Предсказанное. Том 2 - Василий Головачёв

В динамиках рубки раздался самый обыкновенный человеческий голос:

— Эй, княжич, ты меня слышишь?

Дар встретил взгляд выглянувшего из ячеи Железовского.

— Это он… мой противник…

— Леон Торопов.

— Княжич, слышишь меня?

— Отвечай, — кивнул Аристарх.

— Слышу.

— Приди и забери свою подружку, если не струсишь. Да не забудь прихватить вещицу, о которой шла речь.

— Не забуду, — глухо пообещал Дар.

— Я пойду, — заворочался Железовский, вылезая из ячеи.

— Нет, я! — твердо заявил молодой человек. — Я его не боюсь.

— Нет никаких гарантий, что он не обманет.

— Все равно надо идти мне.

Железовский помолчал несколько секунд, обдумывая решение.

— Ладно, передавай в эфир сообщение для императив-центра отеллоидов. Их «мама» должна знать, что мы согласны на ее условия, озвученные человеком.

— Внимание! — проговорил Дар. — Мы высылаем представителя для обмена.

— При малейшей попытке нападения на представителя открываем огонь на поражение! — добавил Железовский. — А это специально для тебя, земная б…дь! Твой отец находится у нас, и его жизнь будет зависеть от того, как ты себя будешь вести! Понял, господин Торопов-младший?

Молчание в эфире.

— Понял, — удовлетворенно проговорил математик. — Вот теперь принимай посланца.

Корабль-нож сделал прыжок и вышел точно к центральному «каштану» базы отеллоидов, на борту которой томилась в плену Дарья. Корабли-«ракушки» отеллоидского флота взвихрились метелью, окружая пришельца, но ближе чем на два десятка километров подходить к нему не решились. На фоне раскаленной, усеянной зернами и оспинами конвективных ячеек, петлями протуберанцев и более яркими факелами флоккул горы Солнца они почти терялись, и лишь специальные методы обработки видеоинформации, используемые инком «осиного» спейсера, позволяли пилотам ориентироваться в пространстве.

— В «заскоке» ты долго не продержишься, — сказал Железовский, критически оглядывая фигуру Дара. — Там гигантские перепады полей, температура выше точки плавления любого металла плюс потоки радиации. Нужен какой-нибудь скаф, летательный аппарат с хорошей защитой.

— На борту нет летаков.

— Что, если попробовать объяснить Шершню, что нам нужна защитная капсула?

Дар вызвал Шершня, Железовский присоединился к нему, и они принялись сочинять видеоряд, объясняющий «осиному мозгу» желание пилотов. Тот, к его чести, сообразил быстро. В носу корабля образовалась овальная оболочка, похожая на живое пульсирующее человеческое сердце, только в полсотни раз бо́льших размеров. В сознании людей возникло необычное сочетание «немых звуков и ощущений», которое можно было перевести на человеческий язык фразой: «Модуль готов».

— Отлично, — потер руки Железовский. — Теперь мы мало зависим от внешних условий. Пойдем, я тебя провожу.

Дар выбрался из «пилотской» ячейки.

Корабельный лифт доставил их к созданной Шершнем капсуле, выглядевшей странно и необычно. Вблизи она больше походила на гигантское муравьиное яйцо белого, с янтарными разводами, цвета.

— Залезай. В случае чего беги оттуда галопом. Не дай захватить себя в плен, тогда договариваться будет значительно труднее.

Дар кивнул. Он уже настроился на иной ритм жизни, вдвое повышающий скорость физиологических реакций, и пытался «достать» Дарью стрелой мысленного вызова. Однако девушка не отвечала, и все мысли молодого человека были заняты ею. Он чувствовал ее близость.

— Ни пуха ни пера, — добавил человек-гора.

Дар не ответил. В его времена это присловье было уже забыто.

В капсуле возникло отверстие в рост человека.

Дар вошел. Железовский вошел следом за ним.

— Погляжу, как ты тут устроишься.

В капсуле было темно, но стоило людям войти, в ее стенках протаяли ячеи видимости, превращая помещение в своеобразный фасетчатый глаз. Посреди, прямо из пола возникли две ячеи — «пилотские кресла».

— Одно лишнее, — сказал Железовский странным голосом. — Закрой его перегородкой.

В голове Дара проросло зернышко незнакомого пси-голоса, сопровождаемое ощущением готовности служить. Это заговорил инк капсулы, которому Шершень делегировал часть своих функций и подключил к общей системе связи.

— Садись, — сказал Аристарх.

Дар сел, повозился, устраиваясь поудобнее.

За спиной возникла перегородка, отделившая пилотский «кокон» от остального помещения.

«Как ты там?» — послышался мысленный голос Железовского.

— Отлично! — вслух проговорил Дар.

— Я выхожу… стартуй.

Дар подождал несколько секунд и скомандовал инку:

«Вперед!»

Мысленное присутствие прадеда вселяло уверенность и придавало сил. Затем думать об этом стало недосуг.

В борту корабля прорезалось отверстие люка. С тихим хлопком вылетел в пространство воздух, увлекая за собой капсулу. Ухнуло в пятки сердце — наступила невесомость. Затем огненное крыло света смахнуло темноту, и Дар невольно зажмурился, буквально ныряя в густой поток алого сияния невероятной глубины. Несмотря на фильтры, включенные автоматикой капсулы, подгоняющие условия обзора под параметры человеческого зрения, этот поток был так чудовищно плотен, что ориентироваться в нем было невозможно. Дар видел лишь огонь со всех сторон, чуть менее яркий в противоположной от Солнца стороне.

«Ничего не вижу!» — сообщил он, ошеломленный переходом от темноты к физически ощутимому, как жидкое пламя, свету.

«Держись! — прилетел мысленный голос Железовского. — Я буду корректировать полет. Пока что ты летишь правильно».

«Фасетки» капсулы покрылись сеткой мелких «трещин», существенно снизившей солнечный накал. Видеосистема капсулы пыталась помочь пилоту. Но и после этого Дар ничего не видел, кроме бушующего вокруг огня. Тогда он закрыл глаза и сосредоточился на гиперзрении.

Стало легче.

Корабль-матка отеллоидов, до которой было всего около трех километров, обозначился в поле зрения полупрозрачной медузой, висящей над огненной бездной. Стал виден и эйнсоф, погруженный в верхние слои атмосферы Солнца, удивительно похожий на круглый птичий глаз: черный зрачок, алая радужка, чуть более яркий ободок и еще одно темное колечко. С расстояния в миллион километров он вовсе не создавал впечатления грандиозного и опасного явления.

«Не отвлекайся», — послышался мыслеголос прадеда.

Дар встрепенулся, сбросил оцепенение.

«Поехали!»

Резкий толчок.

Капсула дернулась, полетела вперед, как волан от удара по нему ракеткой. Дар едва не потерял сознание от рывка. Но сетовать на действия машины, приспособленной для перемещения своих прежних хозяев, свободно переносящих дикое ускорение, было поздно.