Словацкие повести и рассказы - Альфонз Беднар

деревню, раскинувшуюся неподалеку от лесопильни. Отыскал пустырь, где некогда стоял дом моих родителей. При виде пепелища я снял шляпу и с обнаженной головой ступил на священную для меня землю. В памяти ожила картина пожара, во время которого погибли отец и мать. Меня, оставшегося сиротой, спасли добрые люди. Вся моя полная лишений жизнь прошла у меня перед глазами, пока я стоял на пепелище, склонив голову, как над могилой. Взволнованный, но преисполненный твердой решимости, поклялся я страшной смертью родителей и жизнью Магдалены преобразить этот опустевший уголок, чтоб он озарился радостью, огласился детским щебетом. Ради этого я готов был не щадить своих сил, хотя и знал, что работа предстоит не из легких. Я осмотрелся. Пожарище заросло травой — крапива и бурьян пробивались среди камней. Не зная, с чего начать, я решил зайти посоветоваться к дядюшке с тетушкой, единственным моим родственникам во всей деревне.

— Глазам своим не верю, никак ты, Петер! — воскликнул дядя, увидев меня, а тетушка бросилась мне на шею.

— Хочу дом поставить на отцовской земле, — заявил я без проволочек, едва поздоровавшись.

— Вот и хорошо, — ответили они в один голос, и на глаза тетушки навернулись слезы.

Я нашел у них поддержку. Они приютили меня в каморке, куда я вскоре перебрался совсем и откуда ежедневно стал ходить на работу. Дядюшка проявил небывалое рвение. Сразу же отправился размечать площадку под фундамент, и мы вместе забили в землю колышки.

Люди останавливаются возле нас, любопытствуют:

— Никак на отцовское возвращаешься, Петер?

Я киваю с улыбкой.

Подходят и девушки, шутливо и с надеждой спрашивают, не собираюсь ли я жениться после того, как отстроюсь. Тетушка вместо меня взглядом отвечает им утвердительно, не подозревая, что напрасно вселяет в них надежду. Даже самая красивая из них не смогла бы вытеснить из моего сердца Магдалену.

Мы с дядюшкой трудимся не покладая рук. Я постоянно думаю о своем доме — забагриваем ли мы на Ваге плоты для лесопильни или грузим на станции доски в вагоны. Чтобы мое маленькое строительство подвигалось быстрее, мы удлиняем день за счет ночи. Еще немного — и котлован для фундамента будет выкопан. К моему приходу дядюшка всегда старался приготовить какой-нибудь сюрприз. Привез первый воз бревен из леска, что достался мне от родителей, а на пустыре, давно уже не похожем на крестьянский двор, соорудил козлы — на них мы обтесывали бревна даже при лунном свете.

Парни, гурьбой возвращающиеся от девчат, проходят мимо нас. Один отстает от дружков и предлагает:

— Давай помогу, Петер.

С благодарностью принимаю предложение — лишние руки не помешают. Мои вон уже как натружены. Видимо, это понимают все, во всяком случае, вскоре пошли разговоры о том, что я держусь молодцом и не худо бы мне подсобить. Прошло несколько деньков, и парни начали приходить по очереди. Они помогли мне заложить каменный фундамент, и мы начали укладывать обвязку.

Мне хотелось к зиме во что бы то ни стало подвести дом под крышу, чтобы его не заливало, чтобы зря не мок. Но тут случилось самое худое — стало туго с деньгами. Дядюшка предложил мне малую толику на гонт, потом, мол, ему верну. Пришлось поднатужиться, чтобы побольше заработать на лесопильне. Напрасно рабочие уговаривают меня отдохнуть, не надрываться, я работаю даже в обеденный перерыв и возвращаюсь домой, еле волоча ноги. Я должен выдержать, должен исполнить обещание, данное Магдалене! Кроме дома, нужно обзавестись еще кроватями, столом да хотя бы парой стульев. Тетушка из кожи вон лезет. Внесла в горницу кросно и ткет для меня ковры. Говорит, тому помирать легче, кто сироте поможет.

Трудностям и хлопотам конца-краю не видно, но стены неуклонно поднимаются, точно стремятся перерасти молодой ясень, что принялся на пепелище, — единственный его страж на протяжении многих лет. В стенах зияют лишь проемы для окон, но мне уже видится, как моя Магдалена выглядывает из-за огненных бегоний, поджидая меня с работы.

Дядюшка задумал разбить перед домом палисадник. Вечером того же дня, улучив минуту, одна из девушек поставила на окно моего домишки цветущую герань в горшке. Она строго-настрого наказала дядюшке молчать, но тетушка поспешила шепнуть мне обо всем да еще и добавила: девушка, мол, славная, хорошей будет женой. Когда на следующий день после обеда я ставил штакетник в палисаднике, та же девушка принесла мне кринку молока.

— Наша мама послала, — проговорила она.

Беру кринку и вижу, как хочется девушке, чтобы наши руки соприкоснулись. Она влюбленно глядит на меня, пока я пью, ожидая, что и я взгляну на нее так же. Но ни за что на свете не стану я растрачивать чувства, которые берегу в своем сердце для Магдалены.

— А вам самим-то хватит? — спрашиваю я.

— Что ты, Петер, — отвечает она, довольная, — пей на здоровье.

— Вкусное, — хвалю я, распробовав молоко, однако воздерживаюсь от знаков внимания, которых ждет от меня девушка.

Она по-юному волнуется и дышит часто-часто, будто взбежала по крутому склону.

— Не могу выпить все сразу, — говорю ей, — кринку потом…

У девушки загораются глаза в надежде, что я загляну к ним. Чтобы не заронить в ее душу напрасных надежд, спешу добавить:

— Кринку потом тетушка занесет.

Девушка глубоко вздыхает и, грустно улыбнувшись мне, уходит. Я знаю: она красива и добра, но что поделаешь, если в моем сердце царит одна Магдалена, я думаю лишь о ней да о крове, который возвожу для нас обоих.

К тому времени, когда зарядили осенние дожди и выпал первый мокрый снег, домишко мой и в самом деле уже прятался под кровлей. На коньке я прибил березовую ветвь, украшенную разноцветными бумажными лентами. Ее украсили и принесли мне в подарок девчата — они явно кокетничали со мной, надеясь, что какая-нибудь из них мне приглянется.

Всю зиму жил я у дяди и ходил на работу в Жилину. Первым во всей деревне я еще затемно пускался в путь, проваливаясь в сугробы или по щиколотку утопая в снежной каше — так случалось довольно часто, стоило только пригреть солнышку — или, когда после оттепели ударили морозы, скользя по коварной наледи. Но не было такой жертвы, которую я не принес бы ради Магдалены.

Домик отдыхает. Окна заколочены досками. Через щели намело снегу. С нетерпением жду я тепла. Рассчитываю к весне накопить немного денег. Из лесопильни меня послали в горы, откуда мы по укатанным снежным дорогам спускали, а потом вывозили лес. Я работал в поте лица и надеялся неплохо заработать. Но тут случилось такое, чего никто не ожидал. Внезапно упал спрос на лес. Экспорт