Сцены частной и общественной жизни животных - Коллектив авторов

334

По-гречески зоон – живое существо, животное.

335

Намек на фразу французского философа и литератора Бернара Ле Бовье де Фонтенеля (1657–1757), приведенную Д’Аламбером в письме к прусскому королю Фридриху II от 9 марта 1770 года; она неоднократно воспроизводилась в изданиях переписки как Д’Аламбера, так и короля Пруссии.

336

Огюстен Пирам де Кандоль (1778–1841) – швейцарский и французский ботаник, составивший описание видов растений, аналогичное «Царству животных» Кювье, – «Введение в систему царства растений» (т. 1–17; 1824–1839); предложенная в нем естественная система так и фигурирует по сей день под именем декандолевой; Бальзак относился к Кандолю с уважением, «какое не может не питать любой человек, познакомившийся хоть с несколькими страницами из естественной истории» (Balzac H. de. Correspondance. Paris, 1962. T. 2. P. 434; письмо к Пираму де Кандолю от 26 декабря 1833 года), а во время своего пребывания в Женеве в декабре 1833 года консультировался со знаменитым ботаником по поводу норвежской флоры (подробности, требовавшиеся для написания романа «Серафита»).

337

Шарль-Франсуа Бриссо де Мирбель (1776–1854) – французский ботаник.

338

Рене-Жоашен-Анри Дютроше (1776–1847) – французский врач, ботаник и физиолог, изобретатель клеточной теории, согласно которой у природы есть единый план организации животных и растений, и все живые существа развиваются из клетки, становясь ее модификациями; Дютроше предложил эту теорию в 1824 году, за 15 лет до Теодора Шванна, считающегося ее официальным создателем.

339

Черно-желтый австрийский флаг уже упоминался Бальзаком в «Сердечных страданиях английской Кошки» (см. примеч. 114).

340

Гизо (см. примеч. 212) до Июльской революции 1830 года находился в оппозиции и критиковал политику консервативного министерства Полиньяка, подавлявшего гражданские свободы; после революции он неоднократно получал министерские портфели (первый, министра внутренних дел, он получил уже 1 августа 1830 года), и это, разумеется, переменило его отношение к деятельности правительства.

341

После Июльской революции новый король пытался лавировать между разными политическими течениями, представители которых претендовали на определение генеральной линии политического развития Франции, поэтому французские министерства долго не задерживались у власти (с 31 июля 1830 по 11 октября 1832 года сменились шесть кабинетов). Ср. также примеч. 62.

342

Улица Бюффона идет вдоль Ботанического сада с южной стороны.

343

В «Монографии о парижской прессе» (1843) Бальзак, продолжая издеваться над популяризаторами, описывает их деятельность следующим образом: «Популяризатор разбавляет идею в целой лохани общих мест, а затем покрывает этой жуткой философически-литературной смесью страницу за страницей. На первый взгляд кажется, что статья полна мыслей, но стоит человеку образованному познакомиться с ней поближе, как он тотчас различает аромат пустого подвала» (Бальзак О. де. Изнанка современной истории. М., 2000. С. 366).

344

Слова и ничего более (лат.; Гораций. Послания. I, 1, 34).

345

Намек на фразу историка и политика Нарсиса-Ашиля де Сальванди, сказанную по поводу бала, устроенного 31 мая 1830 года в Пале-Руаяле в честь прибывших в Париж короля и королевы Обеих Сицилий: «Мы танцуем на вулкане». В это время еще никто не знал, что королю Карлу Х осталось царствовать меньше двух месяцев, но предчувствие революции было уже разлито в воздухе.

346

Впервые после 15 июня 1841 года в двадцать девятом – тридцать третьем выпусках «Сцен». Этот рассказ, под которым стоит подпись Жорж Санд, на самом деле весь, кроме последнего абзаца, написан Бальзаком. Это стало очевидно после того, как в 1950 году было впервые опубликовано письмо Жорж Санд к Этцелю от середины июня 1841 года, где она благодарит издателя и Бальзака, приписавших ей «такую прелестную сказку, как история Парижского Воробья». По-видимому, Этцель решил «подарить» этот текст Жорж Санд для того, чтобы присутствие Бальзака в сборнике не было таким навязчивым (за его подписью в первой части опубликованы три рассказа). Это стало сюрпризом для самой Санд – впрочем, сюрпризом приятным. В письме к Этцелю она признается, что не смогла утаить имя истинного автора от двух-трех близких друзей, которые прочли рассказ в верстке и пришли в восторг; друзья не выдадут тайну, уверяет писательница Этцеля, а если даже истина и станет известна, большой беды в том не будет, поскольку любопытство читателей разыграется еще сильнее. Если же легитимисты из числа бальзаковских друзей, пишет Санд, обидятся на не слишком лестное описание абсолютной монархии (государства пчел), им можно объяснить, что это она, Санд, «исправила, расширила и дополнила» набросок Бальзака. Для большего правдоподобия она даже приписала в самом конце рассказа несколько строк, разъясняющих ее отношение «к идеальной звериной республике» (Sand G. Correspondance. Paris, 1969. T. 5. P. 322–323; о легитимистах см. примеч. 435). Гонорара Санд не получила, но в благодарность Этцель прислал ей несколько рисунков Гранвиля, и она, по ее собственному признанию, не имела силы отказаться. Авторство Бальзака не было тайной для осведомленных современников: 15 февраля 1843 года автор статьи в «Ревю де Де Монд» за подписью Ф. Лаженеве сообщает читателям, что Жорж Санд согласилась спуститься из «высших сфер, где она некогда пребывала» и «в приступе самоотвержения, которое мы не беремся объяснить, согласилась поставить свое имя под многословным и претенциозным разглагольствованием г-на де Бальзака; издатели слишком свято уверовали в невежество воробьев и решили, что те не заметят разницы в стиле» (Lagenevais F. de. La littérature illustrée // Revue des deux mondes. 1843. T. 1. 15 février. P. 663). Между тем Бальзак постарался, чтобы подпись Жорж Санд, стоящая под «Путешествием парижского Воробья», выглядела правдоподобно. Не случайно он сделал Воробья соседом и другом не кого иного, как Ламенне – представителя либерального католицизма, защитника народных прав, к которому Жорж Санд питала огромное уважение, хотя и считала, что в деле реформирования ретроградной католической религии он зашел недостаточно далеко. Кроме того, Бальзак проявил немалую беспристрастность: хотя в своих публицистических сочинениях он выказывал себя безоговорочным сторонником абсолютной монархии, в рассказе о парижском Воробье все три рассматриваемых политических режима: конституционная монархия, абсолютная монархия и республика – описаны с одинаковой иронией и с одинаковым сознанием их изъянов. В собрание сочинений Бальзака текст впервые был включен в 1973 году в издании Ж. – А. Дюкурно в серии «Les Bibliophiles de l’originale» (т. 25).

347

Аббат Фелисите-Робер де Ламенне (1782–1854), публицист и философ, начавший свою литературную деятельность с защиты традиционализма, но после 1830 года перешедший на позиции либерального католицизма, в 1830-е годы жил на пятом этаже дома 28 bis по улице Риволи; адрес «улица Риволи» он указал во время допроса на процессе, возбужденном против него в конце 1840 года в связи с публикацией его брошюры «Страна и правительство» (см. примеч. 252).

348

Холера в Париже свирепствовала с начала марта до конца сентября 1832 года.

349

Cильвио Пеллико (1789–1854) и Пьетро Марончелли (1795–1846) – итальянские патриоты, за борьбу против австрийского владычества заключенные в моравский замок Шпильберг, где провели восемь лет (1822–1830); Пеллико описал свое пребывание в Шпильберге в книге «Мои темницы» (1832), которая в 1833 году была переведена на французский c «историческими примечаниями» Марончелли; в 1834 году этот соратник Пеллико выпустил по-тальянски «Прибавление» к его книге.

350

Cент-Антуанское предместье – один из ремесленных кварталов Парижа; именно там в июле 1789 года начались волнения, окончившиеся взятием Бастилии; его главная улица переходит в Сент-Антуанскую улицу, а та, в свою очередь, в центре правобережного Парижа превращается в улицу Риволи.

351

Cад Пале-Руаяля, в котором предавался философическим раздумьям Воробей, примыкал к одноименному дворцу, в котором герцог Орлеанский продолжал жить и после того, как 9 августа 1830 года стал королем французов Луи-Филиппом I; во дворец Тюильри он перебрался лишь год спустя после восшествия на престол.

352

Во второй половине 1820-х и в 1830-х годах строительство особенно активно шло в правобережной части Парижа и при этом в самом деле вырубались сады; например, так называемый Европейский квартал (где все новые улицы получали названия в честь европейских городов) был устроен на месте бывшего развлекательного парка Тиволи.