Властитель Вселенной - Шервуд Смит

Он видел, как ушло несколько кораблей; возможно, она сейчас у панархистов.

Он улыбнулся, зная, что Ювяшжт истолкует эту улыбку неверно.

– Они все погибли при взрыве, – сказал он.

Капитан Нг снова просмотрела сообщение с курьера. Когда облако обломков «Смерть-Бурана» растаяло, она выключила запись.

– Значит, так. Связь, есть новости?

– Пока ничего нового.

Она вздохнула. Битва выдыхалась. Панархисты понесли слишком тяжелые потери, чтобы продолжать. «Фламмарион», «Барагирн» и «Госпожа Талигара» погибли, «Бабур-Хан» пропал без вести... В горле у нее защипало. «Фалькомар» пропал без вести...

И они до сих пор не знали, получили они гиперрацию или нет. Они могли только ждать, держась подальше от жестокого противника, пока медленный процесс релятивистской связи распространялся по сети информационных бакенов.

– Выходной импульс! – доложил пост наблюдения. Повинуясь автоматической программе, линкор вошел в тактический скачок на две с половиной секунды. – Корвет, «Беретт».

– Поступает сообщение! – Не дожидаясь команды Нг, Аммант вывела его на главный экран.

На мониторе возникло изображение очень маленького, битком набитого людьми мостика. Морпех, судя по знакам различия на помятом комбинезоне, диарх, стояла рядом с маленькой смуглокожей женщиной, шмыгавшей окровавленным носом. Но взгляд Нг не отрывался от стоявшего рядом с ними рослого морпеха, крепко сжимающего в руках странного вида... что? Сердце ее подпрыгнуло.

Лейтенант на переднем плане отдал честь.

– Докладывает лейтенант Гристрем, сэр! – Он устало, но гордо улыбнулся. – Эта штука у нас. Уплатили по полному счету, – мрачно добавил он.

На мостике воцарилось буйное веселье. Подобного взрыва эмоций Нг еще не видала. И не случайно. Они уплатили за этот светящийся красным кусок металла жуткую цену, зато теперь у них в руках ключ к одному, главному из двух преимуществ противника.

Теперь у них был шанс.

Только через пару минут до Нг дошло, что Аммант пытается перекричать царивший на мостике шум.

– Сообщение с бакена. Мы нашли «Бабур-Хана», он в плохом состоянии.

Шум тут же стих.

– Ждем вас у себя на борту, лейтенант, – произнесла Нг. – У нас еще полно работы.

Только почти через сутки они закончили эвакуировать экипаж «Бабур-Хана», который был буквально изрешечен тремя рифтерскими эсминцами. Капитан КепСингх перевел командный пункт на один из фрегатов и остался ждать остатки своей эскадры, которые могли еще выйти из боя.

– Мне кажется, мы даже можем еще совершить несколько поисковых рейсов в боевую зону, – сказал он. – Пока функционирует сеть бакенов, мы можем найти и спасти всех, у кого исправна связь.

Нг устало кивнула. Ее долг ясен: гиперсветовую рацию необходимо как можно быстрее доставить на Арес. Можно, конечно, послать ее курьерским катером, но помимо рации были еще сотни раненых, нуждавшихся в медицинской помощи, которую можно получить только на Аресе. Доставить их туда мог только «Грозный».

– Хорошо, капитан КепСингх. В таком случае мы вылетаем. У вас имеется все необходимое.

Пожилой капитан кивнул, и лицо его смягчилось.

– Мы особо тщательно будем искать капитана Метеллиуса и его команду. – Он улыбнулся. – У этого пирата еще жизни на уйму световых лет, я в этом уверен.

– Спасибо, капитан. – Она помолчала. Столько всего надо было сказать – но не теперь. Она нашла спасение в ритуальной фразе. – Да пребудет с вами Несущий Свет. Конец связи.

– И с вами, капитан Нг. Экран погас.

– Штурман! – сказала она после паузы. – Ведите нас на Арес.

Когда включились скачковые системы, она встала и вышла с мостика, передав командование коммандеру Крайно. Лифт унес ее глубоко в недра «Грозного». Часовой у двери отдал ей честь и пропустил внутрь.

Зажглись лампы, осветив округлый светящийся объект на столе. Урианское связное устройство. Они решили не пытаться включать его – с этим гораздо лучше справятся специалисты на Аресе.

Марго Нг подошла к нему, осторожно дотронулась до него рукой и тут же отдернула ее. Устройство оказалось теплым, почти как человеческое тело, да и на ощупь напоминало человеческую плоть. Как крепкие мускулы – твердые, но податливые.

Как Метеллиус.

По щеке ее скатилась слеза, потом другая. Она была одна, она не сдерживала их, вспоминая его, двадцать пять лет случайных встреч там и здесь.

Двадцать пять лет. Ей вспомнились его шутки по поводу ее пари. Как давно это, казалось, было. Она ведь была уверена, что найдет отгадку. Теперь она знала, что никогда не найдет ее. Горло сдавило рыданием. Она бы отдала все на свете, чтобы рассказать ему о том, что он выиграл.

И не потому, что она считала его мертвым. Она и правда так не думала. Все было еще хуже: она может никогда не узнать правды. Космос так велик, а человеческая жизнь коротка.

«...И ЗАПЛАЧУ ТУ ЦЕНУ, КОТОРАЯ ПОТРЕБУЕТСЯ...»

Урианское устройство расплылось у нее в глазах, но она не отводила взгляда.

– Хоть бы ты стоило того, – яростно прошептала она.

35

Через высокие двери Нью-Гластонбери Жаим вышел в прохладную ночь.

Он не имел ни малейшего представления, сколько времени провели они в соборе. Ночное небо было ясным, очертания созвездий незнакомы ему, а время, казалось, волшебным образом остановилось – как в каменных стенах храма.

Он огляделся по сторонам; чувства его обострились до почти невыносимой степени. Запахи сырой земли, деревьев и трав, шум листвы и шагов по гравию были ясными и почти осязаемыми. Глубоко дыша, он наслаждался свежим ночным ветерком. Каждое ощущение все сильнее привязывало его к этому миру и отдаляло его от мира остального – мира фальшивых теней и развратных снов.

Он посмотрел на остальных. Слабые вздохи отмечали их возвращение к привычным «здесь» и «сейчас». Большинство разговаривали нервными, то и дело прерываемыми смехом голосами, как люди, только что пережившие нечто ужасное и случайно встретившие друг друга после этого.

Эренарх шел один, глядя на звездное небо. Жаим знал: он думает о том, что ждет их в следующую очередь. Арес.

Помогут ли ему чистюли найти его отца?

Шаги рядом с ним заставили его повернуть голову. Слабый свет звезд очертил знакомый костлявый силуэт: Локри.

– Как думаешь, они применяют здесь наркотики? – протянул он, лениво махнув рукой назад, в сторону собора.

Жаим услышал в его голосе браваду, за которой скорее всего прятался страх.

– Не так все просто, – ответил он.

– Я так понимаю, ты тоже видел... всякие штуки. Значит, они этим встречают каждого, кто здесь приземляется? Стоит ли тогда удивляться их поганой репутации?

Брендон оглянулся на них и засмеялся.

– Никак не пойму, как они это делают, – продолжал Локри. – Я понимаю, что это не настоящее, но так похоже... Если бы у меня было время поискать проекторы...

– Я пытался, – подал голос Осри с другой стороны.

– Обсуждение медиума, – вступил в разговор Омилов, – не худший и не лучший способ уйти от ответа на послание.

Брендон улыбался.

«Интересно, – подумал Жаим, – он тоже пытался понять физические основы того, что увидел в соборе, что бы это ни было?»

Казалось, ему не интересно обсуждать, являются ли их видения результатом галлюциногена, подсыпанного в свечи на алтаре, или же они ступали в какое-то другое измерение.

– «Истина в опыте», – любила говорить Рет Сильвернайф.

Знакомая боль стиснула его.

Тут Эренарх заметил «Телварну» и сжал кулаки: что бы ни было у него на уме, он готовился к конфронтации. И там никого, кроме Вийи. В мысли его вторгся голос Осри.

– Если то, что я там видел, правда, нам всем ничего не остается, кроме как вернуться в школу и повторить математику.

Все рассмеялись, даже Монтроз, который нес на руках спящего Иварда. Потом Монтроз нахмурился.

– Скажите, где сейчас эйя? – спросил он, оглядываясь по сторонам.

– Вернулись на корабль вскоре после капитана, – подала голос Роже. – Насчет них у нас нет никаких приказов, – добавила она сухим тоном, отчего все засмеялись.

Когда они дошли до «Телварны», Брендон задержался, глядя на освещенное огнями корабля лицо Иварда. Жаим молча стоял за его спиной. Он ожидал увидеть мальчика умирающим, но даже при том, что вид у него оставался болезненный, в нем произошла несомненная перемена: дышал он спокойнее, а глаза вдруг открылись, и он улыбнулся, прежде чем закрыть их снова.

– Я почти верю, – сказал Монтроз, – что он будет жить. Он говорил там, прежде чем потерять сознание, и говорил внятно.

– Что он сказал? – спросил Жаим. Остальные, уже поднимавшиеся по рампе, задержались и оглянулись на них.

– У него в животе пусто. Что на обед?

– Глубокая мысль, – заметил Омилов. – Но разумно. Кстати, его предложение не лишено смысла.