Грозовой перевал - Эмили Бронте

Мистер Хитклиф замолчал и отер лоб, к которому прилипли мокрые от пота волосы. Он неотрывно смотрел на красные угли в очаге и не хмурил брови, как обычно, а поднял их в горестном недоумении, что сообщало всем его чертам тревогу и болезненное напряжение мысли, направленной на один всепоглощающий предмет. Он говорил со мною – и не со мною, а я молчала. Не по душе был мне его рассказ! Замолчав, он вновь задумчиво поглядел на картину, снял ее со стены и поставил на диван, чтобы лучше рассмотреть. Когда он был занят этим, вошла Кэтрин и объявила, что она готова и пусть ей оседлают ее пони.

– Отправь мне картину завтра, – велел мне Хитклиф, и, обращаясь к невестке, добавил: – Пони вам не понадобится. Вечер прекрасный, ничто не мешает нам пойти пешком. А на Грозовом Перевале вам придется забыть о прогулках верхом – будете добираться, куда вам скажут, на своих двоих. Пойдемте!

– До свидания, Эллен, – прошептала мне моя дорогая юная леди. Она поцеловала меня ледяными губами и добавила: – Не забывай навещать меня, Эллен!

– И не думайте, миссис Дин! – сказал ее новый отец. – Когда я захочу с вами поговорить, то сам приду сюда. Нечего вам вынюхивать в моем доме!

Он сделал знак, чтобы Кэтрин шла впереди него, и она подчинилась. На прощание она бросила мне через плечо взгляд, как ножом прошедший мне по сердцу. Я смотрела из окна им вслед. Они уходили через сад, Хитклиф крепко взял Кэтрин под руку, хотя она сначала и возражала, и быстрым шагом направил ее в аллею, где деревья скрыли их, и больше я их не видела.

Глава 30

Лишь однажды смогла я прийти на Грозовой Перевал, но с Кэтрин мне увидеться больше так и не удалось. Джозеф лишь чуточку приоткрыл дверь, когда я осведомилась о ней, и не впустил меня в дом. Он сказал, что миссис Хитклиф «нынче шибко занятая», а хозяина нет дома. Зилла кое-что порассказала мне о том, что происходило на Перевале, а не то я бы даже не знала, кто из домочадцев жив, а кого уже нет с нами. По ее разговору я поняла, что она считает Кэтрин гордячкой и недолюбливает ее. Когда моя молодая госпожа только появилась на Перевале, она попросила Зиллу кое в чем ей услужить, но мистер Хитклиф велел экономке заниматься своим делом, так как считал, что невестка должна обслуживать себя сама. Зилла с радостью приняла такой порядок, будучи женщиной ограниченной и не любительницей лишней работы. Кэтрин с ребяческой мстительностью отплатила за это унижение презрением и причислила мою собеседницу к списку своих врагов, как если бы та действительно причинила ей большое зло. Я имела долгий разговор с Зиллой примерно месяца полтора назад, незадолго до вашего приезда, когда перехватила ее на вересковой пустоши, и вот что она мне поведала:

«Миссис Линтон как появилась у нас на Грозовом Перевале, так сразу пошла наверх, не поздоровавшись ни со мной, ни с Джозефом, заперлась в комнате Линтона и не показывалась до утра. Она спустилась, когда хозяин с Гэртоном завтракали, и, дрожа с ног до головы, попросила послать за врачом, потому что ее кузен очень болен.

– Мы об этом знаем, – ответил Хитклиф, – но его жизнь не стоит и фартинга[26], и я ни фартинга лишнего на него не потрачу.

– Но я не знаю, что делать, – сказала она, – и если мне никто не поможет, он умрет!

– Убирайтесь отсюда! – заорал хозяин. – И чтоб больше я о нем ни слова не слышал! Здесь никому нет дела до того, что с ним станется. Если вам не все равно, оставайтесь при нем сиделкой, если нет, заприте его и пусть сидит один.

Тогда она принялась донимать меня, но я сказала, что сыта по горло выходками этого несносного мальчишки. У каждого из нас свои обязанности, и ее долг – ухаживать за Линтоном, потому что мистер Хитклиф велел мне оставить эту работу для нее.

Как уж там молодые супруги ладили друг с другом – про то мне неведомо, но, думается мне, он день и ночь носился со своими горестями и болячками, не давая ей ни сна, ни отдыха. Лицо у нее совсем осунулось, веки отяжелели. Иногда она спускалась в кухню в полном замешательстве, и мне казалось, что она сейчас отбросит свою гордыню и попросит помощи. Но я, конечно, не собиралась идти наперекор указаниям своего хозяина, уж будьте уверены, миссис Дин, хотя в душе и осуждала его за то, что он не посылает за доктором Кеннетом. Впрочем, не мое это было дело – давать советы хозяину или жаловаться, вот я и молчала. Пару раз, когда все в доме расходились по своим спальням, мне случалось открывать дверь, и я видела ее сидящей на верхней ступеньке лестницы – она плакала, – а я старалась тут же свою дверь захлопнуть, чтобы не поддаться жалости и не вмешаться. Я ее тогда сильно жалела, не скрою, но мне совсем не хотелось лишиться места.

Наконец как-то среди ночи она вошла в мою комнату, чуть не напугав меня до смерти, и с порога заявила:

– Ступайте к мистеру Хитклифу и скажите, что его сын умирает. В этот раз я знаю наверняка. Вставайте и идите к нему, нельзя терять ни минуты.

Сказала она так и тотчас вышла. Я полежала с четверть часа, дрожа и прислушиваясь. В доме было тихо – нигде ни звука.

“Она ошиблась, – сказала я себе, – он, видать, оправился. Нет нужды никого беспокоить”. И я опять задремала. Тут мой сон вторично потревожили – на сей раз громким звонком. А звонок-то у нас в доме был всего один – его отдельно провели для Линтона. Хозяин крикнул мне, чтобы я сходила и посмотрела, что случилось, и что он не желает больше слышать этого шума.

Тут я пересказала ему слова Кэтрин, он выругался, через несколько минут появился с зажженной свечой и пошел в их комнату. Я последовала за ним. Миссис Хитклиф сидела у кровати, сложив руки на коленях. Ее свекор подошел к кровати, поднес свечу к лицу Линтона, поглядел на сына, дотронулся до него и потом повернулся к ней.

– Ну что ж, Кэтрин, – сказал он, – как вы себя чувствуете?

Она в ответ не произнесла ни звука.

– Как вы себя чувствуете, Кэтрин? – переспросил он.

– Он теперь не ведает земных страхов, а я свободна, – ответила она. – Наверное, я должна была почувствовать облегчение, но… – она заговорила с горечью, которую даже не пыталась скрыть, – вы заставили меня так долго бороться со смертью в одиночку, что теперь я вижу и чувствую одну только смерть! Я и сама как смерть!

Выглядела она и впрямь неважно, должна вам заметить. Я принесла ей немного вина. Гэртон и Джозеф, которых разбудил звонок, наши шаги и голоса, тоже вошли в комнату. Джозеф, как мне кажется, был рад, что Господь наконец-то прибрал молодого хозяина, а Гэртон выглядел явно не в своей тарелке. Впрочем, он больше таращился на Кэтрин, чем предавался мыслям о Линтоне. Но наш господин тут же отправил его обратно в постель, потому что его помощь не требовалась. Потом он велел Джозефу отнести тело в его комнату, меня услал в мою, а миссис Хитклиф осталась одна.