Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала… - Борис Романов

Вот как описывают состав учащихся одной из казенных гимназий ее бывшие ученики [44, глава «Школа, гимназия, университет»]:

Состав учащихся был разнообразен, но сыновей аристократов и богатых людей не было. Учились дети скромных служащих, небольших чиновников, средней интеллигенции. Не были исключением и сыновья мелких служащих, рабочих. Был, например, у нас в классе сын почтальона, мальчик из семьи рабочего Путиловского завода, сын солдата музыкальной команды Измайловского полка. Плата за учение — 60 рублей в год. Как же бедные люди могли учить сыновей в гимназии? Во-первых, были стипендии, во-вторых — пожертвования, в-третьих, два-три раза в год в гимназии устраивались благотворительные балы, сбор от которых шел в пользу недостаточных, т. е. малоимущих, учеников. Чтобы получить освобождение от платы, надо было хорошо учиться и иметь пятерку по поведению.

Вообще плата за обучение в реальных, классических, женских и частных гимназиях составляла от 50 —100 (в большинстве гимназий) до 300 рублей в год (т. е. от месячной до полугодовой зарплаты путиловского рабочего).

Понятно, что в семье Матвеевых при нетрудоспособном главе семьи платить и 50 рублей в год было накладно — в 1914 году глава семьи получил тяжелую травму и не мог больше обеспечивать семью. Тогда пошли работать его двое старших детей (кажется, им было 16 и 17 лет в 1914 году) — и эти двое подростков, опять же, на свою зарплату обеспечивали всю семью (7 человек) и по-прежнему арендовали ту же трехкомнатную квартиру.

Как видно, до 1914 года в семье рабочего Матвеева (к 1912 году у них было 5 детей в возрасте до 15 лет) работал один глава семьи, и при этом они арендовали трехкомнатную квартиру и имели дом в деревне и большой земельный надел (около 9 га) — он им пригодился после 1917 года, когда семья переехала в деревню.

До 1917 года ежегодно с весны до осени дети и Анна Егоровна (бабушка Юрия Гагарина по материнской линии) жили в деревне, в собственном доме (который не продали при переезде в Петербург в 1912 году). Ну а после 1917 года в городе они прожить уже не могли, и вся семья уехала в деревню. Вероятнее всего, что комнаты в городской квартире Матвеевы до 1917 года сдавали на лето, когда там оставался один глава семьи. В общем они имели трехкомнатную квартиру в городе и дом с большим земельным наделом в деревне.

Все это в целом подтверждает те выводы о жизни крестьян и рабочих до 1917 года, которые мы сделали ранее на основе известных статистических данных и данных анкетирований и социологических исследований. Подтверждают наши выводы и ставшие известными в последние годы дневники-ежедневники крестьян начала XX века (некоторые вели их еще в 1920-х гг.), как занимавшихся только крестьянским трудом, так и переехавших в город в конце XIX или начале XX века и поступивших работать на заводы и фабрики. Я говорю о дневниках Вонифатия Ловкова, Петра Голубева, Ивана Глотова — о них можно прочитать в Интернете, о них в последние годы сняты и документальные фильмы.

Глава 9

Кто развязал Первую мировую войну

Как известно, непосредственным поводом к воине явилось убийство эрцгерцога Франца Фердинанда сербским националистом Гаврилой Принципом в Сараево. Общепризнанно также, что это событие послужило лишь поводом, причин же было немало, и в первую очередь — конкурирующие интересы крупнейших европейских держав. Чаще всего пишут, что все крупные европейские державы были заинтересованы в войне, т. к. не видели других способов разрешить накопившиеся противоречия. Однако даже если принять на веру это предположение относительно России, то стоит помнить, что программа перевооружения русской армии должна была завершиться к 1917 году, а это значит — в 1914 году Россия во главе с Николаем II никоим образом не была заинтересована в развязывании войны.

Вопрос о том, могла ли Россия избежать участия в Первой мировой войне, снова и снова поднимается в различных дискуссиях. И от либеральных, и от «красных» оппонентов можно услышать даже, что именно Николай II виноват в развязывании войны, что это было его «идиотское решение» — еще один миф, созданный, между прочим, спустя десятки лет после начала той войны, которую в России до 1917 года называли Второй Отечественной.

Сначала напомним, что в 1909–1914 гг. Николай II прилагал много усилий для предотвращения конфликтов на Балканах, в то время как некоторые «ястребы» в правительстве и близком окружении подталкивали его к войне для защиты интересов Сербии — это известно всем историкам. С этим, я думаю, спорить никто не будет.

Менее известны некоторые факты последних дней перед началом войны.

В июле 1914 года шли напряженные переговоры России с Австро-Венгрией и Германией, все колебалось «на весах истории». Принято считать, что Николай ничего не сделал для предотвращения войны в июле, в самые решающие дни. Но это не так. 16 (29) июля — за два дня до начала войны — Николай послал Вильгельму примирительную телеграмму с предложением передать австро-сербский спор Гаагскому суду. Вильгельм на нее не ответил.

Забытая историками телеграмма

Ссылаюсь на воспоминания французского посла Мориса Палеолога:

Воскресенье, 31 января 1915 года Петроградский «Правительственный Вестник» публикует текст телеграммы от 29 июля прошлого года, в которой император Николай предложил императору Вильгельму передать австро-сербский спор Гаагскому суду. Вот текст этого документа: «Благодарю за твою телеграмму, примирительную и дружескую. Между тем, официальное сообщение, переданное сегодня твоим послом моему министру, было совершенно в другом тоне. Прошу объяснить это разногласие. Было бы правильным передать австро-сербский вопрос на Гаагскую конференцию. Рассчитываю на твою мудрость и дружбу».

Немецкое правительство не сочло нужным опубликовать эту телеграмму в ряду посланий, которыми непосредственно обменялись оба монарха во время кризиса, предшествовавшего войне. <…>

Морис Палеолог:

— И какую ужасную ответственность взял на себя император Вильгельм, оставляя без единого слова ответа предложение императора Николая! Он не мог ответить на такое предложение иначе, как согласившись на него. И он не ответил потому, что хотел войны.

Министр иностранных дел России Сазонов:

— История ему это зачтет…29 июля император Николай предложил подвергнуть австро-сербский спор международному третейскому суду;…в этот же самый день император Франц-Иосиф начал враждебные действия, отдав приказ бомбардировать Белград; и что в тот же день император Вильгельм председательствовал в известном совете в Потсдаме, на котором была решена всеобщая война [80].

Через два дня после этой телеграммы Германия объявила войну России. А еще через несколько часов Вильгельм прислал телеграмму с предложением: если Николай отменяет всеобщую мобилизацию, он (Вильгельм) отзывает ноту об объявлении войны. Естественно, Николай не мог этого сделать — это было бы воспринято всем миром (и народом России) как капитуляция. Кто бы ни находился на троне России в этот момент, он не мог бы согласиться с этой телеграммой Вильгельма.

Конечно, историка-публициста В. Е. Шамбарова иногда критикуют профессиональные историки, но приводимые ниже выдержки из его книги никто еще, кажется, не оспорил.

В мае 1914 года в Карлсбаде состоялось совещание начальников генштабов Германии и Австро-Венгрии, где произошло окончательное согласование планов. Насчет сроков их осуществления Мольтке заявил Конраду: «Всякое промедление ослабляет шансы на успех союзников». Впрочем, была еще одна важная причина, требовавшая поскорее начинать войну. Как подсчитал профессор Лондонского университета Джолл: «Стоимость вооружений и экономическое напряжение германского общества были так велики, что только война, при которой все правила ортодоксального финансирования останавливались, спасла германское государство от банкротства». Такая же причина в 1939 году торопила Гитлера, также находившегося на грани дефолта.

Проводилась уже и психологическая подготовка. Так, генерал Брусилов, приехавший в мае 1914 года на курорт в Киссинген, вспоминает городской праздник, когда на площади был построен большой макет московского кремля, а затем подожжен под восторженный рев толпы. Причем в 1914 году война должна была начаться обязательно на Балканах — немцам это требовалось, чтобы Австро-Венгрия в последнюю минуту не смогла вильнуть в сторону. Еще в 1913 году, когда Бетман-Гольвег представил доклад о балканской ситуации, Вильгельм на полях написал, что требуется хорошая провокация, дабы иметь возможность нанести удар: «При нашей более или менее ловкой дипломатии и ловко направляемой прессе таковую (провокацию) можно сконструировать… и ее надо постоянно иметь под рукой».