Дневники: 1920–1924 - Вирджиния Вулф

шляпу – спереди или сзади? – вопреки детской клятве, которую до сих свято соблюдала. «Билль о перьях» завернули, задушили, и миллионы птиц теперь обречены не только на вымирание, но и на пытки, а комментарий «Странника» звучит так: «А чего еще ожидать? Их приходится убивать в период гнездования, чтобы женщины детородного возраста могли выставить напоказ символ родительства, и, как говорит мистер Хадсон, одна птица, застреленная ради оперения, означает десять других смертельно раненых и голодную смерть птенцов. Но какое до этого дело женщинам? Взгляните на Риджент-стрит сегодня утром!». Взглянуть можно и не выходя из комнаты: нижняя половина домов – стеклянные витрины магазинов. Можно целый час перечислять существительные и прилагательные, но не назвать и десятой части портфелей, серебристых корзинок, сапог, пистолетов, цветов, платьев, браслетов и шуб, выставленных напоказ. Мужчины и женщины беспрестанно ходят туда-сюда. Многие слоняются без дела и, возможно, хотят войти, но лишь немногие решаются. Большинство из них просто бросают взгляд и спешат дальше. И тут останавливается женщина, чтобы мы могли ее рассмотреть, – это дама из совершенно другого класса. На запястье у нее висит серебристая сумочка. Белые перчатки. Блестящие туфли. Она держится прямо. Ее фигура – объект красоты – несравненно более восхитительна, чем любой другой объект на улице или в витрине. На лицо дамы можно не обращать внимания, ведь, несмотря на аккуратный макияж и припудренность, это глупое лицо, а взгляд, которым она окидывает витрины, чем-то напоминает выражение морды капризного попса во время чаепития. Подойдя к витрине с перьями цапли, искусно расставленными прямо по центру, она останавливается. Так делают многие женщины. Ведь что, в конце концов, может быть более неземным и удивительно прекрасным? Плюмаж кажется естественным атрибутом энергичной и капризной жизни, символом гордости и отличия. Дама с глупым лицом и прекрасной фигурой идет сегодня в оперу; Клара Батт[1308] поет Орфея; ожидается присутствие принцессы Марии; цапля лимонного цвета – именно то, что нужно для завершения образа. Дама входит в магазин, серебристая сумочка извергает неизвестно сколько купюр, а модные обозреватели на следующий день пишут, что леди Такая-то «прекрасно выглядела с лимонного цвета цаплей в волосах».

Но раз уж мы рассматриваем образы, давайте взглянем на еще один, который примечателен тем, что он заполняет некоторые пробелы в нашем грубом наброске утренней Риджент-стрит. Давайте представим пылающий южноамериканский пейзаж. На переднем плане кружит птица с красивыми перьями, будто потерянная или испытывающая головокружение. В голове у нее красные дыры там, где должны быть глаза. Другая птица, привязанная к столбу, беспрестанно извивается, потому что ее пожирают красные муравьи. Обе – приманки. Дело в том, что, прежде чем «женщина детородного возраста сможет выставить напоказ символ родительства», должны быть продуманы, совершены и оплачены определенные действия. Именно в период гнездования перья птиц становятся наиболее яркими. Итак, если мы и дальше хотим создавать образы, нам стоит представить себе бесчисленные рты, открывающиеся и закрывающиеся, открывающиеся и закрывающиеся до тех пор, пока – поскольку ни один родитель не прилетит покормить их – птенцы не сгниют там, где сидят. Давайте представим раненых птиц с поврежденными ногами или крыльями, пытающихся улететь, но падающих и теряющихся на земле. Однако самое неприятное зрелище, которое мы обязаны через силу представить, – это, пожалуй, вид птицы, крепко зажатой в одной руке, пока другая рука протыкает глазные яблоки пером. Но эти руки – они мужские или женские? Сторонники «Билля о перьях» говорят, что охотники – «самые отбросы человечества». Газеты, вероятно, сообщили бы нам, участвуй в этом деле представители другого пола. Тогда мы можем справедливо предположить, что птиц убивают, морят голодом и пытают мужчины, причем не опосредованно, а своими собственными руками. «Небольшая группа спекулянтов из Ист-Энда» поддерживает эту торговлю, и они, как правило, тоже мужчины. Теперь вспомним, что птиц, как заявляет «Странник», «приходится убивать в период гнездования, чтобы женщины детородного возраста могли выставить напоказ символ родительства».

Какова же природа этого насилия? Ну люди должны зарабатывать на жизнь, получать прибыль, рожать детей. И хотя некоторые считают, будто способны контролировать свои страсти, большинство утверждает, что их надо защищать от желаний, а не осуждать за них. Другими словами, одно дело – желать женщину, но совсем другое – хотеть плюмаж из перьев цапли.

Однако есть еще целая группа честных и бескорыстных людей, которые не являются ни охотниками за перьями, ни спекулянтами, ни женщинами. Их долг и в их силах положить конец убийствам и пыткам птиц и сделать так, чтобы ни одна цапля не могла лишиться ни одного пера. Палата общин занялась этим вопросом. «Билль о перьях» направили в Постоянный комитет С. Все его 67 членов, кроме одного, были мужчинами. Целых пять раз не удавалось собрать кворум[1309] из двадцати человек. В практическом плане «Билль о перьях» мертв. Но какое до этого дело мужчинам? Смотрите сегодня утром куда хотите! Тем не менее невозможно представить, чтобы «Странник» выразился как-то так: «Их приходится убивать в период гнездования, чтобы мужчины детородного возраста могли выставить напоказ символ родительства… Но какое до этого дело мужчинам? Взгляните на Риджент-стрит сегодня утром!». Подобный выпад по поводу удочки, например, сочли бы в высшей степени сентиментальным. Но я полагаю, что и у лосося есть свои чувства.

Насколько я знаю, все вышесказанное – абсолютно правдивое утверждение, хотя и щедро сдобренное антагонизмом полов. Любопытно, однако, то, что в своем стремлении опровергнуть «Странника» – журналиста, признанного гуманистом, – я больше говорила о его несправедливости в отношении женщин, нежели о страданиях птиц. Возможно ли, что быть несправедливым к женщинам – более тяжкий грех, чем мучить птиц?

«Woman’s Leader», 23 июля, 1920.

Приложение 3: «Интеллектуальный статус женщин»

Публикация книги Арнольда Беннетта “Наши женщины” в 1920 году и сопутствующая ей шумиха побудили Вирджинию Вулф “продумать статью о Женщинах, способную нанести контрудар по враждебным взглядам мистера Беннетта” (см. 26 сентября). Эта статья, если она вообще была написана, не сохранилась, однако контрудар все равно последовал. Он был опубликован в колонке для писем читателей журнала “New Statesman”, где Дезмонд Маккарти – обозреватель, писавший под псевдонимом “Приветливый Ястреб”, – обсуждал книгу Беннетта в выражениях, которые Вирджиния Вулф сочла слишком провокационными, чтобы их игнорировать. Он соглашался с Беннеттом, что “никакое образование и свобода не изменят кардинально тот факт, что женщины уступают мужчинам в силе интеллекта и что бесспорное желание женщин доминировать является… доказательством их интеллектуальной неполноценности”. Оскорбительная статья, в которой также содержалось краткое наставление Орло Уильямса[1310] “Хорошей англичанке”, вышла 2 октября 1920 года. Протест Вирджинии Вулф был опубликован через неделю под заголовком “Интеллектуальный статус женщин”.

Сэр, как и