«Афганистан, мой путь…» Воспоминания офицера пограничной разведки. Трагическое и смешное рядом - Юрий Николаевич Матроскин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Длительное время мною велась работа с весьма информативным источником «Мамур», которому я как-то преподнес прекрасный по афганским меркам подарок: новенький, «в масле», АКМ — автомат Калашникова (естественно, все было сделано законным образом). Его радости не было предела. А спустя несколько месяцев на очередной встрече он с грустным видом сообщил, что к нему домой пришли бандиты и забрали мой подарок, тем самым намекая на необходимость нового «подарка». Но мне-то было достоверно известно, что это неправда и было весьма неприятно. Тем не менее я ответил, что подумаю над этим — ведь при предоставлении развединформации «Мамур» никогда не «мухлевал» — она всегда была очень конкретной и достоверной. Поэтому после доклада об этом своему шефу Александру Петровичу на его вопрос о моих предложениях по этому поводу я ответил, что считаю необходимым спустя некоторое время выдать «Мамуру» еще один автомат, но значительно худшего качества. За что подвергся жесткой критике некоторых присутствовавших при этом докладе своих коллег: «Он же тебя обманывает и, получив очередной автомат, поймет, что тобою можно манипулировать». На это я выдвинул встречные аргументы: во-первых, «Мамур» результатами своей помощи нам давно и сполна «окупил» не только стоимость двух автоматов, но и десятков других; во-вторых, он хочет получить его — пусть получит, ибо этим мы продемонстрируем ему, что ценим его помощь, что важно и полезно знать каждому нашему помощнику; а в-третьих, это даст нам повод тактично «профилактировать» его с целью недопущения попыток обманывать нас в дальнейшем. При этом мною было предложено вручить ему автомат Калашникова из числа трофейных, «не первой молодости», к тому же египетского производства, что сравнимо с предыдущим подарком как старые «жигули» с «мерседесом». Шеф согласился с моими доводами. Очередная встреча с «Мамуром» была превращена мною в воспитательную. Нужно было видеть его радость на лице при вручении ему этого подарка, но когда он рассыпался в словах благодарности, я неожиданно твердо заявил: «Я сделал этот подарок из уважения к Вам и потому, что Вы его хотели получить. Но мне известно достоверно, что никто у Вас автомат не забирал». Когда же он попытался бурно возразить, то я его тут же прервал и твердо сказал следующее: «Давайте прекратим этот разговор. У меня нет желания больше говорить об этом — мне это неприятно. У нас впереди еще много более серьезных вопросов!» Я умышленно не стал принуждать к признанию обмана и тем самым унизить его. И он, будучи очень умным человеком, все прекрасно понял и более никогда не пытался меня обмануть и еще многие годы оказывал нам негласную помощь. А после моего перевода к новому месту службы периодически передавал мне приветы через наших общих знакомых оперработников. Нельзя загонять кошку в угол!
В 1988 году с захватом мятежниками г. Кундуз приграничные улусвольства оказались отрезанными от Кабула, что вызвало серьезные перебои с обеспечением приграничных улусвольств Дашти-Арчи и Имам-Сахиб горюче-смазочными материалами и топливом. Цены на них резко выросли. Начали останавливаться грузоперевозки и предприятия. Конечно, со временем при помощи СССР эти проблемы были решены, но это было позже. А пока ко мне обратился один из моих надежных помощников, назовем его условно «Ибрагим», с просьбой помочь ему с топливом из-за критической ситуации. Мы же никогда не бросали своих негласных помощников в тяжелую минуту. Поэтому на служебные деньги установленным порядком закупили необходимое количество топлива (если не изменяет память, тогда литр солярки стоил 9 копеек), залили его в топливоналивник, переправили его паромом в Афганистан и под охраной трех БТР выехали в безлюдную пустынную местность в заранее обусловленное место, куда афганец прибыл на грузовике с прицепом с 200-литровыми бочками. Однако с началом слива топлива в бочки насос «наливника» вышел из строя. А на улице стояла зима, дул сильный ветер со снегом и дождем, порывы которого даже «сносили» струю топлива при его переливании. Пришлось нам натянуть тент между двумя «бэтээрами», загнать между ними прицеп с бочками и «наливник» и переливать топливо самосливом: топливо сливалось в ведро, из которого затем переливалось в бочку. Делали это мы вдвоем с переводчиком (бойцы занимали круговую оборону) в течение нескольких часов. По завершении моя одежда была мокрой от солярки, а шлейф ее запаха делал меня схожим с нерадивым работником АЗС.
После этого на очередной встрече «Ибрагим» сказал мне: «Ты для меня сделал то, чего не сделал бы мой родной брат». Естественно, он многие годы оставался нашим надежным помощником и другом и зачастую рисковал жизнью при выполнении наших заданий. В значительной мере этому способствовало то, что мне удалось сформировать у него веру в оперработника как профессионала-агентуриста, так и надежного друга-товарища. Ведь первый «опер» для источника — это как первый мужчина для женщины! Как сложится начало его негласного сотрудничества с ним, так оно будет продолжаться и другими оперработниками.
Ну а высшую оценку мне как разведчику дал наш негласный помощник «Мамур», который доверил мне сопровождать свою жену для ее переправы в Советский Союз с целью обследования и лечения у врача-гинеколога. По соображениям конспирации сопровождать ее ни сам источник, ни его близкие родственники не могли. Поэтому с его согласия мне пришлось не только сопровождать ее в дороге, но и выполнять роль переводчика при обследовании жены врачом-гинекологом (последний не знал таджикского языка, а привлекать другого по соображениям конспирации было нельзя). Естественно, во время осмотра она находилась за ширмой от меня. Люди, знающие обычаи Востока, могут оценить степень этого доверия мусульманина.
Да, нам порой приходилось заниматься даже такими вопросами. Ведь мы действительно оказывали нашим источникам помощь в решении самых разнообразных проблем, что занимало значительную часть нашего служебного времени. (По этой причине мой коллега майор Карим Наим-в как-то с серьезным видом заговорщика шутя предупредил меня: «Смотри, чтобы от забот об источниках у тебя грудное молоко не появилось!»)
В ходе работы в советском прикордоне с третьим негласным помощником — молодым афганцем, в целях конспирации, он переодевался мною в форму лейтенанта-пограничника. При этом мы заметили, как он нет-нет да и подойдет к зеркалу, внимательно всматриваясь в свое отображение. Ему оно явно понравилось: еще бы — в Афганистане он был рядовым мятежником, а здесь на него смотрел совсем
