Короли Вероны - Дэвид Бликст

— Куда ты?

— Потом объясню. — Кангранде отодвинул жену, едва взглянув на нее.

Гости, взбудораженные происшествием, теснились вокруг тела молоденькой няни. Не менее половины мужчин прекрасно владели оружием. Один за другим они предлагали Кангранде свои услуги. Кангранде пробирался сквозь толпу к дальней двери.

Пьетро остался на лоджии, чувствуя себя совершенно беспомощным.

Часть стены отодвинулась, и оттуда появился высокий мужчина со свертком в руках. Пьяницы приветствовали его глумливыми возгласами. Один из них, тот, что потирал ушибленный затылок, крикнул:

— Я же говорил! Стена двигается!

— Дайте пройти, — рявкнул мужчина со свертком. Он и так уже потерял много времени — во-первых, на лестнице было темно, хоть глаз коли, во-вторых, мальчишка все время извивался и пытался орать.

— Куда ведет эта дверь? — поинтересовался один пьяница, заглядывая внутрь.

— Только между нами: там наверху бесплатно дают выпивку, — отвечал высокий.

Пьяницы воодушевились и рванули, насколько позволяло их состояние, к двери. Высокий попытался продраться сквозь них, но вдруг из свертка, представлявшего собой одеяло, показалась белокурая головка.

— Ишь, какой симпатяга, — заметили вслед высокому.

Пьетро вглядывался в толпу, устремившуюся на пьяцца дель Синьория. Он знал, дело это безнадежное, но попросту не мог бездействовать. Юноша высматривал одно-единственное лицо.

Позади него раздался скрипучий голос.

— Что случилось?

Пьетро оглянулся: барджелло Виллафранка осматривал тело няни.

— Ческо похитили.

Барджелло так и подскочил.

— Когда?

— Только что, черт возьми!

Пьетро отвернулся к окну и продолжал свое занятие. На улице валил снег. Из палаццо вышла внушительная фигура и принялась прокладывать себе путь, отбрасывая пьяных, словно щепки. Именно этого человека Пьетро и высматривал. То был мавр.

Но полно, не ошибся ли Пьетро? Несмотря на широченный плащ, юноша не сомневался: мавр ничего не несет. Однако он явно спешил. Спешил за кем-то. Пьетро разглядел, за кем: этот второй успел оторваться, мавру никак не удавалось его нагнать. А проскочил он прямо под балконом Пьетро — следовательно, не мог выйти из главных дверей. Второй тоже отличался высоким ростом; на нем была туника с капюшоном, низко свисавшим с плеч. Руки и ноги его словно распухли, он двигался неуклюже и вообще походил на spaventa-passeri,[53] которые крестьяне мастерят для отпугивания ворон.

У пугала-то в руках и был сверток — отчаянно бившееся одеяло.

— Вот он! Вот он! — закричал Пьетро. — Задержите этого человека!

Похититель в панике оглянулся. И Пьетро успел рассмотреть его лицо. Капюшон скрывал глаза и брови, но видны были подстриженная борода и обвислые желтые щеки. Лицо показалось юноше неправдоподобно зловещим, и все ночные кошмары тотчас всплыли в его памяти.

— Он уходит! Да задержите же его!

Кангранде еще не успел дойти до дверей, ведущих с лоджии. На слова Пьетро он обернулся и, проследив за рукой юноши, воскликнул:

— Проклятье! Черная лестница!

Меркурио натягивал поводок, стремясь к потайной двери за углом. Кангранде дернул ручку. Дверь не поддавалась.

— Святая Мария! Кто запер дверь? — взревел Кангранде, грохнул кулаком по двери и, орудуя локтями, устремился к главной лестнице.

У окна юношу дергал за рукав Виллафранка.

— Который? Да покажи ты!

— Вон тот!

Толпа мешала пугалу броситься бежать, однако двигалось оно на приличной скорости, держась уже стен палаццо дей Джурисконсульти, где толпа была пожиже — из-за леопарда. Никто и не подумал задержать пугало или его черного сообщника. Казалось, еще минута — и ребенка будет уже не вернуть.

Прежде чем Пьетро успел сообразить, что он делает, нога его оказалась по ту сторону перил. Виллафранка пытался остановить юношу — и получил по руке костылем. Оттолкнувшись левой ногой, Пьетро спрыгнул с балкона на толпу. Несколько человек заметили его и предусмотрительно подняли руки. Для других его падение было как снег на голову. Бедром Пьетро зацепил чье-то темя, руки же раскинул так, чтобы максимально смягчить удар — для себя, разумеется, а не для зевак.

Прежде чем последние заметили его пурпурный фарсетто, Пьетро пришлось выслушать немало поучительного в свой адрес. Наконец кто-то крикнул: «Да это же рыцарь!», и толпа, полагая, что Пьетро свалился, поскольку перебрал, стала передавать его с рук на руки. Пьетро словно плыл над морем, которое дышало перегаром и застарелым потом, и удалялся от похитителей.

— Отпустите меня, болваны! — вопил юноша, однако его не слушали.

Тогда он пустил в ход костыль. Человек, державший его в тот момент, крякнул и уронил свою ношу. Пьетро упал ничком. Он вовремя подобрался, несмотря на то что сильно зашиб левое колено о булыжники мостовой. Пьетро заставил себя встать. Слава богу, колено левое, а не правое.

Пьетро заметался в толпе. На миг ему показалось, что след похитителя потерян. Но нет: пугало в капюшоне орудовало локтями в опасной близости от леопарда. Пьетро похромал к нему, расталкивая зевак.

Позади раздался вопль. Пьетро оглянулся. Огромный мавр в плаще с капюшоном размахивал кривою саблей — он разгадал намерения юноши и расчищал дорогу к нему. Словно смерть с косой. Пьетро инстинктивно схватился за пояс, но единственным его оружием оказался серебряный кинжал, который Марьотто утром — утром?! — подарил ему. Конечно же, перед саблей, способной враз снести голову с плеч, кинжал был бесполезен.

Толпа наконец начала соображать и расступаться перед мавром. Ему теперь ничто не мешало настичь Пьетро. С секунду поколебавшись, юноша продолжил преследовать пугало, время от времени бросая испуганные взгляды на все ближе свистевшую саблю. Вдруг вдалеке ему блеснула надежда: в дверях палаццо появился Кангранде с факелом в одной руке и поводком в другой. Меркурио рвался к хозяину, и юноше оставалось только молиться, что Кангранде отпустит щенка и тот спасет его.

Стараясь не думать о мавре, Пьетро сосредоточил взгляд на маленьком Ческо, изо всех силенок извивавшемся в руках пугала. Мальчик теперь кричал что было мочи. Похитителю явно приходилось туго. Пьетро сложил руки рупором и позвал:

— Ческо! Франческо! Ческо!

Белокурая головка повернулась в его сторону, зеленые глаза увидели единственное знакомое лицо. Мальчик выпростал ручонку из одеяла и потянулся к Пьетро, который уже приближался, поскольку толпа дала наконец дорогу. Не обращая внимания на боль в ноге, грозившей отказать в любой момент, Пьетро побежал.