Мужчины не ее жизни - Джон Ирвинг

Рут одобрит броскую строчку на обложке романа «Макдермид, рубеж жизни»: «Лучший из пишущих детективных авторов!» (Слова эти принадлежали президенту Британской ассоциации детективных писателей, хотя его мнение разделялось не слишком многими.) Книга «Макдермид, отдел по розыску пропавших» получила так называемого «Артура» за лучший роман. (Ассоциация детективных писателей Канады назвала эту премию по имени Артура Эллиса; этот человек — настоящее его имя было Артур Инглиш — служил с 1913-го по 1935-й в Канаде палачом; его дядюшка Джон в тот же период служил палачом в Англии. Впоследствии палачи в Канаде принимали имя «Артур Эллис» как профессиональный псевдоним.)

Однако — что случалось нередко — успех в Канаде (и даже более заметный успех ее французских и немецких переводов) не означал, что Алис Сомерсет будет так же широко известна и издаваема в Штатах; напротив, в Штатах ее практически не печатали. Американский дистрибьютор ее канадского издателя предпринял безуспешную робкую попытку продвинуть на рынок ее «Макдермид, рубеж жизни». (Третий из романов был единственным, представлявшим интерес для американцев, что давало некоторые основания хотя бы говорить о его издании в Штатах.)

Эдди О'Хара завидовал зарубежным продажам книг Алис Сомерсет, но в не меньшей мере гордился он ее попытками рассказать о личной трагедии и горе в художественной форме.

— Твоя мать молодец, — скажет Эдди Рут. — Она взяла все, что доставляло ей боль, и превратила в детективный сериал!

Но Эдди не был уверен, что именно он послужил прототипом молодого любовника, который возвращается в жизнь Маргарет Макдермид, когда ей переваливает на седьмой десяток; может, у Марион был другой молодой любовник-американец во время Вьетнамской войны.

— Не валяй дурака, Эдди, — скажет ему Рут. — Она пишет о тебе, только о тебе.

Эдди и Рут сойдутся в самом важном относительно Марион: они позволят ей оставаться пропавшей, пока она сама не захочет иного.

— Она знает, где нас искать, — скажет Рут своему ново-обретенному другу, но Эдди не верил, что Марион когда-либо захочет снова увидеть его, и вечно носил эту печаль.

Приземлившись в Джей-эф-кей[39] и пройдя таможню, Рут ожидала увидеть встречающего ее Алана; она немало удивилась, увидев, что встречают ее Алан с Ханной. Насколько то было известно Рут, они не были знакомы, и, увидев их вместе, она была неприятно поражена. Она знала, что должна была бы лечь в постель с Аланом до своего отлета в Европу, а теперь вместо нее он переспал с Ханной! Но как такое могло случиться? Они ведь даже не знали друг друга, но вот, пожалуйста, они стояли перед ней, и вид у них был, какой бывает у пары.

На взгляд Рут, они были похожи на пару, потому что, казалось, разделяли какую-то страшную тайну, — увидев ее, они словно исполнились раскаяния. Только писатель может выдумать такую чепуху. (Отчасти именно из-за своей извращенной способности воображать бог знает что Рут в данном случае не смогла вообразить очевидного.)

— Ах, детка, детка… — говорила ей Ханна. — Это я во всем виновата!

Ханна держала в руках помятый номер «Нью-Йорк таймс»; газета была скручена, как канат, словно Ханна пыталась ее удушить.

Рут стояла в ожидании, что Алан поцелует ее, но он заговорил с Ханной.

— Она не знает.

— Не знаю чего? — с тревогой спросила Рут.

— Твоего отца больше нет, Рут, — сказал ей Алан.

— Детка, он покончил с собой, — сказала Ханна.

Рут была потрясена. Она никак не думала, что ее отец способен на самоубийство, потому что она никак не думала, что он способен чувствовать себя виноватым.

Ханна протягивала ей «Таймс», вернее помятые остатки газеты.

— Некролог просто жуткий, — сказала Ханна. — Весь на основании плохих рецензий о нем. Я никогда не знала, что на его книги было столько плохих рецензий.

Рут в оцепенении прочла некролог. Это было легче, чем разговаривать с Ханной.

— Я встретил Ханну в аэропорту, — объяснял Алан. — Она представилась.

— Я прочла этот вшивый некролог в газете, — сказала Ханна. — Я знала, что ты возвращаешься сегодня, и поэтому позвонила в Сагапонак. Я говорила с Эдуардо — он его и нашел. От Эдуардо я узнала и номер твоего рейса, — сказала Ханна.

— Бедный Эдуардо, — ответила Рут.

— Да, он просто никакой, — сказала Ханна. — А приехав в аэропорт, я принялась искать Алана. Я полагала, что он будет здесь. Я его узнала по фотографии…

— Я знаю, чем занимается моя мать, — сказала им Рут. — Она писательница. Пишет детективные романы, но они гораздо больше чем просто детективы.

— Она никак не может поверить, — сказала Ханна Алану. — Бедная детка, — сказала ей Ханна. — Это все моя вина, моя!

— Это не твоя вина, Ханна. Папа о тебе забыл на следующий же день, — сказала Рут. — Это моя вина. Я его убила. Сначала я надрала его в сквош, а потом убила его. Ты к этому не имеешь никакого отношения.

— Она злится — это хорошо, что она злится, — сказала Ханна Алану. — Это лучше, чем замкнуться в себе.

— Иди в жопу! — сказала Рут своей лучшей подружке.

— Это хорошо, детка… я хочу сказать, твоя злость тебе на пользу.

— Я приехал на машине, — сказал Алан Рут. — Мы можем поехать в город — или я могу отвезти тебя в Сагапонак.

— Я хочу в Сагапонак, — сказала ему Рут. — Я хочу увидеть Эдди О'Хару. Но сначала я хочу увидеть Эдуардо, а потом — Эдди.

— Слушай, я тебе позвоню сегодня вечером, — сказала ей Ханна. — Тебе попозже, наверно, захочется выговориться. Я тебе позвоню.

— Я тебе сама позвоню, Ханна, — сказала Рут.

— Конечно, можно и так, — согласилась Ханна. — Позвони ты мне, или я позвоню тебе.

Ханне нужно было на такси, стоянка которых находилась в одном углу аэропорта, машина Алана находилась в другом. Они неловко распрощались на ветру, который еще больше растрепал номер «Нью-Йорк таймс». Рут не хотела брать газету, но Ханна настаивала.

— Прочти некролог позднее, — сказала Ханна.

— Я его уже прочла, — ответила Рут.

— Ты должна прочесть его позднее, когда успокоишься, — посоветовала ей Ханна. — Вот что тебя разозлит по-настоящему.

— Я уже спокойна. Я уже зла, — сказала Рут подружке.

— Она успокоится. А потом уже разозлится по-настоящему, — прошептала Ханна Алану. — Вы уж о ней позаботьтесь.

— Непременно, — сказал ей Алан.

Рут и Алан увидели, как Ханна встала в очередь на такси. Когда они оказались в машине Алана, он наконец поцеловал ее.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Как это ни странно — в порядке, — ответила Рут.

Непонятно почему, но она, узнав о смерти отца, не чувствовала ничего; если она что и чувствовала, так это отсутствие какого-либо чувства к нему. Она по-прежнему думала о «пропавших», среди которых она никак не ожидала встретить отца.

— Так что о твоей матери… — терпеливо начал Алан.

Он почти час (на протяжении которого они ехали молча) позволил Рут собираться с мыслями.

«Именно такой мужчина мне и нужен», — думала Рут.

Когда Алан узнал о смерти отца Рут, было уже позднее утро. Он мог бы позвонить Рут в Амстердам, где день в это время уже клонился к вечеру; тогда Рут предстояла бы ночь — и перелет через Атлантику наедине со своими мыслями. Алан решил, что номер «Таймс» не попадется Рут на глаза до того, как она приземлится на следующий день в Нью-Йорке. Была опасность того, что это известие дойдет до нее в Амстердаме, но Алан питал надежду, что известность Теда Коула не столь широка.

— Эдди О'Хара дал мне книгу, написанную моей матерью, — роман, — сообщила Рут Алану. — Эдди, конечно, знал, кто написал этот роман, просто не решился сообщить мне. Он мне только сказал, что это «хорошее чтение для самолета». Вот уж точно хорошее!

— Удивительно, — сказал Алан.

— Мне уже больше ничто не кажется удивительным, — сказала ему Рут, а после паузы добавила: — Я хочу выйти за тебя замуж, Алан, — Потом после еще одной паузы Рут добавила: — Сейчас нет ничего важнее, чем секс с тобой.

— Я ужасно счастлив слышать это, — признался Алан.

Он впервые улыбнулся, после того как увидел ее в аэропорту. Рут не потребовалось делать над собой никаких усилий, чтобы улыбнуться ему в ответ. Но все еще оставалось всякое отсутствие чувства к отцу, которое она испытала час назад, — такое странное и неожиданное! Она больше сочувствовала Эдуардо, который обнаружил тело отца.

Ничто не стояло между Рут и ее новой жизнью с Аланом. «Нужно будет провести поминальную службу по Теду. Это не должно быть что-то уж слишком из ряда вон выходящее, к тому же придет, наверно, не очень много людей», — думала Рут. На самом деле между ней и новой жизнью с Аланом стояла только необходимость услышать от Эдуардо, что именно случилось с ее отцом. Ожидание встречи с Эдуардо навело Рут на мысль о том, как сильно любил ее отец. Неужели она была единственной женщиной, способной вызвать у Теда Коула раскаяние?