Ванечка и цветы чертополоха - Наталия Лазарева

Выяснилось, однако, что вкусы у них с Сенькой совпадают. Тому нравились женщины в самом соку, в теле и при груди. Ни дать ни взять его Галчонок. Когда вместе развлекались, Сенька всегда выбирал себе дамочку попышнее и с нею потом удалялся. Если таковой не находилось, он, ни минуты не медля, без малейшего сожаления покидал заведение.

В день развода отправили дочь к бабушке с дедушкой Кирюшиным. Галка со своей дурацкой гордостью ничего не требовала. Он, разумеется, квартиру оставлял «своим девчонкам». После суда решили отпраздновать и… проснулись вместе в супружеском ложе. Галка смеялась: «Ох и дурачьё же мы с тобой!» Через неделю воздержания Олег встретил её с работы, и они ринулись друг к другу, как не позволяли себе даже в молодости. Потом он наблюдал из постели на съёмной квартире, как она спешно оправляется после бурной плотской любви, чтобы поскорее вернуться домой к Милке. Он провожал её только до квартала, чтобы дочь не узнала о родительской дурости. Раньше у них любовь была законной, а теперь украдкой и ворованной. И почему-то от этой ворованной любви Олег Андреевич дурел ещё больше.

Хозяин хотел уже окликнуть администратора Виктора, которого заметил в бильярдном зале, но тут его внимание привлекла оттопыренная попка возле дальнего стола для пула. В зале нарочно стоял полумрак, и только на зелёные суконные столы ярко лили свет лампы в глубоких, изумрудного цвета абажурах. Попку обтягивали джинсы, спину облепил свободный размахайский джемпер, отвисающий к столу и таинственно скрывающий грудь, пшенично-серые локоны небрежно выбивались из кое-как скреплённой причёски. Когда фигура, сделав удар по шару, распрямилась, грудка обозначилась под бежевым джемпером. Ворот съехал чуть набок и в образовавшемся прогале обозначилась чёрная тугая лямка. Вот она его малышка, его любовь, его гордость, его дочь. Теперь он вполне осознал, как она выросла. Олег Андреевич замер, наблюдая за ней издали, из тени.

Мила нанесла удачный удар («Моя школа!») и начала приноравливаться к следующему. Все движения были просты и естественны, и в тоже время в них сквозила такая сексапильность, что отец с удивлением подумал: а ведь ей всего лишь четырнадцать. Ни капли кокетства, ни граммулечки нарочитости, и от этого ещё привлекательнее эротичность движений: и в том, как она поправила прядь, и в том, как облизнула губы, и в том, как поставила на стол руку, как изогнула шею, как снова оттопырила попку. Удар! — и шары бросились врассыпную, с громким стуком отлетая друг от друга и рикошетя о бордюр стола. На лице читается досада, она отходит в сторону, грызёт ноготь на большом пальце левой руки, второй рукой изящно держит повисший вертикально кий.

Из затемнённого угла выплывает громоздкая фигура мужчины, на шее блеснула цепь. Он наклоняет кий, нагибается сам, и Олег Андреевич отчётливо видит в свете лампы лицо Сеньки Бурого! Его дочь играет на бильярде с бандитом! Наружность у Сеньки приятная, не отмеченная тупостью или порочностью. В глазах его — азарт. Он ударяет и — попадает. Двигается быстро и тут же бьёт вторично. Но третий раз — промах. Он отходит от стола и что-то говорит компаньону, они оба улыбаются, но Олегу ничего не слышно сквозь фоновую музыку. Второй мужчина бульдожьей наружности и тоже в золотом ошейнике, он сидит на стуле и записывает мелом счёт на дощечку.

К столу выходит Мила, но отцу нет теперь дела до её движений. Он уже знает, что она не заигрывает с бандитами, она просто бьёт по шарам. Теперь он пристально следит за теми двумя, которых плохо видно в сумраке. Он вспоминает, что последнее время Сенька увлёкся бильярдом и стал завсегдатаем этого игрового зала. Порой они здесь ненамеренно пересекались. Нельзя сказать, что для Сеньки нет ничего святого, утешает и то, что он предпочитает женщин другой возрастной и весовой категории, но ведь малышка так чертовски привлекательна! Пока Мила успешно лупит шары, Олег Андреевич напряжённо изучает лица двоих мужчин. Но как он не вглядывается, ничего в них не видит, кроме детской радости, дружеской приятцы и азарта. Похоже, его малышка не вызывает в них вожделения. Ну и правильно — она им в дочери годится, а у них этих девок и так без счёта.

Тут он понимает, что игра подходит к концу и Сенька забивает последний шар в лузу. Мила не расстраивается, она, кажется, довольна результатом.

К Олегу спешит наконец-то заметивший его Виктор.

— Олег Андреевич! — громко восклицает он, и тому приходится выйти из засады, из тени. Отец краем глаза замечает, как недавние противники примирительно жмут друг другу руки и их внимание обращается к нему.

— Витюша, я как раз хотел с тобой поговорить. — Витюше двадцать пять лет, и он вполне себе представительный и ответственный паренёк. — Подожди меня, пожалуйста, в кабинете.

Администратор отправляется в кабинет, а Олег Андреевич только сейчас чувствует, что покрылся испариной, и проводит рукой по лбу. Как раз вовремя, потому что Мила ставит кий в напольный держатель и спешит к нему.

— Здравствуй, папулечка. — Она льнёт к отцу. — Представляешь, я всего один шар продула.

— Да, дорогая, ты молодчина!

Он замечает взгляды поверх головы дочери и кивает Сеньке и его компаньону. Затем берёт Милу за плечи и уводит в служебную часть кафе. По дороге он останавливается, поворачивает дочь лицом к себе и говорит:

— Если мама узнает, чем ты тут занималась, она меня в порошок сотрёт.

— А что особенного? — Мила была искренне удивлена.

— Ты играла с Сеней Бурым.

— А-а… Этот тот самый, да?

— Да.

— Но, папулечка, ты же занимаешься с ним серьёзными делами. Почему я не могу с ним просто поиграть на бильярде?

— Очень просто. Я — взрослый мужчина, а ты — девчонка. Он мужик всё-таки, понимаешь? А ты — девчонка.

— Ну… если ты о каком-то интересе… Здесь ничего не было, кроме спортивного. Но если ты скажешь маме ничего не говорить, я не скажу. Мама ничего не узнает.

Но он рассказал Галке сам при встрече и поплатился двухдневной болью в груди, потому что был в неё неоднократно ткнут и ударен.

А Сенька… Сенька был вырезан из общества, как опухоль. Но для них-то он был живой человек и остался