Стратегия Банкрофта - Роберт Ладлэм

– Завербуйся в армию и посмотри весь мир. – Андреа потянулась. – У нас есть какая-нибудь отправная точка? Давай пройдемся по всему еще один раз. Считаем ли мы, что Поль Банкрофт и есть Генезис?

– А ты как полагаешь?

– Поль Банкрофт – блестящий человек, мыслитель, идеалист; я искренне верю в это. Но он также в высшей степени опасный человек. – Она медленно покачала головой. – И делает его чудовищем собственная исключительность. Моим родственником движет не тщеславие. Не жажда личной власти или денег.

– Я бы сказал, он пытается навязать свои моральные принципы всему миру…

– Но разве любой из нас не сделал бы то же самое, если бы представилась такая возможность? Вспомни слова Уинстона Смита:[72] «Свобода – это свобода говорить, что дважды два равно четырем. Если разрешено это, все остальное последует само собой».

– Дважды два равно четырем. Так что тут все чисто.

– Неужели? Является ли свободой возможность принимать то, что считаю правдой я? Является ли свободой возможность делать то, что я считаю правильным? Я хочу сказать, только представь себе, какими могут быть последствия. На свете множество людей, уверенных в правоте своих моральных принципов так же, как и в том, что дважды два равно четырем. А что, если они ошибаются?

– Нельзя постоянно сомневаться в себе. Иногда, Андреа, в споре нужно отстаивать свою позицию.

– Да, Тодд, нельзя постоянно сомневаться в себе. С этим я согласна. Но если мою свободу определяет кто-то другой, я бы предпочла, чтобы это был человек, не убежденный на все сто в собственной правоте. Неуверенность тоже может быть благом. Я имею в виду не безответственность и нерешительность, а сознание того, что ты тоже можешь ошибаться. Неуверенность заставляет помнить о том, что твои суждения не являются окончательными и могут быть пересмотрены.

– Ты племянница великого мыслителя и сама говоришь мудрено. Быть может, ты и есть Генезис.

Молодая женщина фыркнула.

– Ну, пожалуйста!

– Если предположить, что это не Джаред Райнхарт, – упавшим голосом добавил Белнэп.

– Ты действительно считаешь, что это может быть он? – Андреа устремила взгляд на ленту шоссе, которая разматывалась перед ними бесконечной серой рекой.

– Возможно.

– Когда ты рассказывал, как Джаред убегал от тебя, какое у него было выражение лица, – я вспомнила слова Поля Банкрофта. Он как-то сказал, что здравый смысл заключается не в том, чтобы видеть то, что находится у тебя перед глазами. Главное – видеть то, что перед глазами у кого-то другого.

– К чему ты клонишь?

– Я говорю про Генезиса. Ты полагаешь, что им, возможно, является Джаред Райнхарт. – Она повернулась к нему. – Может быть, Джаред Райнхарт думает то же самое про тебя.

Гостиница «Комфорт-инн», расположенная на Тринадцатой улице в центре Вашингтона, встретила их привычным желто-зеленым крыльцом, выступающим из стен из красного кирпича. Белнэп забронировал номер в дальней части здания. Двухместный. Номер оказался маленьким и темным: все окна выходили на кирпичные стены. Именно к этому и стремился Белнэп. И снова анонимность обеспечивала безопасность. Они поужинали в ресторане быстрого обслуживания, после чего Андреа, перед тем как подниматься в номер на ночь, заглянула в интернет-кафе. Решение поселиться в одном номере не обсуждалось; все произошло само собой. Ни Белнэп, ни Андреа не хотели разлучаться – особенно после того, что им пришлось пережить.

Белнэп чувствовал, что Андреа что-то беспокоит, и он продолжал внимательно наблюдать за ней, пытаясь найти малейшие трещинки запоздалой реакции на психологическую травму.

– Ты хочешь поговорить о Розендейле? – наконец спросил он, после того как вечером они почистили зубы. Ему хотелось дать Андреа понять, что эта дверь открыта; он не собирался ее заставлять входить в эту дверь.

– Есть то… что там произошло, – запинаясь, промолвила молодая женщина. – И есть то, что мне удалось там узнать.

– Да, – просто подтвердил Белнэп.

– Я хочу рассказать о том, что мне удалось узнать.

– С радостью выслушаю тебя.

Она порывисто кивнула. От Белнэпа не укрылось, что ей пришлось сделать усилие, чтобы взять себя в руки.

– Ты должен понимать – в мире финансовой безопасности есть то, что мы называем голыми данными. Именно этим я и занималась в «Гринвиче».

Даже в желтоватом свечении дешевой лампы она казалась очень красивой.

– Я могу рассчитывать на папку с глянцевой обложкой?

Андреа слабо улыбнулась, но ее глаза оставались серьезными.

– Я нашла общий рисунок выплат. Причем это происходит по всему земному шару. Временной интервал позволяет предположить связь с манипуляциями выборов.

– Подтасовка результатов? Продвижение своих кандидатов?

– Все улики косвенные, но, полагаю, речь идет именно об этом. Что-то вроде того, что судьбу Partido por la Democracia[73] нельзя доверить в руки простых граждан.

– Андреа, не так быстро. Растолкуй мне все подробно.

– Вопросы у меня возникли, когда я наткнулась на данные о конвертации крупных сумм валюты. Детали не важны. Главное то, что фонд Банкрофта в различное время перекачивал в иностранные банки миллионы долларов. В Грецию, на Филиппины, в Непал и даже в Гану. Так вот, как оказалось, страны и время выбирались не случайно. В каждом случае это совпадало с крутыми изменениями в высшей власти. В 1956 году миллионы долларов были конвертированы в финскую марку, и сразу же вслед за этим Финляндия получила нового президента. Причем победа была одержана преимуществом всего в два голоса. Но победитель оставался у власти на протяжении последующих двадцати пяти лет. Судя по характеру конвертации иены, Либерально-демократическая партия Японии также получала щедрые пожертвования от фонда. Выборы органов местной власти различных уровней способствовали консолидации партии перед лицом парламентских выборов, и, судя по всему, исход их был в значительной степени определен деньгами фонда Банкрофта. Ну а Чили, 1964 год, избрание Эдуардо Фрея Монтальво? В тот год фонд резко усилил свое присутствие в чилийском песо.

– И как тебе удалось все это установить?

– В основном обнаружив свидетельства многочисленных операций по конвертации валют. Фонд переводил десятки миллионов долларов в местную валюту, а в те времена он был далеко не так богат, как сейчас. Аналогично в 1969 году наблюдается крупное вливание в ганское седи. Я проверила официальные отчеты фонда, и никаких крупных программ в Гане в то время не проводилось. Однако приблизительно в это самое время глава Прогрессивной партии Кофи А. Бусия занял пост премьер-министра. Не сомневаюсь, Поль Банкрофт был очарован этим человеком.

Белнэп взглянул на Андреа.

– И что такого сделал этот Бусия?

– Начнем с того, кто такой он был. Этот человек защитил докторскую диссертацию в Оксфордском университете, работал профессором социологии в университете Лейдена в Голландии. Готова поспорить, люди Банкрофта были убеждены, что это как раз тот, кто нужен, космополит, преданный идеалам общего блага. Однако, судя по всему, Бусия разочаровал тех, кто сделал на него ставку, потому что два года спустя он был смещен со своего поста. А еще через два года умер.

– И ты считаешь, что фонд Банкрофта…

– Быть может, поскольку дело происходило в Западной Африке и никто не заострял на этом внимание, к этому вопросу отнеслись спустя рукава. Я смогла проследить несколько крупных операций по переводу денег, совершенных в марте 1969 года. По моим прикидкам получается, Банкрофт купил для Бусия Гану за двадцать миллионов долларов. А теперь, похоже, то же самое хотят провернуть в Венесуэле. Фонд подобен айсбергу. На виду лишь небольшая его часть. А в основном его деятельность скрыта под водой. Мне удалось установить, что фонд Банкрофта, по сути дела, контролирует Национальное движение за демократию. Тем временем официальные данные свидетельствуют о пожертвованиях различным венесуэльским политическим группировкам. – Достав листок бумаги, Андреа показала его Белнэпу.

Фонд «Время народа» – 64 000 долл.

Институт печати и общества, Венесуэла – 44 500 долл.

Общественная группа «Центр общественных действий» – 65 000 долл.

Крестьянская ассоциация – 58 000 долл.

Гражданская ассоциация содействия правосудию – 14 412 долл.

Гражданская ассоциация альтернативной справедливости – 14 107 долл.

Белнэп мельком взглянул на справку. Судя по всему, Андреа скачала ее из Всемирной паутины и распечатала в интернет-кафе.

– Мелочь на булавки, – проворчал он. – Гроши.

– Но это только официальные пожертвования. На них лишь покупаются имена главных действующих лиц. Если верить данным о переводе валютных средств, на самом деле речь идет о суммах, в сто раз больших.

– Господи! Они покупают новое правительство страны.

– Потому что народ недостаточно умен, чтобы решать самому. По крайней мере, так это видится Банкрофту. – Она покачала головой. – И бóльшая часть этих махинаций осуществляется через компьютерные сети. У меня есть один знакомый, Уолтер Сакс, в компьютерах ему нет равных. Он работает в том самом инвестиционном фонде, в котором работала и я. Со своими причудами, но голова блестящая.