Громыко. Война, мир и дипломатия - Святослав Рыбас

Снова Вьетнам!

Джонсон предложил использовать все влияние Москвы, чтобы привлечь Ханой к переговорам. Громыко же отвечал, что американские предварительные условия неприемлемы, так как их принятие будет означать капитуляцию. Будут ли США продолжать военные действия, будут и дальше бомбить Вьетнам? В таком случае СССР и его союзники будут во все больших масштабах помогать вьетнамцам, и тогда США и СССР все сильнее будут втягиваться в противостояние. Советский министр даже несколько пафосно воскликнул: «Неужели история уготовила США и СССР такую судьбу? Ключ к решению задачи скорейшего окончания войны находится в руках США, это зависит от вашей политики».

Приведя эти слова, посол Добрынин в своих мемуарах по этому поводу заметил: «Самым интересным было, пожалуй, то, что за требованиями Громыко о прекращении бомбардировок ДРВ у Советского правительства не было какого-нибудь продуманного плана дальнейших действий по урегулированию конфликта. Оно просто полагалось в этом на Ханой, хотя последний практически не делился с Москвой своими конкретными планами на этот счет»{236}.

Более того, не только не делился, но и умело манипулировал своими союзниками. Так, в феврале 1965 года во время пребывания во Вьетнаме советской делегации, в которую входили Косыгин, секретарь ЦК КПСС Андропов и заместитель министра обороны Главный маршал авиации К.А. Вершинин, северовьетнамцы организовали нападение на казармы американских советников в городе Плейку, что вызвало воздушный налет авиации 7-го американского флота на Северный Вьетнам. Оказавшись под «организованной» вьетнамцами бомбежкой, советские руководители на собственной шкуре убедились в необходимости усилить противовоздушную оборону ДРВ и подписали на эту тему соответствующее соглашение, чего ранее не собирались делать{237}.

К июлю 1965 года американские боевые части были полностью развернуты, в начале 1969 года они составляли 543 тысячи человек.

Здесь надо напомнить следующее. Еще 6 января 1961 года, за две недели до инаугурации Кеннеди, Хрущев объявил «национально-освободительные войны» «священными» и гарантировал поддержку Советского Союза. В сентябре 1965 года, уже при Джонсоне, министр обороны Китая Линь Бяо сказал об «окружении» западных стран при помощи революций в странах третьего мира.

И вот главная идея американской политики во Вьетнаме: «Толкование коммунистических пророчеств администрациями Кеннеди и Джонсона заставляло рассматривать Индокитай как нечто большее, чем просто одну из многочисленных битв “холодной войны”. С точки зрения политики “новых рубежей”, Индокитай являлся той самой решающей схваткой, которая позволит установить, можно ли прекратить партизанские действия и выиграть “холодную воину”»{238}.

Теперь посмотрим, как определял перспективы наш герой. В январе 1967 года он внес на рассмотрение Политбюро аналитическую записку о состоянии и перспективах отношений между СССР и США. Что заботило министра?

«В целом состояние международной напряженности не отвечает государственным интересам СССР и дружественных ему стран. Строительство социализма и развитие экономики требуют поддержания мира. В обстановке разрядки легче добиваться укрепления и расширения позиций СССР в мире»{239}.

Подчеркнем это умозаключение: под прикрытием «мирного сосуществования» предлагалось добиваться новых успехов. Что в этом непонятного? Может быть, это покажется коварным? Однако, как мы вскоре увидим, главный оппонент Громыко государственный секретарь США Киссинджер руководствовался точно такой же идеей.

Посол Фалин подчеркнул: «“Под прикрытием разрядки, — напишет Г. Киссинджер десятилетие спустя, — фактически продвигалась наша политика, состоявшая в том, чтобы сократить и, где возможно, устранить советское влияние на Ближнем Востоке…”

Москва на рубеже 60—70 гг. устала от напряженности. Она искала хотя бы передышки и охотно пошла навстречу поданным из Вашингтона сигналам — ядерная катастрофа поглотит всех, ее предотвращение должно стать общей заботой двух сверхдержав. Мы соблазнились яблоком, не ведая, что в отличие от библейского оно было насквозь червивым. У американского замысла был дальнего задела умысел»{240}.

Вопрос был только в том, чья «разрядка» окажется сильнее.

Далее Громыко в своей записке предлагал не зацикливаться на «однобокой постановке вопросов об империализме», различать государственные и идеологические «аспекты борьбы двух систем» и, что очень важно, «избегать создания такой внешнеполитической ситуации, при которой нам пришлось бы вести борьбу на два фронта, против КНР и США».

Кроме того, министр ставил задачу «ослабления позиций США в Западной Европе», а это, как мы увидим, будет реализовано через несколько лет заключением договора с ФРГ.

Ключевая идея Громыко: формализация в международных документах равновесия между СССР и США будет размывать роль военного фактора в Европе, ослаблять сближение США с ФРГ и Францией, а в перспективе — ослаблять и контроль США над Бонном и Парижем. «Это была громадная идея Громыко»{241}.

Глава 27.

ПРАЖСКАЯ ВЕСНА И «ДОКТРИНА БРЕЖНЕВА»

Наступил 1968 год. Он оказался поворотным в судьбе Советского Союза и социалистического содружества — из-за внутриполитического раскола в Чехословакии, который был нейтрализован вводом войск ОВД в эту страну События в Чехословакии были звеном в цепи подобных — июня 1953 года в ГДР, июля 1956 года в Польше, октября 1956 года в Венгрии. Можно сказать, активная часть восточноевропейского населения стала протестовать против государственного управления мобилизационного типа, сложившегося еще при Сталине. В иных исторических условиях. Варшава, Берлин, Будапешт, Прага хотели иного пути к социализму и иных отношений с Москвой.

Это в какой-то мере походило на ситуацию в ФРГ, где часть политической элиты искала выхода из мягкого полуоккупационного режима, установленного США и не позволявшего Федеративной Республике быть в полной мере независимым государством. Правда, в экономическом и морально-политическом плане этот режим был привлекательнее, чем тот, который сложился в Восточной Европе.

Показательно, что реформирование в Чехословакии началось как следствие десталинизации и либерализации в СССР. В 1965 году в ЧССР началась экономическая реформа, которая должна была объединить государственную экономику с рыночными принципами. «Программа по реформированию политической системы была более осторожной и не предполагала формирования даже ограниченного политического плюрализма в следующем десятилетии»{242}. Однако в результате начавшихся преобразований стал возникать перекос между ростом заработной платы и наличием товаров в торговле, что явно вело к разбалансированию экономики. Реформа стала сдерживаться. В меморандуме ЦРУ отмечалось: «Экономическое давление является одной из главных причин политических изменений в Восточной Европе»{243}.