Сладкая история мира. 2000 лет господства сахара в экономике, политике и медицине - Ульбе Босма
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы и его последствия.
Этот прорыв, ограничивший систему квот, имел свое название: кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы. С 1930-х годов ученые пытались превратить глюкозу в сладкую сахарозу, продолжая те же поиски «серебряной пули», что привели к сорговому помешательству во время Гражданской войны в США. Но тех пор как прекратились попытки извлечь сахарозу из сорго, химия невероятно продвинулась. В 1966 году двое японских ученых изобрели способ, как превратить глюкозу в подсластитель – глюкозный сироп, содержащий 55 % фруктозы. Благодаря дальнейшим улучшениям химического состава себестоимость этого сиропа упала по меньшей мере на 30 % ниже себестоимости свекловичного и тростникового сахара в 1970-х годах, и хотя его использовали только в выпечке, готовых завтраках и молочных продуктах, потенциально он мог вытеснить сахар, добавляемый в напитки. В 1979 году на рынке США компания Coca-Cola начала использовать кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы, и вскоре он покрывал половину потребности фирмы в подсластителях. Как ни странно, протекционизм, из-за которого цены на сахар на внутреннем рынке США были в четыре раза выше, чем на мировом рынке, дал этому дешевому подсластителю прекрасную возможность себя показать. К 1998 году кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы появился почти во всех американских безалкогольных напитках, а его объем составил половину объема всех подсластителей, присутствующих в США67.
Кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы стал самым часто импортируемым сахарным продуктом в мире. Меньше чем за десять лет он почти превратился в экономически независимый товар, который уничтожил свеклосахарную промышленность. Но прежде всего он серьезно потряс весь международный сахарный рынок, к тому времени уже страдавший от перепроизводства. Мировые цены на сахар быстро упали с $2,60 за килограмм на пике в 1974 году до всего лишь $0,06 в 1985-м68. Это падение оказало самое пагубное влияние на жизнь миллионов людей, занятых возделыванием сахарного тростника, многие из которых жили в зависимых от США государствах. Недавно возросшая сахарная квота Доминиканы была серьезно сокращена, отчего десятки тысяч сезонных рабочих-гаитян стали еще беднее69. Филиппинская сахарная промышленность, продукция которой экспортировалась почти исключительно в США, погрузилась в глубокий кризис. Оплата труда в филиппинской сахарной отрасли стала настолько низкой, что механизация высадки, прополки и жатвы – стратегия, избранная режимом Маркоса, чтобы искоренить повсеместное сопротивление рабочих – полностью провалилась70. На острове Негрос из-за возделывания монокультуры почти не осталось земли для других продовольственных культур. И религиозные, и профсоюзные лидеры умоляли президента Маркоса отдать под них хотя бы 10 % пахотной земли, но плантаторы воспротивились этому, язвительно заметив, что рабочие могли выращивать еду и в консервных банках71. Кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы превратил и так ужасающее положение на островах в полномасштабный голод, а Негрос даже был прозван Эфиопией Юго-Восточной Азии. Но, несмотря на это, именно кукурузный сироп стал важным фактором, благодаря которому с режимом Маркоса удалось покончить.
Резкое падение цен на сахар и снижение спроса на его импорт в США серьезно повредили национальной свеклосахарной промышленности штатов, а также сахарной отрасли на Филиппинах и в Доминикане. Не менее важно, что оно также предвозвестило конец высокоэффективной сахарной промышленности Гавайев, которой по-прежнему владели хоуле, далекие потомки миссионеров. Важную роль в этом упадке сыграло то, что дешевые авиаперелеты помогли развить на Гавайях массовый туризм, вследствие чего оплата труда поднялась, а производить сахар стало невыгодно. Последний завод, принадлежавший хоуле, остановил работу в 2016 году. Прекратился экспорт сахара из Тринидада и Тобаго, закрылись почти все заводы Ямайки, сахарную промышленность Мартиники по большей части демонтировали72. Даже плантаторам Барбадоса, на протяжении столетий державшим остров в своей жесткой хватке, пришлось смириться с реальностью – будущее острова теперь находилось в руках туризма, а не сахара73.
Кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы посеял панику именно в тех областях глобального Юга, где возделывали сахарный тростник. Там сумели выжить только наиболее эффективные производители сахара – как правило, благодаря вертикальной интеграции, а также тому, что поставляли на внутренние рынки не только сахар, но и этанол. На Негросе старые гасиенды превратились в агропромышленные комплексы, снабжавшие филиппинский рынок74. В Бразилии вертикальная интеграция шла еще с 1960-х годов: тогда производители сахара объединились в кооперативную структуру, или, скорее, в синдикат, под названием Copersucar, тем самым сделав страну вторым в мире производителем этанола после США. Крупные компании приобретали обширные участки земли, доминируя в бразильском «сахарном ландшафте». Производство алкоголя еще сильнее содействовало выращиванию монокультуры, крупному землевладению, сомнительному воздействию на благосостояние и ужасным условиям труда для сезонных рабочих75. В Индии, которая, наряду с Бразилией, возглавляет мировое производство сахара, происходили те же процессы вертикальной интеграции и обращения к изготовлению этанола. Правительство индийского штата Махараштра спасло кооперативные заводы при помощи субсидий, но еще прежде обязало их смешивать этанол с газолином76. На севере Индии частные предприниматели в 1990-х годах покупали обветшалые государственные заводы, проводили их реконструкцию и устраняли коррумпированные кооперативы. Такие фирмы, как Birla, на семь заводов которой в настоящее время поставляют сахарный тростник триста тысяч фермеров, а также Hindustan Petrol Company сумели заслужить авторитет в глазах крестьян, поскольку щедро предоставляли им удобрения и химикаты, давали рекомендации и, конечно же, покупали у них тростник77.
Тем временем Международный валютный фонд настаивал на приватизации государственных заводов в Мексике. В результате в 1990-х годах такие гиганты среди производителей безалкогольных напитков, как PepsiCo и Coca-Cola, начали перерабатывать половину мексиканского сахара. Чтобы сократить издержки, они начали давить на мелких землевладельцев – говорили, что те стоят на пути механизации и тем самым мешают поставлять дешевый сахарный тростник. Цены на тростник падали, земледельцы влезали в долги, и им приходилось продавать землю. Многие избежали этой участи, перейдя на выращивание корма для скота или ежевики, что на самом деле даже приносило больший доход78. Так скупка сахарных поместий и мельниц, которую вели крупные энергетические корпорации и производители безалкогольных напитков, завершила полную отмену деколонизации сахарного производства на глобальном Юге.
Провальная деколонизация в
