Битва королей. Огонь эльфов - Бернхард Хеннен

Зельки с любопытством протянула к нему руку. Пальцы ее прошли сквозь тело.

— Сейчас! — прорезался голос тени. — Жаль, что у нас нет настоящих клыков и мы не можем разорвать глотку этой глупой бабе!

Ничего этого Себастиен и слушать не хотел. Он просто хотел стоять и тонуть в чудесных глазах. Ведь не может такая красота нести в себе зло!

Зельки улыбнулась. Потерла руки. Было видно, что ей холодно. Соски затвердели. От нее чудесно пахло морем. Лукаво подмигнув, она что-то сказала, и аббат пожалел, что не понимает.

— Ты еще помнишь слова Жюля? Они будут испытывать тебя, эти дети альвов. Их красота потрясет твою веру. Но под маской скрываются испорченные сердца. Они убили святого Гийома и всех остальных мучеников. Не позволяй ослепить себя!

Проклятая тень умела читать его воспоминания!

— Неужели ты предашь Тьюреда, Себастиен? Вспомни, ты не один. Ты, я, все твои братья и сестры. Мы едины. Ты наш духовный вождь. Ты решаешь, что делает наше тело, которое должно стать мечом на службе у Тьюреда. Сверни с пути, и ты сделаешь предателями всех нас!

Себастиен не хотел этого слушать! Это было правдой. Он знал. Но эти глаза… Зельки совершенно не выказывала страха перед ним. Только жаловалась на холод. Она была невинна. Если он убьет ее, это будет все равно, что убить ребенка.

— Ты видел ее мелкие острые зубки? Посмотри! Ими она разрывает рыб, так же как ты срываешь пальцами цветы. Она совсем не то, что ты видишь в ней. Она — хищница в морском саду. Ее глаза и соблазнительное тело — оружие, Себастиен. Не будь глупцом! Ты был воином, прежде чем последовать зову Тьюреда. Вспомни! Не у всякого врага есть меч и доспехи. Не стоит легкомысленно разбрасываться доверием!

«Легкомыслием было бы верить тени», — с горечью подумал Себастиен. Но не мог полностью заслониться от истинности произносимых ею слов. Такова была его обязанность перед братьями и сестрами. Они доверились ему.

Длинная морда вошла в грудь зельки. Ее глаза расширились — сначала от удивления, потом от ужаса. От холода его прикосновения губы волшебного создания посинели. Из горла вырвался протяжный вздох. Казалось, чудесные глаза сверкают еще ярче, еще живее, в то время как он вырывает из груди свет жизненной силы.

Кожа женщины увяла. Плоть таяла на костях. Чувственные губы съежились, обнажая белоснежные жемчужные зубы. Тень солгала!

Последними погасли глаза. Даже потеряли свой чудесный зеленый свет. Подобно двум твердым камешкам лежали они в глазницах, которые вдруг стали слишком велики.

Себастиен почувствовал, как через его тело течет пугающая сила холодного света. Он чувствовал себя в состоянии достать звезду с неба. Он… Нет! Это не он испытывал такие чувства! Это тень! То, что еще осталось от него, от человека с железными принципами, который, несмотря на то что был воином, сумел сохранить совесть, представляло собой лишь жалкое чувство осознания того, что он совершил ужасную ошибку. Мог ли господь обмануть его? Чем он так провинился, что ему была уготована такая судьба?

Чудовище внутри него подняло голову. Воды грота расступились. К берегу спешила маленькая черная головка. Головка с сияющими глазами! Еще одна зельки! Из воды она не могла видеть сморщенный труп своей сестры. Очевидно, она была столь же доверчива, как и погибшая. Вид сотворенной из бледного света собаки не пугал ее. Она не знала и никогда не слышала о таком враге. И она была одной из дочерей Элеборна. Ничто в морях всего мира не могло причинить ей вред. Страх был ей неведом.

Она выбралась из воды на камни. Кожа ее разделилась.

Тень полностью подчинила себе тело ши-хандан. Она направилась к зельки, когда та вышла из кожи тюленя. У нее, как и у сестры, были глаза цвета морской волны. Но волосы — цвета спелой пшеницы.

Юная девушка с улыбкой посмотрела на Себастиена, отбрасывая крохотной ножкой звериную шкуру. В этот миг челюсти чудовища устремились вперед. Аббат сам удивился, Когда почувствовал, как клыки впиваются в мягкую плоть. Они обрели плоть, по крайней мере частично! По горлу бежала теплая кровь. Зельки вскрикнула.

Лениво тряхнув головой, ши-хандан вырвал из ее горла большой кусок. Зельки упала с черной скалы спиной вперед. Из раны брызнула пульсирующая в ритме умирающего сердца кровь.

Себастиен хотел закрыть глаза, но не мог сделать даже этого. Тень контролировала их тело. И он участвовал в жуткой трапезе, хотел того или нет.

Ши-хандан вырвал кусок из бедра девушки. И наконец лишил ее угасающей искры жизни. А потом тень отошла в сторону. Предоставила аббату контроль над их общим телом и заботу о братьях и сестрах, заключенных вместе с ним в это богопротивное чудовище.

В пещере пахло свежепролитой кровью.

Их общее тело снова утратило материальность. Себастиен бежал в черную воду. Он хотел спуститься в самые темные глубины моря, где навеки сможет скрыть позор от взгляда господа.

Новый ветер

Олловейн разложил карты и поставил на уголки несколько фигур со столика для игры в фальрах, находившегося рядом с походной кроватью. Он занял палатку Элодрина, командовавшего войском до него. Седовласый князь Альвемера стоял у карточного стола, скрестив за спиной руки. Эльф был суров. Выражение его лица ничего не говорило о его настроении. В качестве командующей своей лейб-гвардией он выбрал эльфийку Йильвину, некогда сопровождавшую Олловейна во время бегства из Вахан Калида и ставшую во Фьордландии щитом для тяжелораненой королевы. Ее светло-русые волосы были коротко стрижены. Поверх кольчуги из серебряной стали скрещивались перевязи двух мечей, которые Йильвина носила за спиной. Когда-то давно она была ученицей Олловейна. Никто не мог тягаться с ней в бою на двух мечах. Она была мастером смерти.

По левую руку от Элодрина стояла Нардинель. Самые одаренные поэты воспевали ее красоту. Князья просили ее руки, но она никогда и ни с кем себя не связывала. Нардинель, неприкосновенная. Нардинель, целительница. Нардинель, надежда умирающих. Данных ей эпитетов было не счесть. Ее красота была нежной, даже какой-то прозрачной, и казалось, что в полной воинов палатке эльфийке нет места. Ее касались жадные взгляды. Встреча с ней означала встречу с тоской. Волосы ее были подобны ночи, нежный лик — утреннему свету. Олловейн не мог понять, что соединяет этих женщин и Элодрина. Может быть, их привел к нему приказ? И чью сторону примут они, если с Элодрином возникнут трудности? Мастер меча знал, что с князем приморских земель придется нелегко. Здесь, на виду у командиров, Элодрин ни за что не покажет слабости, но в глубине души не простит Олловейну, что тот лишил его командования.