Ярлыки - Гарольд Карлтон

Если судить по фотографиям и наброскам, «Голд!» в Лос-Анджелесе будет роскошным вариантом ее оригинальных идей, которые она желала воплотить в своем первом магазине, но только с добавлением голливудского блеска. Он выглядел ярким и привлекательным. Но у нее не было времени, чтобы слетать туда самой и все увидеть на месте. У нее уже не было ни времени, ни энергии даже постоянно следить за этим проектом. Это ей самой казалось странным, потому что она обычно старалась входить во все детали своего бизнеса. Она решила, что это связано с ее беременностью и сильной усталостью.

Перед отъездом архитекторов в Лос-Анджелес нужно было урегулировать еще множество разных вопросов, и Маккензи была без сил, когда совещание наконец закончилось в восемь вечера. Она пыталась дозвониться Элистеру домой, но никто не отвечал. Ей вдруг захотелось съесть что-нибудь из мексиканских блюд, и она решила заехать в ресторан и купить что-то домой.

— Ты знаешь, что мама плохо себя чувствует? — спросил ее Макс, когда она надевала пальто.

— Да? — Она озабочено посмотрела на него. — Я разговаривала с ней вчера вечером, и она мне ничего не сказала.

— Она не хочет тебе ничего говорить.

— Боже… — Она застегнула пальто. — Опять эти еврейские секреты? Наверное, она расстраивается из-за меня?

— Ты права, она плачет каждый вечер. Папочка сказал мне об этом. Ей бы хотелось, чтобы ты вышла замуж за этого парня, пусть даже он и не еврей.

Маккензи пошла к двери.

— Чем больше вы все пристаете ко мне с замужеством, тем меньше мне этого хочется, — сказала она, не поворачиваясь к ним лицом. — Если вы все так хотите меня выдать замуж, значит, что-то тут не так.

Она заехала на такси в свой любимый мексиканский ресторанчик на Восьмой авеню и набрала там лепешек, перца-чили и других вкусных и острых вещей. Водитель такси ждал ее и потом отвез домой. На счетчике было двенадцать долларов.

Она оставила пакеты в кухне и прошла в гостиную, а затем в студию в поисках Элистера.

— Элистер, где ты? Я уже дома!

Она посмотрела на лестницу, ведущую вверх, на крышу, потом поспешила к двери в спальню. Занавески были задернуты — и это казалось весьма странным. Они никогда не задвигали их, предпочитая видеть небо. Ей стало не по себе. Она вбежала в спальню.

Элистер скорчился на полу в углу, он ведь дрожал.

— Элистер! — Она подбежала к нему и присела на пол рядом с ним. — Что такое? Что ты принимал?

Он загнанно и жалко смотрел на нее и пытался что-то сказать, но вместо слов прозвучал только стон.

— Что? — закричала она. — Ради Бога, скажи мне!

— Они мертвы… — Он с ужасом смотрел на нее. — Все они погибли. Моей семьи больше нет!

— Что случилось? Как?

Она вцепилась в него и начала трясти. Он попытался объяснить.

— Отец и брат полетели на вертолете в Лондон. Они собирались пожить там несколько дней перед тем, как лететь сюда. Вертолет разбился недалеко от Лондона — и все погибли!

Он заплакал у нее в объятиях.

— О Боже, нет! — Маккензи похолодела от ужаса. Вот она — цена успеха! Она крепко-крепко прижала его к себе, как будто стараясь заслонить от беды. У нее почему-то было такое чувство, как будто все случилось по ее вине. — Мне так жаль тебя, дорогой… Я тебе так сочувствую!

— Я всегда держался подальше от него, мы никогда не были близки, — бормотал Элистер. — Такие же отношения у меня были и с Яном. Но я всегда надеялся, что когда-нибудь мы с ним станем друзьями. Я думал, что их приезд сюда предоставит мне возможность стать к ним поближе.

— Как ты узнал о случившемся?

— Моя сестра позвонила мне из Лондона. Я никак не мог ей поверить. Я сидел здесь и все думал, и думал. Звонил телефон, но я не мог поднять трубку.

В этот момент телефон опять зазвонил, перепугав их.

— Пусть звонит, я не могу ни с кем разговаривать! Он теснее прижался к Маккензи.

— Мак, ты мне нужна сейчас, как никто…

— Хорошо, хорошо, дорогой.

Она гладила его и пыталась думать. Все случается по какой-то причине. Ее друзья из Виллидж сказали бы, что это часть космических правил. Может, это случилось, чтобы она все-таки вышла замуж за Элистера, чтобы у ее ребенка был отец?

Они еще долго просидели в углу спальни. Телефон звонил несколько раз. Она чувствовала, что несет ответственность за Элистера. Ей казалось, что она должна исправить баланс отношений и сделать для него жизнь лучше. Наконец Элистер сказал:

— Мне нужно выпить.

— Сейчас принесу.

Она встала и потянулась, сильно выгнув спину.

В кухне она налила «бурбон» и добавила лед, потом отхлебнула глоток из бокала. Маккензи почувствовала тепло в желудке. Нервы стали понемногу успокаиваться. Она пошла к Элистеру. Интересно, станет ли пьяным мое дитя, подумала она, подавая Элистеру бокал.

Он быстро выпил и повернулся к ней со странным выражением на лице.

— Я тебе не все еще рассказал. Мне казалось, что ты сама догадаешься…

— Что? — Она села на кровать и испуганно посмотрела на него.

— Я теперь лорд Брайерли. Я уехал из Англии, чтобы избежать их жизни, но она достала меня здесь.

Она продолжала смотреть на него, потом нахмурилась, и ребенок шевельнулся у нее в чреве.

— Конечно, я могу не пользоваться титулом, — продолжал он.

— Не глупи, — автоматически возразила она. — Конечно, ты станешь пользоваться этим титулом. Ты что, думаешь, что я не хочу родить ребенка от лорда? Все происходит, как в сказке. Я стану принцессой Грейс из Бронкса.

Они смотрели друг на друга. Он улыбнулся ее словам.

— Ты все еще не поняла, о чем я говорю, Мак? — спросил ее Элистер. Она пожала плечами. — Ты не можешь быть принцессой, но если ты выйдешь за меня замуж, ты станешь леди Брайерли, — объяснил он.

Вот это да! Она заволновалась и задрожала — так было с ней, когда она победила в конкурсе «Дивайн». Она ощущала одновременно жар и холод. Фантазия становилась реальностью! Может измениться вся ее жизнь. Леди Маккензи Брайерли! Какая девушка сможет отказаться от подобного предложения?

— Первый титулованный дизайнер в индустрии тряпок? — сухо заметила она.

— Ну, правда, не считая графа Хуберта де Живанши… — Элистер серьезно смотрел на нее, отпивая из бокала. — Ну как? Выйдешь за меня замуж, Мак? Станешь леди Брайерли?

— Лорд и леди Брайерли! — повторила Маккензи, наверное, в сотый раз. — Моя семейка написает в штаны!

Прошла неделя после того, как распространилась новость о гибели лорда Брайерли. Она пригласила к себе домой Майю.

— Мне стыдно, но я не могу грустить по человеку, с которым не общалась, — сказала она. — Я все хочу представить себе лица моих родителей, когда они услышат, что я теперь леди Маккензи! А мои братцы? Ты можешь себе представить их? Они считали, что стали такими важными, потому что живут недалеко от Беверли-Хиллз, когда бывают в Лос-Анджелесе. А я стану принадлежать к европейской знати!