Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948 - Яльмар Шахт

Господин Северинг, свидетель на Нюрнбергском трибунале, и господин Россманн, депутат от СДПГ, бывший свидетелем во время суда по денацификации надо мной, констатировали, что с самого начала считали Гитлера канцлером войны. Вся борьба на выборах 5 марта 1933 года, — так заявлял Россманн, — велась социал-демократами под тем лозунгом, что избрание Гитлера означало открытие пути к войне. 17 мая 1933 года те же самые социал-демократы пришли в полное согласие с Гитлером. На этой сессии Гитлер добился специального вотума доверия по вопросу о своей внешней политике. В этой связи социал-демократы не только не проголосовали против Гитлера, но даже не воздержались. Они вместе с другими партиями в рейхстаге голосовали за доверие внешней политике Гитлера. Тогда они явно пришли к заключению, что Гитлер не являлся канцлером войны. Какой поддержки я мог ожидать от социал-демократов?

А церковь? Разве католическая церковь не примирилась с Гитлером посредством конкордата? Разве 20 августа 1935 года конференция епископов в Фульде не телеграфировала Гитлеру: «Епископы, собравшиеся в Фульде перед предстоящей конференцией, шлют вождю и канцлеру германского рейха свои заверения в преданности и уважении, которые согласно Божественному повелению мы обязаны передать держателю высшей власти и авторитета в государстве»?

Преступление в Потемпе, сотни убийств 30 июня 1934 года и все другие злодеяния не помешали конференции епископов выразить лояльность и уважение инспиратору этих акций.

Отличалась ли от католиков евангелическая церковь? 27 июля 1934 года после переговоров с Гитлером епископы этой церкви опубликовали следующую декларацию:

«Воодушевленные величественным событием, когда главы немецкой евангелической церкви собрались вместе в присутствии канцлера рейха, они единодушно подтверждают свою безусловную лояльность Третьему рейху и его фюреру. Руководители церкви осуждают в самых решительных выражениях все инсинуации критиков государства, нации и движения, которые несут угрозу Третьему рейху».

Оставались только деловое и научное сообщества. Но лидеры делового мира принимали во внимание лишь то, что при новой власти они освободились от тревог, связанных с обеспечением их предприятий рабочей силой и социальным обеспечением рабочих. Ученые же погрузились в свои дела и исследования.

Еще более безнадежными с точки зрения сопротивления режиму были эмигранты, а также те, кто, настаивая на своих убеждениях, не был готов идти ради них на жертвы.

Вскоре я хорошо понял, что могу ожидать мало помощи от третьих лиц в борьбе за справедливость и достоинство. Тем не менее я не собирался следовать другим путем. И я уверен, что ни на мгновение не отступал от своего пути.

2 августа 1934 года я приступил к работе в качестве главы министерства экономики. И прежде всего я созвал руководящих работников министерства и призвал их судить справедливо и беспристрастно, не допускать никакого партийного вмешательства. Я буду поддерживать любого сотрудника, который придерживается этого принципа. Мое министерство должно быть оплотом справедливости.

Снова и снова мне приходилось подкреплять свои слова делами как в Имперском банке, так и в министерстве. Когда коллега по Имперскому банку Халс подвергся нападкам в Stunner за свое еврейское происхождение, я вынудил Гитлера санкционировать публичное опровержение и принести извинения моему коллеге. Когда управляющего филиала Имперского банка в Арнсвальде публично обругали за то, что он покупал товары у еврейских торговцев, и было невозможно добиться публичного же извинения, я пошел на закрытие филиала до тех пор, пока на одиннадцатый день гауляйтер Арнсвальда не согласился публично извиниться и наказать виновного чиновника. Когда глава отдела Шперл и постоянный секретарь министерства экономики Шнивинд предстали перед общественным прокурором по обвинению в нарушении так называемого Закона об измене, я пригрозил отставкой, если оба этих человека не будут немедленно освобождены и с них не будут сняты все обвинения. Когда на сотрудника Имперского банка, домовладельца, поместили в прессе карикатуру в связи со спором вокруг аренды, я не успокоился до тех пор, пока с честью не разрешил это дело. Это всего лишь несколько примеров, которые сохранились в памяти.

Я не ограничивался защитой сотрудников своих ведомств, но также атаковал. Сразу после первоначального выступления на собрании сотрудников министерства экономики я послал за господином Готфридом Федером, которого Гитлер ранее назначил госсекретарем в министерстве. Я сообщил ему, что его связи с министерством прекращаются в день моего вступления в должность.

— Но, господин министр, я намерен лояльно сотрудничать с вами.

— Возможно, господин Федер, но я не готов к этому.

После этого Федер удалился. Он останется в памяти как изобретатель «легковесной валюты».

Через несколько дней после моего вступления в должность министра Гиммлер прислал ко мне своего адъютанта Кранефуса, который заявил:

— Мой шеф, глава СС, поручил сообщить вам, господин министр, что он не желает видеть вас во главе министерства экономики. У руководителя СС совершенно иной подход к экономике. Вы встретите сильную оппозицию и недовольство со стороны СС. Поэтому господин Гиммлер советует вам добровольно покинуть пост министра и вручить фюреру прошение об отставке. В этом случае господин Гиммлер готов не чинить вам препятствий на посту председателя Имперского банка.

— Дорогой господин Кранефус, — ответил я, — ваше сообщение весьма интересно. К сожалению, я не могу пойти навстречу пожеланиям господина Гиммлера, поскольку на должность меня назначил сам канцлер. Сообщите, пожалуйста, господину Гиммлеру, что имеется два способа отстранить меня от должности. Во-первых, уговорить канцлера пересмотреть свое назначение. Я немедленно подчинюсь его приказу. Во-вторых, застрелить меня спереди, поскольку я не позволю, чтобы в меня стреляли сзади.

— Я передам ваши слова руководителю СС с большим огорчением. Вы непременно навлечете на себя неприязнь СС из-за этого.

— Естественно, я очень сожалею об этом, господин Кранефус. Но даже в этом случае могу я попросить господина Гиммлера оказать мне услугу?

— Какую именно?

— Я постоянно вижу двух солдат в форме СС перед дверью своего кабинета. Полагаю, это охрана, предоставленная моему предшественнику, господину Шмитту, в его звании группенфюрера СС. Попросите, пожалуйста, господина Гиммлера отозвать этих охранников.