«Афганистан, мой путь…» Воспоминания офицера пограничной разведки. Трагическое и смешное рядом - Юрий Николаевич Матроскин

протяженностью около 40 метров и скрыться за домами, я приготовился к стрельбе. Почему-то из трех бежавших я выбрал «духа» в голубом чапане (ватном халате) с сумкой для выстрелов к РПГ-7 и автоматом. И когда он бросился бежать — поймал в прорезь прицела его голубой халат и нажал на спуск, но вместо очереди прозвучал одиночный выстрел и пришлось стрелять одиночными. Как оказалось, впопыхах я перевел переводчик предохранителя на одиночный огонь, проскочив положение автоматического. При этом я не мог понять: стреляю точно, а «дух» в каких-то 50–60 метрах, как заговоренный, сделал перебежку в 15–20 метров и залег. Меня захватил охотничий азарт — дрожащей от волнения рукой попытался перевести переводчик на автоматный огонь, но вновь, проскочив деление, поставил его на предохранитель. И в этот момент «мой» душман вновь бросился бежать. Рванув предохранитель вниз я вновь был вынужден стрелять одиночными. Видя в прорези прицела развивающийся голубой чапан с сумкой с выстрелами ПГ-7 на плече, который бежит, не обращая внимания на мою стрельбу, в бессилии мою грудь взорвал то ли рык, то ли крик: «А-а-а-а!» (прямо как в дешевом кинобоевике), а он, словно заговоренный, вновь скрылся за домом. Этой неудачей я был расстроен так, как никогда ранее. Спустя несколько минут бой на наших позициях стих, но на других площадках продолжались ожесточенные бои. И тут в эфире прозвучало: «Еще один «горбатый» сбит!» Как мне потом рассказали летчики, это был Ми-24 бортовой № 76, экипаж которого (командир авиаэскадрильи майор Владимир Александрович Карпов, командир экипажа — майор Петр Станиславович Красовский и штурман эскадрильи капитан Окомашенко Николай Петрович) погиб. Петр Красовский успел выброситься с парашютом, но высота была слишком маленькой и парашют не успел раскрыться. «Борт» был сбит из ПЗРК, когда поднялся метров на 200–300, чтобы осмотреться и, сделав вираж, на какие-то секунды «завис» в точке зависания. Это стало страшной трагедией 23-го Душанбинского отдельного авиаполка: невозможно описать ту боль и женские горестные крики, когда эту страшную весть принесли сразу в пять семей, проживавших в одном жилом доме. Остальные были так называемыми «наемниками» — прибывшими в 2-месячную служебно-боевую командировку из 19-й Благовещенской отдельной авиаэскадрильи — в их семьи горе пришло на следующий день. Был серьезно поврежден еще один Ми-8, но экипажу удалось дотянуть до аэропорта в Пяндже.

Однако вернемся к нашему бою. Стрельба стихла и командир десантников принял решение войти в кишлак. В готовности в любую секунду вступить в бой, мы с мерами предосторожности вошли в кишлак и правой стороной стали обходить жилые дома в поиске сбежавших «духов». Их обнаружили лежащими недалеко друг от друга. «Мой» — в голубом халате второй «номер» расчета РПГ-7 лежал на спине и в нем еще «теплилась» уходившая жизнь — через спину и живот его «прошило» насквозь не менее пяти моих пуль. Это был молодой узбек лет 18 (еще даже не брился) — его лицо уже искажал «треугольник смерти», а он смотрел на меня и что-то силился сказать. До сих пор помню этот взгляд и его начинающие «стекленеть» глаза. На душе было муторно: видя его страдания, с жалостью понимал, что помочь ему уже ничем нельзя, ибо его ранения смертельные. Как странно устроен человек: еще несколько минут назад этот человек стрелял в тебя и твоих товарищей, и тебя охватывало отчаянье из-за того, что не можешь его уничтожить. А сейчас, увидев его беспомощным и умирающим, тебя уже охватывает сострадание к нему. Начав было наводить на него автомат с мыслью добить, чтобы не мучился, вдруг понял, что не смогу этого сделать. В бою мог и очень хотел его уничтожить, а сейчас, когда он лежит беспомощный и безоружный, — не могу! Не смог! Как оказалось, это был последний враг, уничтоженный лично мною в Афганской войне. Впоследствии я часто вспоминал этого узбека, даже узнал его имя и место его жительства. Но ничего уже изменить было нельзя. Да и нужно ли? Была война: или ты его, или он тебя!

Далее началась наша работа. Как удалось выяснить, против нас вели боевые действия две бандгруппы ИПА Суфи Мухаммад Амина и Хаджи Абдул Рауфа — родного брата вышеупомянутого бандглаваря Абдул Латифа. В результате боевых действий мятежники потеряли убитыми по разным данным от 17 до 20 бандитов, было захвачено 27 единиц стрелкового оружия. В то же время эти потери противника не шли ни в какое сравнение с нашими потерями. Вот и слетали проветриться!

Как всегда, с окончанием войсковой операции работа разведчиков не заканчивалась а, наоборот, велась еще с большей интенсивностью, поскольку с прекращением боевых действий в район проведения операции возвращались «распуганные» мятежники, восстанавливалась торговля и, следовательно, возобновлялась утраченная на время боевых действий связь со многими нашими негласными помощниками. В результате появлялась возможность в более спокойной обстановке уточнить более полную картину действий мятежников во время операции и их потери. Так, 28 января 1988 года один из моих негласных источников сообщил: «17 января 1988 года бой в районе кишлаков Ишкили — Яккатут против советских войск вели группы Абдул Рауфа, Суфи Мухаммад Амина и пуштунская группа (имя главаря не известно), прибывшая из района Кундуза. Именно кундузские душманы из ПЗРК «Стингер» сбили советский вертолет. Второй вертолет сбила группа Абдул Рауфа. В результате боя группы Абдул Рауфа и Суфи Мухаммад Амина потеряли соответственно 5 и 12 человек убитыми. В руку был ранен и сам Суфи М. Амин. «Кундузцы» потерь не имели, но 4 бандита у них было ранено и они в срочном порядке убыли обратно в Кундуз. Группа Мавляви Афзали из Шахравана, ударившая в тыл советским десантникам во время боя в к.к. Ишкили — Яккатут потеряла 2 человек убитыми и 6 — ранеными. Кроме того, эту группу «накрыли» РБУ советские вертолеты, в результате чего она потеряла еще 3 человек убитыми и 4 — ранеными».

Следует отметить, что с этого момента Хаджи Абдул Рауф и Абдул Латиф, также как Суфи Мухаммад Амин стали нашими первоочередными целями. В результате сложной разведывательной операции нам удалось выстроить нашу систему информирования таким образом, что мы почти всегда достоверно знали о местонахождении Абдул Латифа и Абдул Рауфа, на руках которых была кровь не одного советского солдата. А дальше мы начали «гонять» Абдул Латифа с помощью вертолетов как волка — в течение только одной недели наши вертолеты нанесли по нему восемь РБУ. И как он не пытался «оторваться» от нас — ему это никак не удавалось. Подозревая измену, он расстрелял нескольких своих телохранителей и приближенных, дважды в сутки менял места своего