Как далеко до завтрашнего дня… Свободные размышления 1917–1993. Вехи-2000. Заметки о русской интеллигенции кануна нового века - Никита Николаевич Моисеев

О судьбе первого издания моей книги и новых замыслах ее расширения

Судьба первого издания моей книги «Как далеко до завтрашнего дня…» достаточно печальна. По моим данным, она так и не дошла до читателя. В продажу книга не могла поступить и не поступала, так как на ней стоял гриф «бесплатно». В библиотеках я ее тоже нигде не нашел. Даже в «Ленинку» я подарил собственный экземпляр. Это означает, что издатель не сделал обязательной рассылки! Я знаю только судьбу тех экземпляров, которые мне были выданы в качестве авторских. Я знаю об интересе к этой книге у моих знакомых, которым я ее подарил, и знакомых моих знакомых, которые ее брали читать.

Что случилось с книгой в наше смутное время, я могу только гадать или строить гипотезы, проверить которые не в моих силах.

Убедившись в том, что книга не дошла до читателя, я с помощью моих друзей на Физтехе, запустил книгу в систему Интернет – на русском языке, естественно! И тут начались чудеса: возникла своеобразная аудитория. И не только в России, и главным образом не в России. Стали приходить письма из Европы, Америки, Австралии. Так, у меня лежит список опечаток, который мне прислал австралиец. Одному коллеге из Пущино на Оке пришла распечатка книги на принтере из Калифорнии и т. д.

Сколько русских разбросано по белому свету! И им моя книга оказалась нужной – они ее читают, это лучшая оценка затраченного труда. А по милости издателя (книга издана за счет фонда господина Сороса) в России ее нет!

И тогда я решил, что надо готовить новое издание. Для этого оказался подходящий повод: в 1997 году мне исполнилось 80 лет, и МНЭПУ собирается переиздать небольшим тиражом кое-что из мной написанного. И прежде всего, «Свободные размышения».

Но прошло уже много лет после завершения работы над первым изданием. Я ее закончил словами: «А теперь мы живем уже в другой стране». И это действительно так. Мы не только расстались с романтизмом первых лет перестройки. Мы пережили шесть самых трудных лет моей жизни – на фронте было куда легче! Да и в голодное послевоенное время – тоже. Нам всем предстоит научиться жить по-новому! И в новом издании невозможно ограничиться одним исправлением опечаток.

Тем более что сегодня мы уже можем многое сказать о тех годах, которые прошли после кавалерийской атаки, после той чреды глупейших ошибок, которые принято называть перестройкой. Говорить о них мы способны как бы со стороны, с позиции наступающего нового века. Смотреть на эти годы как на прошлое, как на partizip zwei, хотя и сами все это пережили. Многое из того, что произошло, теперь стало гораздо понятнее. Вот почему я и написал, по существу, еще одну новую книгу как вторую часть «Свободных размышлений», которую и назвал по-новому – «В преддверии нового века».

Но я решил ничего не менять в начальном тексте первой части, т. е. теперь уже в первом томе «Свободных размышлений». Моя книга, как я уже говорил, это своеобразный документ. Потому-то я и решил написать еще одну новую книгу как естественное продолжение той, которую я назвал «Как далеко до завтрашнего дня…». В ней должно содержаться не столько описание собственной жизни, сколько размышление о происходящем и будущем. Это собрание накопившихся замечаний и мыслей о том, что происходит в нашей стране, в мире. Мысли о том, что может ожидать Россию.

Последнее я считаю особенно важным: у России и моего народа еще сохранилась возможность выбора. И упустить эту возможность нельзя!

Этот выбор предстоит сделать не правительству, не властным структурам, а нации. И, может быть, моя книга, если она дойдет до читателя, хоть как-то поможет сделать ВЫБОР.

Попробую еще раз оглянуться назад

Сегодня в нашей стране принято говорить только о рынке – механизме, который считается (во всяком случае, в «приличном обществе») панацеей, предохраняющей страну от всех экономических и прочих неурядиц. И эта ограниченность образа мышления ставит порой непроходимые заслоны на пути дальнейшего развития России. Нас кое-чему уже научил накопившийся опыт. Во всяком случае, мы постепенно, как мне кажется, начинаем понимать нашу ограниченность и ее следствия.

Любой пройденный жизнью путь требует осмысления. И, оглядываясь назад с позиции последних лет проходящего века, мы многое видим по-другому, по-иному и оцениваем происшедшее, чем еще пять-семь лет назад. Рассуждения о пройденном дают нам новое видение настоящего, и хотя они вряд ли позволяют избежать очередных ошибок – «история никого никогда ничему не научила», так, кажется, говорил Гегель, – но во всяком случае дают возможность более реалистично оценивать очередные «реформы» и их перспективы.

Но бывает и так, хотя это случается гораздо реже, что те суждения, которые были однажды высказаны и продуманы, находят в сегодняшнем дне свое подтверждение. Тогда такая ретроспектива приобретает особое, уже практическое значение и дает новые аргументы для оценок современного, а особенно возможного в будущем состояния общества и его тенденций и возможностей развития.

Я уже рассказал в моей книге о том, как однажды вечером я возвращался вместе с покойным академиком Глушковым с очередного заседания ВПК или какой-то из ее подкомиссий. Тем поздним вечером или, скорее, уже ночью, пересекая Красную площадь, мы говорил о многом. Но главным мотивом была проблема конвергенции социалистической, жестко управляемой экономики и либеральной рыночной. Тогда эта тема волновала многих, и в наших кругах шли постоянные дискуссии. Не диссидентские разговоры на кухне, а в аудиториях, на научных семинарах. Серьезные научные дискуссии, носившие вполне конструктивный характер. Мы говорили о программном методе, его сочетании с механизмами рыночного типа и т. д. и т. п.

Более того, мы писали записки в «директивные органы» и даже статьи в научные журналы, посвященные проблемам конвергенции, хотя само слово «конвергенция» считалось в ту пору одиозным и не использовалось в нашем лексиконе. Другое дело, что эта деятельность не приносила видимых результатов. Тем не менее этими дискуссиями была подготовлена почва, которую не пожелали использовать пришедшие к власти «демократы» (точнее, деконструктивисты, как мы их называли), попытавшиеся взрастить новые овощи на старой глине.

В те годы господствовало достаточно примитивное представление о возможности такой конвергенции. Чаще всего думалось и говорилось о возможности равного сочетания социалистических (преимущественно плановых) и рыночных принципов хозяйствования и о том, что такая конвергенция может быть реализована «одномоментно», прямым решением директивных органов. Я думаю, что примерно в таком духе думал и А. Д. Сахаров. Мне пришлось не однажды с ним дискуссировать на эту тему, но он