволяет жить своим домом. Сейчас я не вижу никакого средства улучшить положение моей госпожи, если только она вновь не выйдет замуж, но хлопотать о таком деле не в моей власти.

На этом миссис Дин закончила свой рассказ. Вопреки мрачным предсказаниям доктора, я быстро восстанавливаю свои силы, и хотя нынче идет еще только вторая неделя января, я собираюсь через пару дней вскочить в седло и прокатиться до Грозового Перевала. Я скажу владельцу усадьбы, что проведу ближайшие полгода в Лондоне, а он волен начать подыскивать другого жильца со следующего октября. Ни за какие блага в мире я не останусь в этих краях на следующую зиму.

Глава 31

Вчера было ясно, тихо и морозно, и я отправился на Грозовой Перевал, как и собирался. Моя домоправительница попросила меня отнести записочку ее молодой госпоже, и я не отказался, потому что эта достойная женщина не видела ничего странного или неприличного в своей просьбе. Дверь дома стояла открытой нараспашку, но ворота были со всей возможной бдительностью заперты на засов и цепь, как и при моем последнем посещении. Я постучал и привлек внимание Эрншо, возившегося среди клумб в саду. Он отворил ворота, и я вошел. Парень действительно необыкновенно хорош собой, но в простом, деревенском духе. В этот раз я рассмотрел его с особым вниманием и снова убедился, что подчеркнуть свою красоту и мужественную внешность он решительно не в состоянии.