Стратегия Банкрофта - Роберт Ладлэм

Андреа Банкрофт ценнее живая, чем мертвая. По крайней мере, в настоящий момент.

Глава 24

На седьмом этаже здания Харта за столом друг напротив друга сидели двое мужчин, и каждый пытался оценить своего визави.

Альтернативы не было. Глава администрации сенатора Керка хотел понять, можно ли доверять Белнэпу. Но он не мог знать, как сильно самого Белнэпа мучит вопрос, можно ли доверять Керку. Оперативник просмотрел «Нексис»,[74] ознакомился со всеми биографическими материалами, пытаясь создать мысленный образ. Лишенный доступа к архивам ОКО, он был как без рук. Установить ему удалось лишь следующее. Беннет Керк родился в Саут-Бенде в семье преуспевающего фермера. В школе он был членом ученического совета, играл в хоккей и футбол, затем учился в престижном университете Пердью, защитил диссертацию по юриспруденции в Чикагском университете, проработал какое-то время в канцелярии федерального окружного судьи, затем вернулся в Индиану и устроился преподавателем в юридический колледж в Саут-Бенде. Через четыре года Керк был избран секретарем штата Индиана, затем вице-губернатором, после чего выдвинул свою кандидатуру в Сенат. С самого своего избрания он активно включился в работу, был членом комиссий по банковскому делу, жилищному строительству и проблемам городов, подкомитета по международной торговле и финансам, комиссии по вооруженным силам и с начала своего последнего срока возглавил комиссию по контролю над разведывательными органами.

Имелись ли в предыдущей карьере Керка какие-нибудь указания на то, с каким рвением он возьмется за сенатское расследование? Все поиски Белнэпа оказались тщетными. Подобно большинству сенаторов со Среднего Запада, Керк поддерживал законопроекты, направленные на стимулирование применения этилового спирта вместо бензина, – этиловый спирт вырабатывался из кукурузы, следовательно, обеспечивался рынок сбыта продукции обширных кукурузных полей региона. Но помимо неизбежной заботы об интересах избирателей и любезностей в отношении спонсоров предвыборной кампании, послужной список Керка был умеренным, прагматичным. Быть может, вначале он чересчур поспешно шел на уступки, добиваясь превращения своих устремлений в законы. Однако постепенно, работая во все более поляризованном законодательном органе, Керк поднялся до уровня настоящего государственного деятеля. Не было никаких свидетельств богатства неизвестного происхождения. В конце концов Белнэп решил положиться на то, что подсказывало ему нутро. Этот человек – не мошенник, не преступник. Он тот, кем кажется со стороны. Конечно, это был риск, но Белнэп был готов на него пойти. Кроме того, если бы имелось какое-нибудь насильственное решение – потайная дверь, открывающая доступ к комиссии Керка, – несомненно, кто-нибудь уже воспользовался бы им.

Вот почему Тодд Белнэп решил сделать то единственное, что оставалось в его силах: сказать правду. И снова ему предстояло проскользнуть незамеченным через парадный вход.

Филипп Саттон подался вперед, склоняясь над письменным столом, заваленным бумагами.

– Пока что все, что вы сказали, соответствует истине – я проверил. Вы утверждаете, что начальство решило выставить вас за дверь. По документам вы числитесь отправленным в отпуск. Все остальное – дата вербовки, продолжительность службы – прямо в точку.

– Ничего удивительно в этом нет, – согласился Белнэп. – Конечно, вы можете сказать, что я замыслил какую-то махинацию. Однако в действительности я просто рассудил, что, если скажу вам правду, истинную правду, которую легко проверить, вы мне начнете хоть немного верить.

По одутловатому лицу Саттона расползлась улыбка.

– Вы говорите об искренности? Я работаю в политике. У нас к этому грязному, подлому трюку прибегают лишь в крайнем случае.

– Отчаянные ситуации требуют отчаянных мер, – сказал Белнэп. – Ваши поиски не обнаружили в архивах никаких упоминаний про «административное изъятие»?

Выражение лица Саттона стало красноречивым ответом на этот вопрос.

– Вам известно, что это такое, не так ли?

– Могу догадаться. И это также является частью вашей стратегии полной откровенности?

– Вы правильно поняли.

Саттон позволил бесследно испариться своему профессиональному благодушию. Его взгляд стал проницательным, сверлящим насквозь.

– Расскажите мне о Генезисе.

– С радостью, если позволит сенатор, – хитро усмехнулся Белнэп.

Встав из-за стола, Саттон прошел в конец коридора, для человека своих габаритов ступая на удивление легко. Быстро вернувшись, он подал Белнэпу знак следовать за собой.

– Сенатор Керк сейчас примет вас.

В конце короткого коридора, в который выходило несколько дверей, находился кабинет Беннета Керка. Просторное помещение, занимавшее два уровня, было обставлено массивной деревянной мебелью, несомненно, сохранившейся еще с Позолоченного века,[75] и, в отличие от кабинетов технического персонала, разделено перегородкой. Сквозь легкие занавески сочился мягкий солнечный свет.

Сенатор Беннет Керк, высокий, долговязый, с характерной гривой седых волос, уже встал, встречая Белнэпа. Он окинул посетителя быстрым, проницательным взором опытного политика. Белнэп чувствовал, как серые глаза Керка всматриваются в его лицо, пытливые, оценивающие, внимательные. Затем они смягчились, в них даже появился блеск одобрения. Рукопожатие сенатора было крепким, но не показным.

– Рад, что вы смогли меня принять, сенатор, – сказал Белнэп. Ему показалось, что вблизи лицо сенатора кажется осунувшимся – это была не столько сама усталость, сколько усилия ее скрыть.

– О чем вы хотите мне поведать, мистер Белнэп? Я весь превратился в слух. Ну, конечно, остался еще и рот.

Белнэп улыбнулся, помимо воли очарованный простыми манерами сенатора. На мгновение он даже забыл о том, насколько серьезной является его миссия.

– Давайте не будем друг друга обманывать. Генезис был моим «сезамом». Ключевым словом, которое позволило мне войти в эту дверь.

– Боюсь, я понятия не имею, о чем вы говорите.

– У нас нет времени на это, – оборвал его Белнэп. – Я здесь не для того, чтобы играть в бирюльки.

Взгляд Керка стал настороженным.

– В таком случае давайте взглянем на карты, которые у вас на руках.

– Замечательно. У меня есть основания полагать, что некто, известный под кодовым именем Генезис, представляет угрозу всему миру. Этот Генезис – опять же, что бы ни скрывалось за этим именем, – представляет прямую угрозу лично вам. И другим людям. Вы должны остерегаться, как бы этот человек не использовал вас в своих корыстных целях.

Сенатор и глава его администрации переглянулись. В этом обмене взглядами проскользнуло безошибочное «говорил я тебе», но Белнэп не смог определить, кто, что и кому говорил.

– Продолжайте, – натянутым тоном произнес политик. – Что вам о нем известно?

Выпрямившись в кресле, Белнэп пересказал все то, что слышал.

Через несколько минут сенатор Керк его остановил.

– По-моему, все это не более чем досужие домыслы, вы не согласны?

– Если бы вы так считали, то не приняли бы меня.

– Сказать по правде, мы тоже слышали эти рассказы – по крайней мере, какие-то из них. Информация очень скудная.

– Согласен.

– Но вы сказали, Генезис угрожал непосредственно вам. Каким образом?

Взялся за гуж – не говори, что не дюж. Шумно вздохнув, Белнэп вкратце рассказал о том, что произошло на Кипре.

– Я рассчитываю на то, что наш разговор не выйдет за пределы этих стен, – закончил он.

– Об этом можно было бы не говорить.

– И все же лучше об этом сказать.

– Я вас понимаю, – сердечно улыбнулся Беннет Керк, однако его глаза остались серьезными. – Скажите, что вам известно об этом Генезисе?

– Последнее время я только и делаю, что говорю, – осторожно промолвил Белнэп. – А что вам о нем известно?

Керк повернулся к своему помощнику.

– Ну, Фил, что ты думаешь? Пожалуй, нам пора распахнуть наши кимоно? – Слова были задиристыми, но в голосе сквозила тревога.

Саттон пожал плечами.

– Хотели бы вы узнать имя, адрес и номер карточки социального страхования Генезиса? – спросил сенатор.

Белнэп изумленно уставился на него.

– Да.

– И мы бы тоже хотели. – Сенатор, импозантный, обаятельный, и его одутловатый, растрепанный глава администрации снова переглянулись. – Белнэп, нутро мне подсказывает, что вы честный малый. Однако в вашем личном деле указано, что вы отстранены от работы. То есть формально это означает, что вы лишены допуска к секретам.

– Вы знали об этом еще до начала нашего разговора.

– Вы сами только что сказали: все это не должно покинуть этих стен. Конечно, вы можете взывать ко мне как к главе сенатской комиссии. Я же буду взывать к вам как к человеку и как к американскому гражданину. Я могу? – Он умолк.