Восточные страсти - Майкл Скотт

— Что все это значит, Пул? — отрывисто спросил он.

— Я не хотел тревожить вас, милорд, — ответил полковник. — Когда я отдавал приказ об обыске, я исходил из предположения, что вы к этому времени покинете вечер, а за вами уйдет большинство гостей. Но этого не произошло, а отменять приказ только из-за желания не причинять никому беспокойства я не мог.

Генерал-губернатор не собирался скрывать своего возмущения.

— И каковы же мотивы вашего решения?

Стараясь говорить ясно и не торопясь, сэр Седрик сообщил о том, что им было получено анонимное послание на китайском, где сообщалось, что из Бангкока в Гонконг джонка доставила контрабандный товар, а именно шесть контейнеров с опиумом.

Ответом ему была страшная, наэлектризованная тишина.

Молинда первой обрела дар речи.

— Ты и в самом деле поверил в эту историю, Седрик? Ты веришь, что я могла унизиться до контрабанды наркотиками?

Пот градом катил по лицу полковника и затекал под высокий ворот кителя.

— Верю я в это или нет — не важно, Молинда. Мой долг — устанавливать факты, не зная ни страха, ни снисхождения. Именно это я и пытаюсь делать. Прости, если мой поступок оскорбил тебя, но долг я ставлю выше своих личных симпатий.

Лицо ее вдруг приобрело необыкновенно восточное выражение. Она слушала, глядя Седрику прямо в глаза, но он никогда бы не смог распознать ни того, что этот взгляд выражал, ни того, что могло за ним скрываться.

Сэр Седрик что-то тихо сказал одному из своих подчиненных.

— Будет исполнено, сэр, — ответил тот, отдал честь и направился в кормовую часть судна к основному люку. За ним последовало несколько человек. Остальные повернули к переднему люку, и вскоре все вместе исчезли под палубой.

Тем же, кто остался наверху, при всем желании было невозможно вернуться к прерванному веселью. Леди Уилльямсон знаками подозвала к себе мужа и что-то возбужденно зашептала ему на ухо. Он энергично кивал, выражая полное согласие.

— Ты совершенно права, дорогая, — сказал он. — Если бы мы сейчас отправились домой, это выглядело бы так, словно мы поворачиваемся спиной к нашей хозяйке. Нам следует дождаться окончания дела.

Молинда заставила себя улыбнуться, встретившись глазами с леди Уилльямсон и ее супругом. Она была настолько раздавлена, что ей было нелегко даже думать. Она стояла неподвижно, словно прекрасная статуя, высоко вздернув голову и стиснув зубы. И только крепко сжатые кулаки выдавали глубину постигшего ее отчаяния.

Тянулось напряженное, казавшееся бесконечным, ожидание. Полицейские упорно искали злополучный груз.

Молинда наконец вспомнила, что она — хозяйка, а вокруг нее — гости, и отправила официантов предложить присутствующим новую порцию выпивки. Многие гости, впрочем, держались так, словно бы ничего не случилось, и вскоре возобновили оживленные беседы. Однако ни Седрик Пул, ни генерал-губернатор, который время от времени кидал на него испепеляющие взгляды, подобной безмятежности позволить себе не могли.

И вот наконец сыщики появились на палубе.

— Сэр, — доложил старший сэру Седрику, — мы ничего обнаружить не смогли. В полученном вами послании указывалось точное местонахождение предполагаемого груза, но там его не оказалось. Поэтому мы решили обыскать весь корабль, мы проверили все ящики с чаем, которые нашли на судне. И теперь, полковник, заявляю вам категорически — опиума на этой джонке нет.

Всем существом сэра Седрика завладело ощущение величайшего блаженства и облегчения.

Первым в себя пришел лорд Уилльямсон. Он быстрым шагом приблизился к Молинде и протянул ей руку.

— Я прошу принять вас мои поздравления, а вместе с ними — мои извинения. Вам доставили совершенно непростительное беспокойство. Я заверяю вас, что не собираюсь с этим мириться. Разумеется, подобное больше никогда не повторится.

Она восприняла свою победу с благородным изяществом.

— Теперь, когда честь моя вне подозрений, мне не о чем больше беспокоиться, ваше превосходительство.

Сэр Седрик горел желанием чем-то объяснить свой поступок. Он молча достал из кармана жилета злосчастное письмо и, развернув его, протянул Молинде.

Молинда очень внимательно прочитала его, а потом вежливо спросила лорда Уилльямсона, не хочет ли он ознакомиться с его содержанием. Он скользнул по нему взглядом, но, судя по всему, не знал ни слова по-китайски. Молинда перевела ему написанный текст.

— Такое впечатление, — проговорил он, — что кто-то хотел причинить большие неприятности этой леди.

— Очень похоже, что так, сэр, — ответил сэр Седрик. — Всю вину за доставленные Молинде неудобства я беру на себя и говорю в вашем присутствии, милорд, то, что мог бы сказать Молинде наедине — наши отношения, которые ни для кого в обществе не являются тайной, просто обязывали меня в этой ситуации исключить любую возможность бросить на меня тень обвинений в фаворитизме. Я выполнил свой долг в соответствии с тем, как я понимаю это слово.

Генерал-губернатор не мог не почувствовать прилив симпатии к этому честному человеку, чьи служебные обязанности неожиданно столкнулись с личными, даже сердечными привязанностями. Конечно, о наказании не могло быть и речи.

После того как вся история получила счастливое разрешение, лорд и леди Уилльямсон вскоре покинули судно. За ними последовало большинство гостей.

Сэр Седрик стоял за спиной у Молинды и наблюдал, как она провожала гостей одного за другим до трапа джонки. В какой-то момент оба, не сговариваясь, повернулись и подошли к поручням с противоположного края палубы. Оттуда открывался замечательный вид на гавань. Они стояли, наблюдая, как чуть заметно колышится на воде серебряная лента лунного света.

— Я надеюсь, что заслуживаю прощения, — наконец вырвалось у сэра Седрика. — Я сам был в чертовски неприятном положении.

— Ты прощен, — кратко ответила Молинда, но не знала, правильно ли во всем разобралась.

Он придвинулся к ней ближе. Медленно, даже с некоторой осторожностью, Молинда увеличила разделявшее их расстояние.

— Прошу тебя, Седрик. У меня такое чувство, что сегодня вечером надо мной надругались. И давай больше не будем об этом.

Он прекрасно понимал, что творится в ее душе. Даже несмотря на то что понимал и другое — она выпроваживала его. Он сухо поклонился и спустился по сходням, ни разу не обернувшись. Наблюдая, как он удалялся, Молинда испытала приступ жалости, но вскоре справилась с собой. Она простилась с Седриком Пулом, поставила точку в их романе. Возможно, с ее стороны было жестоко воспользоваться этим ужасным случаем как поводом для полного разрыва. Но она знала, что такое решение необходимо.