Три килограмма конфет (СИ) - "Нельма"

Близилось время ужина, со стороны кухни начинали распространяться потрясающие запахи еды, тонкими ниточками обволакивающие мои рецепторы и дёргающие, дёргающие подобраться поближе и хотя бы одним глазком посмотреть на то, чем можно добиться настолько яркого аромата, в котором мне удалось распознать лишь нотки муската и базилика.

Повинуясь этой магии, мы все дружно двинулись на кухню, где тут же получили от Никиты гору тарелок, бокалов и столовых приборов с указанием отнести всё в гостиную и начать сервировку стола, пока они с Джулией закончат готовить. Максима отправили поискать наиболее подходящее вино, долго перечисляя ему все необходимые критерии поиска, из которых я смогла усвоить только слово «брют».

Давно успело стемнеть, на улице слышны были раздающиеся где-то неподалёку салюты, не стихающие вот уже третий вечер подряд. И обстановка в доме становилась тёплой и уютной, словно на плечи медленно опускалось любимое пушистое одеяло, мягкими объятиями укрывавшее от всех невзгод и дающее ощущение защищённости. Так всегда случалось в моменты, когда вся семья собиралась вместе, отбрасывая все пререкания и оставляя на потом недомолвки. Несмотря на то, что семья эта была не моя, меня всё равно затягивало в атмосферу общего праздника.

Держа в руках увесистую стопку тарелок, я подтолкнула дверь в гостиную бедром и начала осторожно протискиваться внутрь комнаты. Пока не подняла взгляд и не окаменела от увиденного.

Артём целовал своего друга Мишу, и делал это совсем не по-дружески. Его пальцы гладили смуглую шею и зарывались в угольно-чёрные волосы, двигаясь уверенно и умело. И если лежащие на талии Артёма руки Миши ещё можно бы засчитать как неубедительную и затянувшуюся попытку отодвинуть того от себя, то пылкие и яростные движения их губ напрочь лишали меня возможности придумать ещё какое-нибудь оправдание происходящему.

Не знаю, как я вообще смогла найти в себе силы просто сделать шаг назад и позволить двери медленно закрыться перед своим носом. Сердце испуганно отстукивало удары один за другим, и мне хотелось бы, чтобы секунды пролетали с такой же скоростью и хоть один из них двоих сообразил бы выйти за пределы комнаты, пока туда не решил заглянуть кто-нибудь ещё.

Потому что во мне жила непоколебимая уверенность, что Максим такого не переживёт. Хотя, если вспомнить о его вспыльчивости и существенной разнице в комплекции с братом, с большей долей вероятности не переживёт их разборок как раз-таки Артём.

Учитывая всё, что рассказывал мне о брате Максим, какими бы эмоциями это ни сопровождалось — чуткостью, раздражением, заботой, обидой, — не приходилось сомневаться, насколько близким он оставался для него даже на фоне заметного разлада в их нынешних отношениях. «Мы были нужны только друг другу» — так он сам сказал мне когда-то, и я приходила в панический ужас от одной лишь мысли, что вскрывшаяся правда может навсегда оттолкнуть его от самого родного человека.

— Поль, ты чего тут застряла?

— Максим! — громко воскликнула я, рассчитывая только на то, что в этом доме прекрасная слышимость и парочка притаившихся в гостиной голубков (мне еле удалось сдержать нервную улыбку от мысли, насколько подходящим получилось определение) услышит мой сигнал и успеет разойтись, не вызывая лишних подозрений. — А я не знаю, как подступиться к двери, чтобы тарелки ненароком не разбить.

— Давай помогу, — он слишком быстро оказался рядом, без промедлений толкнул дверь, сразу распахнувшуюся настежь, и я вся сжалась от страха в предчувствии беды, надвигающейся неотвратимым смертоносным смерчем.

Артём с Мишей непринуждённо раскладывали приборы, стоя по разные стороны стола. Наше появление, кажется, ничуть их не удивило и не вызвало того эффекта, который я ожидала увидеть: они не встрепенулись, не оглянулись, даже не попытались хоть раз украдкой взглянуть на кого-нибудь из нас, чтобы удостовериться, не вызвали ли подозрений. Их ледяное спокойствие настолько обескураживало, что меня всерьёз начинали терзать сомнения, действительно ли я видела именно страстный поцелуй.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но картинка увиденного парой минут ранее настолько чётко стояла перед моими глазами, вызывая какие-то странные, неоднозначные эмоции, что уже не вышло бы списать всё лишь на собственное воображение, каким бы богатым оно ни было.

Я сохраняла совсем не свойственную для себя выдержку, но будто назло постоянно натыкалась взглядом на Артёма, тут же чувствуя, как начинаю даже не краснеть, как обычно, а, напротив, стремительно бледнеть. В ушах шумело, кровь отливала от головы, и только несколько глубоких вдохов и тяжесть ответственности, отныне лежащей на мне, помогали устоять на ногах.

Намного проще было, пока мы все вместе накрывали на стол, ведь за суетой и постоянными перемещениями из комнаты в комнату мне легче удавалось уходить от вопросов как всегда наблюдательного Максима. Он подлавливал меня в коридоре, чтобы поцеловать, лизнуть в шею, на пару мгновений сжать в объятиях или спросить, всё ли со мной нормально. И в последнем случае приходилось уже самой набрасываться на него с ласками, лишь бы не отвечать на те вопросы, которые требовали лжи.

Немного взбодриться и унять лёгкую дрожь в солнечном сплетении мне удалось только тогда, когда место напротив меня за столом занял Никита. Артём сидел на максимальном от меня расстоянии, но мне всё равно постоянно казалось, будто он подглядывает за мной, словно знает, что мне известна вся правда о нём.

Но если он услышал или заметил краем глаза, как я ворвалась тогда в гостиную, почему не прервал поцелуй и не попробовал поговорить?

Беседа текла плавно, ленно, не прерывая смакования восхитительных по вкусу и подаче блюд, а элегантно дополняя их. А мне кусок в горло не лез от волнения, зато несколько глотков вина моментально вызвали опьянение, от которого я чувствовала себя особенно уязвимой и слабой, понимая, что в таком состоянии проще простого могу проговориться или сделать что-то не так.

— Мне кажется, Поль, тебе достаточно просто задержать взгляд на бутылке с алкоголем, чтобы опьянеть, — прошептал мне на ушко Максим, как бы невзначай пробежавшись пальцами по оголённой коленке — в честь торжественного ужина я надела платье, взятое из дома ещё для новогодней ночи, но тогда так и не пригодившееся.

Становилось душно от непривычно большого скопления людей в комнате, пробирающегося с кухни жара и внезапно остро вспыхнувших воспоминаний о том, что случилось сегодня у меня в квартире. За суматохой после приезда гостей мне на несколько часов удалось полностью забыть обо всём, а теперь осознание медленно возвращалось под действием вина, снимающего оковы стеснения и комплексов так же ловко и умело, как стягивал с меня бельё Максим.

— А что там представляет из себя новенький муж матери? — поинтересовался Никита, быстро свернув разговор, зашедший в сторону самых позорных воспоминаний о зимних каникулах.

— Да ничего особенного. Ходит, молчит и улыбается — идеальный муж, — пожал плечами Максим.

— А ещё мне показалось, что он младше тебя, — Артём кивнул в сторону Никиты, тут же недовольно поморщившегося.

— Главное, Тём, чтобы он был не младше тебя. Даже моей любви к матери не хватит, чтобы носить ей передачки, если её упекут за совращение несовершеннолетних, — ещё раз поморщился Никита и ехидно ухмыльнулся, заметив кислую мину на лице Максима. — Что, мелкий, не быть тебе скоро самым младшим ребёнком в семье?

— Хотелось бы верить, что с позицией «новый муж — новый ребёнок» она уже завязала. Иначе я даже боюсь представить, кто этого ребёнка будет воспитывать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я бы с удовольствием понянчился с малышом, — мечтательно отозвался Артём, откидываясь на спинку стула и закидывая руки за голову. — Жаль, что у нас нет младшей сестрички.

— Научил бы её парней кадрить? — усмехнулся Никита, и в то же мгновение вилка вылетела из руки Максима и звонко ударилась о тарелку, привлекая внимание всех собравшихся. Он выглядел не ошарашенным, нет, скорее невероятно злым, и смотрел на старшего брата таким убийственным взглядом, что от страха я даже пальцы на ногах подогнула. — Спокойно, Макс. Судя по тому, как Полина весь вечер косится на нашего непутёвого братца, она или очень прозорлива, или он и с ней уже успел провернуть свой любимый фокус.