Иван-Дурак - Ольга Матвеева

— Что, ведьма! — вскричал он. — Не действуют больше на меня твои чары! Не действуют! Я свободен! Я свободен! — запел он громовым голосом на мотив известной песни. Рафинированная публика была несколько шокирована поведением дурно одетого огромного мужчины деревенского вида, но данный неожиданный энтертеймент ее явно заинтересовал. — Ванька! Дружище! — Гришка резко развернулся к Ивану, — а ты, однако, мастер, истинный мастер! Ведь как изобразил! Как изобразил! И простушка вроде, а ведь на самом-то деле расчетливая искусительница, роковая женщина. И не красавица ведь, а мужиков с ума сводит. Только я излечился от нее! Я излечился! Знаешь, Ванька, тогда, после разговора с тобой, я будто от кошмарного сна очнулся, будто пелена с глаз упала. Я как протрезвел, сразу всю стеклотару-то из дома повыкинул, пыль-то из углов повымел, глаза-то свои пьяные промыл, да и прозрел! Не сошелся ведь свет-то на ней клином, не сошелся. Прав ты был, Ванька, гораздо проще пить горькую да на судьбу жаловаться, а чтоб задницу со скамьи-то поднять, да подвиги начать совершать, тут настоящее мужество нужно, смелость нужна! Ну, я тогда вспомнил твои слова-то про свой бизнес, да и решил бригадку сколотить ремонтников. Я — электрик, маляров-штукатуров нашел, плиточников… Не бог весть какие деньги зарабатываем, а ведь кураж какой! Азарт! Была халупишка жалкая, а мы ее в хоромы превращаем! Это ж ни дать ни взять творческий процесс. Да все равно, что кистью по холсту малевать: и тут шедевр, и там шедевр. В общем, спасибо тебе, Ванька, наставил ты меня на путь истинный! Я ведь и с бабой хорошей сошелся. Душевная такая бабенка, мягонькая. А ты, Ванька, молодец! Вот те крест, что ты молодец! Талант! Умеешь, брат, умеешь! — Гришка порывисто обнял Ивана, от чего у того хрустнули все косточки, и косолапо подался осматривать другие полотна.

— Еле уговорили Гришку приехать, — сказала Ивану мать. — Он, как приглашение твое получил — разволновался, ко мне прибежал. Я, говорит, всю жизнь в Москву мечтал съездить, как чеховские три сестры, да вот до сих пор не довелось, а тут и повод представился, а боязно мне. Как я, говорит, со своим свиным рылом да в Калашный ряд? Насилу привезли. Зато пока в такси ехали, он, как дитя малое, чуть ли не визжал от восторга. Жить, говорит, здесь хочу, мой город! Утверждает, что здесь-то он уж точно развернется, не то, что в нашем захолустье. Тесноват, говорит, для меня наш городок-то.

— Понятно, — протянул Иван, — думаю, что-нибудь придумаем. Появилась у меня мыслишка.

— Эх, Иванушка ты мой, дурачок, всем-то ты помочь хочешь. Гришка вон какой детина, пора уж ему самому со своей жизнью разбираться… А Леночка, кстати, приехать не смогла — ребенок у нее маленький, да и муж, говорит, не отпустил бы. А уж как узнала, что Гришка поедет, так и вообще наотрез отказалась. Но просила тебе кланяться.

Иван неопределенно пожал плечами и отправил матушку с Александром Васильевичем к Машке и Регине, чтобы те представили провинциальных художников столичному обществу…

Машка мелькала среди гостей в своем красном вечернем платье, высокая, стремительная, прекрасная. Судя по ее в высшей степени довольной физиономии и заливистому смеху, от гостей Машка получала исключительно комплименты. За перемещениями художницы наблюдал импозантный, светский мужчина в вопиюще дорогом костюме. Он вроде бы разговаривал с какими-то важными господами и в пух и прах разряженными дамами, но взгляд его неотрывно следовал за Мари Арно. Иван уже знал, что это единственный мужчина в жизни Машки, которого она любила по-настоящему, отец ее дочери, ее бывший муж, четвертый по счету. Скоро она должна была выйти замуж в пятый раз за своего четвертого мужа. Полгода назад Роману Борисовичу прискучили алчные объятья своих юных длинноногих подруг, он вдруг вспомнил про семейные ценности и вернулся к дочери и бывшей жене. Никто не знает, что за переворот случился в его душе, но он вдруг понял, что никто никогда не любил его так бескорыстно и так искренне, как это делала Машка. Никто не любил его отдельно от его миллионов, просто так, такого, каков он есть. Он вдруг понял, что такая любовь дорогого стоит. Машка, разумеется, устроила ему душещипательную, полную подлинного трагизма, сцену, заставила и на колени перед собой опуститься, и до слез даже довела, но потом милостиво простила и приняла обратно. И вот теперь олигарх Роман Борисович стоял посреди выставочного зала с бокалом шампанского и не сводил влюбленных глаз со свой бывшей и в то же время будущей жены.

Ирина Завьялова появилась в дверях галереи под руку с высоким брюнетом. На мужика в юбке Ирина больше похожа не была. А на замухрышку студенческих времен тем более. Была она теперь гранд-дамой, в струящемся платье, в изящных туфлях, женственная, очаровательная, молодая.

— Какая ты красивая, Риша, — искренне восхитился Иван.

— Здравствуй, — сказала Ирина с ласковой улыбкой, — знакомься, Ваня, это мой муж Кирилл. Ты пойди, пожалуйста, посмотри картины, — обратилась она к мужу, — а мне нужно сказать этому молодому человеку несколько слов наедине. Это, кстати, тот самый господин, который сначала сломал мне жизнь, а потом умудрился отреставрировать. Я тебе о нем рассказывала.

Кирилл смерил Ивана недобрым взглядом, в котором сверкнула самая настоящая ревность, но все же послушно двинулся вглубь помещения.

— Ваня, спасибо тебе, — прошептала Ирина. — Я ведь как будто под гипнозом была. Под гипнозом обиды и ненависти. Все мои действия были продиктованы лишь одним желанием — желанием мести. Ну, ты знаешь, отомстить я хотела тебе. А ты мне будто пощечин надавал, и я очнулась. Оглянулась вокруг, а там жизнь бурлит, столько событий происходит, а мужчины, оказывается, такие добрые, такие хорошие. А я-то, как выяснилось, привлекательная женщина. Я когда от шор избавилась, вдруг увидела, что даже мои прорабы ко мне все-таки не как к своему парню относятся, а как к бабе, жалеют даже. А еще я, наконец, заметила, что очень нравлюсь одному своему коллеге. — Ирина покраснела по-девичьи.

— Ему? — Иван кивнул в сторону ее мужа. — Это тот самый архитектор, о котором ты мне говорила?

— Да, это он. Ванька, он такой замечательный, ты не представляешь! — и тут же без перехода, — я жду ребенка. У меня, наконец, будет ребенок! Будет настоящая семья, о которой я всегда мечтала! Спасибо тебе! Спасибо!

— За что? — не понял Иван.

— Ты в тот вечер спас меня.

— От чего?

— От меня самой.

— Красавица ты моя, волшебная Царевна-лягушка, я так рад, что все твои желания сбываются, — Иван расцвел обворожительной улыбкой и даже слегка Ирину приобнял, — Риша, пардон за наглость, но у меня к тебе есть одна просьба. Не за себя прошу, а за товарища своего школьного. Вон он разгуливает, увалень такой. Пристрой, пожалуйста, его куда-нибудь к себе в контору. Он первоклассный электрик. Понимаешь, Гришка всю жизнь мечтал из нашего городишки вырваться, да так и не сумел. Не из-за лени, заметь, не из-за трусости, а из-за большой любви. Женщина, которую он любил, никуда уезжать не хотела, и он пожертвовал своими планами ради нее. Сама знаешь, редко какой мужчина способен на такое. А потом эта женщина ушла к другому. Так что теперь Гришка свободен и по-прежнему мечтает покинуть родной город. Давай ему поможем, а?