Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Все они зависят от номера один, — сказал партнер одного олигарха. — Россия — единственное место, где они могут делать деньги. Они все зависят от одобрения Путина.
— Как мы можем выступить против них, если у них в руках вся власть? — спросил один из миллиардеров.
Так что после четырехлетнего правления Медведева вместо долгожданной либерализации родилась система, в которой государство еще четче обозначило свое присутствие в экономике. Не только из-за государственных кредитов, которые спасли магнатов от санкций западных кредиторов после финансового кризиса 2008 года, но и потому, что во время президентства Медведева под знаком модернизации экономики в экспериментальные государственные проекты были вложены миллиарды долларов.
Первым таким проектом стала корпорация «Роснано», созданная как инкубатор нанотехнологий. Эту область науки люди Путина считали важнейшей для успешной конкуренции с Западом в военных технологиях и искусственном интеллекте. В 2010 году был создан центр разработок высоких технологий «Сколково» для стимулирования технических стартапов. Оба предприятия превратились в огромные черные дыры для правительственных денег — при этом никто не контролировал, как и на что они тратятся. «Роснано» инвестировало более миллиарда долларов в американские технологические фирмы, а «Сколково» укрепило сотрудничество с Кремниевой долиной и Массачусетским технологическим институтом. Американские правоохранители подозревали, что Россия возвращается к старым добрым методам холодной войны. ФБР предупредило руководителей технических компаний в Бостоне, что российские государственные проекты — это хитроумные подставные фирмы, призванные получить доступ к американским военным технологиям и технологиям двойного назначения.
Разморозка отношений с США во времена Медведева и последовавший стабильный поток западных инвестиций лишь укрепили власть людей из КГБ.
— Запад оказался очень наивным, — сказала политолог из Chatham House Лилия Шевцова. По ее словам, содействие, которое обеспечил режим Обамы, стало для путинской системы технологической и финансовой «виагрой». Рост цен на нефть гарантировал дополнительную поддержку. К моменту возвращения Путина цены взлетели почти до 100 долларов за баррель, то есть почти утроились по сравнению с финансовым коллапсом 2008 года — тогда нефть стоила 35 долларов. Российские валютные резервы достигли 500 миллиардов и вышли на четвертое место в мире.
Феодальная система, в которой личные состояния зависели от прихотей Кремля, укреплялась. Несмотря на все речи Медведева о борьбе с коррупцией, два крупных западных банкира заявили, что он использовал в роли доверенных лиц сразу нескольких миллиардеров. Еще один магнат придумал схему, в которой любая сделка требовала одобрение Кремля, что гарантировало Медведеву долю в каждой из них. И хотя он клялся, что будет содействовать снижению роли государства в экономике, богатства, принадлежавшие близким бизнес-партнерам Путина, только увеличивались.
Если состояние путинской команды росло, то люди типа Пугачева оказались за бортом. Пугачев стал анахронизмом, символом эпохи ельцинских лет, когда бизнес наслаждался свободой, и ненужным напоминанием о том, как именно Путину досталась власть. После атаки на Ходорковского Пугачева начали постепенно отодвигать в сторону.
— После того, как власть ушла к КГБ, я больше не мог ни на что влиять, — сказал он. — Они накрыли все, как цунами.
В какой-то момент во время второго срока Путина Пугачев отказался от кабинета в Кремле. Казалось, он был больше не нужен, к тому же сильно бросался в глаза. При этом магнат сохранил близкое общение с Путиным, помогал ему летом 2007 года организовывать отдых с принцем Монако Альбертом в Туве — этот регион Пугачев представлял как сенатор. В окружении прекрасных гор гости рыбачили на Енисее, а Путин в стиле мачо эффектно позировал с обнаженным торсом в брюках цвета хаки и с удочкой в руках.
Однако Пугачев не хотел раболепствовать перед Путиным, подобно остальным соглашателям, вел себя недостаточно почтительно и часто говорил то, что думал. Между ними всегда были трения, словно Путин не хотел помнить о том, что он в долгу перед Пугачевым. Постепенно разногласия усиливались. Тучи над пугачевской бизнес-империей начали сгущаться еще до финансового кризиса и назначения Медведева преемником. Под удар попали два крупных судостроительных завода в Санкт-Петербурге, обширные месторождения коксующегося угля в Сибири и строительные проекты.
В 2001 году, вскоре после того, как Путин стал президентом, Пугачев ушел с поста председателя Межпромбанка, передав собственность в новозеландский траст. Но, несмотря на личную непочтительность по отношению к Путину, все равно финансировал все проекты, о которых тот просил. Его по-прежнему считали кремлевским банкиром. В первый год президентства Медведева Путин попросил Пугачева проспонсировать одного лояльного магната. Близился глобальный финансовый кризис 2008 года, и олигархи со свободными средствами становились редкостью, но Пугачев еще был в их числе. Летом 2008 года ему позвонил Путин и попросил о кредите в 500 миллионов долларов на помощь его другу Аркадию Ротенбергу.
— Он сказал мне: «Это всего лишь кредит. Через полгода тебе его вернут», — сказал Пугачев.
Ротенберг и Путин были знакомы с детства, вместе дрались на улицах Ленинграда, вместе занимались дзюдо в спортклубе. Ротенберг проявил интерес к бизнесу уже после того, как Путин стал президентом. Вместе с братом Борисом он основал в Петербурге банк СМП. Однако к тому моменту о Ротенберге почти никто ничего не знал. Пугачев помог ему расширить бизнес — банк должен был тоже стать спонсором путинского режима. Ротенберг ждал, пока подвернется сделка, которая принесет миллиарды долларов по госконтрактам. Той весной Ротенберг приобрел у «Газпрома» несколько строительных компаний, а через несколько недель «Газпром» передал холдинговой компании Ротенберга «Стройгазмонтаж» многомиллионный контракт на строительство российской части стратегического газопровода по Балтийском морю в Германию. Единственная проблема была в том, что к тому моменту Ротенберг так и не расплатился с «Газпромом» за строительные компании. Тогда-то Путин и позвонил Пугачеву. Тот ответил, что с радостью поможет. Но такая заинтересованность Путина в этом деле выдавала его: стало ясно, кто стоит за строительным бизнесом Ротенберга.
— Путин захотел подключить Ротенберга, потому что действительно мог его контролировать, — сказал Пугачев. — Тот был полностью под колпаком. В отличие от других питерских союзников Путина, «ранее Ротенберг не имел никакого реального бизнеса».
В результате той сделки Ротенберг стал миллиардером. Он отрицал тот факт, что его растущее состояние имеет какое-то отношение к Путину и их дружбе, но быстро примкнул к Тимченко, Сечину и Ковальчуку и стал очередным союзником. Более того, ему достались и более лакомые куски российской экономики.
Это была последняя услуга Пугачева Путину — после
