Путинбург - Дмитрий Николаевич Запольский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заводы к тому времени уже переписали на кого-то. Отдали ему паспорт казахский и отвезли в аэропорт. Купили билет в Бангкок. И прямо в тюремной робе, в наручниках — в самолет. Дали стюарду ключ: отстегнешь, когда приземлитесь.
— Возьмите на работу. Ну там грузчиком. Или сторожем.
За чашку риса в день и ночлег.
А там хозяева гнусные, жадные. На китаянках женатые, хотя сами тоже сибиряки, но давно поехавшие на всяких буддистских практиках, на каких-то черных ритуалах: демонов вызывают, деньги просят, на конкурентов и врагов порчу типа насылают. Мрак.
Я потом с ними познакомился и даже дела имел. Не то чтобы демонов и порчу получил, но говна много было. Но тогда Женьку они все-таки взяли: рабочая сила всегда нужна, тем более бесплатная.
Стал Женька крепнуть. Море, яхты, кораблики. Родная стихия. Тем более дайвинг. И через год вроде как все болячки отступили. А у Женьки ведь деньги в Швейцарии зависли. Он стал выходить на своих менеджеров, типа давайте переводите мне со счета денежки в Таиланд. Вроде как мои кровные, все по-честному. А сам номер счета не помнит. Помогите найти! А те говорят: подтвердить надо личность. А паспорт казахский уже просрочен. Женя в посольство: давайте мне справку, что я гражданин Казахстана. Ему: а вот фиг тебе, ты в розыске, причем у Интерпола, за особо тяжкие экономические преступления. И тайская полиция давно тебя ищет. На выходе из посольства Женьку и повязали тайцы. Какая там была договорка — никто не понимает. Но похоже, все были в доле: и казахский консул, и тайские полисмены, и Женькины работодатели со своими женами. В камеру бангкокской тюрьмы пришли все вместе. И бандиты — китайские. Не то триады, не то якудзы — хрен их разберешь. Сколько у тебя там? Триста тысяч франков? Вот тебе ноутбук, вот тебе справка. А вот номер счета. Пиши письмо менеджеру швейцарскому — переводи деньги на этот счет. А мы тебя сейчас в багажник — и до малайской границы. Ну и баксов триста на жизнь дадим, чтобы не помер. Ну и били, конечно. Опять по почкам. Подумай, говорят. Это жизнь. А здесь — смерть. Ты же никому не нужен.
Оставили на ночь подумать. И понимал Женька, что врут они все. Как только он деньги переведет, так его и кончат. Не дурак он все-таки, чтобы в чудеса верить. И стал молиться, вот как умел. Христу, Будде, Аллаху, Иегове, силам всевышним и духам голодным буддистским. Богиням каким-то, деревья вспоминал на родных алтайских перевалах, что ленточками украшены. Типа сила в них. И вдруг почувствовал, что не то делает. Что кто-то один его судьбу решает, а не коллегия небесных судей. И он увидел нечто в самом себе. Сначала ему хотелось заключить сделку. Он говорил Всевышнему: спаси меня, а я всю жизнь в тебя верить буду. А потом, уже под утро бессонной ночи в каменном мешке паттайской тюряги, вдруг осознал: надо вручить себя судьбе. Ничего не просить. Но верить. В милость этой самой судьбы. И делать то, что она велит. И не бояться ничего. Вообще.
Утром снова пришли. Принесли опять ноутбук. Женя послал письмо, скан паспорта и перевел деньги. Тогда его связали резиновыми жгутами. Хозяин дайв-центра, который русский, когда-то был детским врачом в Новосибирске. Милейший такой, весь из себя йог и буддист. Он выпростал Женькину руку, поправил жгут и сделал инъекцию в вену. Женя, конечно, решил, что яд. Отрубился мгновенно, подумав: как легко ты меня забрал, Всевышний! Хвала тебе! Это же лучшая смерть — совсем не больно в сладком тумане. Но это был не яд. Это была огромная доза морфия и еще какой-то дряни, от которой, по замыслу, Женя должен был забыть, как его зовут, кто он и что с ним произошло. Очнулся он через сутки, когда трое в цветных наколках выкинули его из багажника. В маленьком городке Джорджтаун. В Королевстве Малайзия. Лежал три дня в канаве. Ничего не помнил. Без документов. Но в кармане лежала мелочь. И Женька стал молиться опять. А что ему оставалось делать-то? Только Бога просить. И он просил — о вразумлении, о новом пути, о спасении, о том, что бы выжить и выдержать все испытания. О том, чтобы вспомнить свое имя, понять, где он и что произошло.
Это был 1998 год. Женька валялся в канаве с дурной головой от адского коктейля и читал свои бессвязные молитвы заплетающимся языком. Потом брел куда-то в джунгли. Возвращался на дорогу. Видел деревни и города. Его, безумного, кормили какие-то дети. Какие-то старики выносили картонки, чтобы он спал не на земле. Какие-то женщины приносили воду. Он не знает, сколько недель прошло, но много. Месяца через три он стал вспоминать, что он русский, что Женя, что беглец. Постепенно вспомнил, что был когда-то очень богат, но теперь обречен на нищету, что у него никого нет, что в Казахстане его ждет тюрьма, в Таиланде — смерть, в Россию никто не пустит, бежать некуда. И Женя зашел в первую попавшуюся мечеть и рассказал муфтию о себе. А что может сделать муфтий? Он дал Жене перевод Корана на английский, немного денег и адрес своего брата, который неподалеку держал ресторанчик. Женя кое-как доплелся до нужного места. Его переодели, подстригли, накормили, уложили спать на циновке. А наутро стали показывать, как готовить малайские блюда в меню ресторана. И стал наш Женя поваренком.
Память долго восстанавливалась после инъекции. Года три Женька время от времени снова терялся в догадках: кто он и откуда. Но постепенно все пришло в норму. Через три года Женя стал не поваренком на подхвате, а настоящим шефом. Ресторанчик стал рестораном. Появилась зарплата нормальная, комната с душем, телефон, компьютер. Женя стал по ночам изучать языки программирования. Два года изучал и пришел в российское посольство:
— Возьмите меня на работу. Я знаю малайский, могу сайты ваять, могу коды писать. Могу вам хороший портал сделать на малайском. Но вот документов нет, я нелегал.
Там посмотрели на него как на сумасшедшего.
— Дайте задание, увидите.
Ну дали. Через неделю советник посольства пошел к первому секретарю:
— Четкий парень! Давай рискнем!
И взяли Женьку на работу. Зарплату какую-то копеечную дали, но Женя смог костюм человеческий справить, квартиру снять.
Тогда мы с ним и познакомились. Я интересовался Малайзией
