Прах человеческий - Кристофер Руоккио
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Здесь недалеко, – сказала Валка. – Ипподром сразу за холмом. Под ним вход, о котором сообщил слуга императора.
Пока мы летели с Фидхелла, Валка изучила планы города, которые нам удалось раздобыть, и теперь выполняла роль проводника. Она запомнила столько, что вполне сошла бы за коренную жительницу.
– Это точно? – с осторожностью посмотрел на нее Шарп.
Валка сердито воззрилась в ответ. Я легко мог представить выражение ее лица под маской, а вот центурион знал ее недостаточно хорошо и потому не устрашился.
– У вашей разведки спросите, – холодно ответила Валка.
По прибытии мы получили короткое сообщение от сэра Грея Райнхарта. Император со свитой выжили в, казалось бы, безнадежной ситуации и прятались в бункерах под Ресонно. От герцогского дворца остался только белокаменный зиккурат, дочерна обожженный взрывами. Даже сам камень местами оплавился и стек, как воск, а от окрестных зданий и башен остались только железные скелеты из балок и перекрытий.
Ни травинки не росло теперь в Ресонно. На город падал не снег, как на Картее, а пепел. Серый пепел покрывал все вокруг, придавая миру гнетущую мертвенность. Стояло лето, но пустые улицы навевали мысли о зимнем лесе, об укутанном снегом английском садике в поместье Маддало. Я затосковал по этому старому жилищу. Поместье Маддало было для меня тюрьмой, но оно было моим, и мы с Валкой жили там в спокойствии.
С тех пор о спокойствии я мог только мечтать.
Спасем императора, и наградой мне станет очередное невыполнимое задание. Даже если представить, что мы убьем бога – что тогда? Кесарь не сможет оставить меня при дворе из опасений, что Капелла или его собственная жена попытаются закончить, что начали. Он будет вынужден держать меня на поводке, пока я не сдохну, как собака.
А если он погибнет в ходе спасательной операции… мог ли я довериться Александру и рассчитывать, что он действительно меня отпустит?
– Можно попробовать еще посигналить, – предложил Шарп.
– Слишком много помех! – огрызнулся Лориан. – Даже по узколучевой связи ничего не пройдет. К тому же бункеры даже атомный взрыв блокируют. Думаете, ваше жалкое радио пробьется?
– Они ведь как-то передают сообщения, – заметил Шарп.
– По телеграфу! – прошипел Лориан. – Телеграф нас и на полпути к Андромеде достанет!
Он отвернулся с кислой миной и повторил:
– Не нравится мне все это.
Желая примирить коммандера и центуриона, я положил руку Лориану на плечо.
– Тебе не нравится, потому что план не твой, – сказал я успокаивающе, хотя сам не чувствовал спокойствия.
– Мне не нравится, потому что это не план, а черт-те что, – парировал интус. – Где эти проклятые джаддианцы?
– Можешь определить их местонахождение? – спросил я Валку.
Она наклонила голову, как будто прислушиваясь к ветру.
– Слишком сильные помехи. Не знаю, в чем причина. То ли в остаточной радиации, то ли в каком-то вражеском блокирующем устройстве…
Ее голос оборвался. Датчики моего комбинезона не выдавали предупреждений о радиации. Сьельсины вообще редко пользовались ядерным оружием. Они предпочитали плазму и кинетическое оружие, а порой просто сбрасывали с орбиты гигантские глыбы – куски их собственных кораблей-миров. Но все бывает в первый раз.
Наконец Валка помотала головой:
– Ничего не чувствую.
– Надо двигаться, – сказал Шарп. – Мадс, Терен!
Центурион очертил в воздухе круг – знак всем приготовиться.
– А джаддианцев подождать? – спросил Лориан.
– Они не… – «придут», хотел договорить Шарп, но в этот миг небо разорвал жуткий грохот, заставив центуриона замолчать.
На фоне солнца прошла тень еще одного патруля.
– Адриан! – тихо вырвалось у Валки, и она схватила меня за руку.
Это был не гром.
Это было слово.
– Люди!
Несмотря на неестественную глубину этого голоса, я узнал его, узнал пронзительный холод, плоскость эмоций, эрудицию. Нечеловечность. Адреналин закипел в груди, словно меня ударили ледяным острием; жилы во всем теле напряглись до предела. Валка вцепилась в меня сильнее, чтобы я успокоился, чтобы утихомирил панику, с каждым ударом сердца все сильнее охватывавшую меня.
Я мгновенно вспомнил все. Пещеру. Стену. Яму. Голову Адрика Уайта на подносе, столы с гнилым мясом, бледнолицых придворных с окровавленными нечеловеческими губами. Все ужасы и демонический декаданс Дхаран-Туна, как наяву, встали из глубин моего измученного сознания. Я прижал ладони к шлему, зажимая уши, но голос все равно звучал в аудиосистеме моих доспехов.
Голос Пророка.
– Ваша планета захвачена! Ваша армада разбита! Сдавайтесь! – гремел Сириани, и каждый слог падал на разрушенный город, будто бомба. – Отдайте вашего императора, и я пощажу остальных!
– Что с ним? – спросил Шарп Валку, кивая на меня. – Что происходит?
Обнимая меня, Валка прошипела центуриону заткнуться.
– Он здесь, – прошептал я сквозь зубы. – Он здесь.
– Я Шиому Элуша, царь сьельсинов, Бич Земной, – словно в ответ на мои слова, громогласно представился Сириани. – Отдайте мне вашего императора, и я больше не трону эту планету. Вам будет позволено стать рабами. Вы будете платить дань моим легионам, но останетесь живы.
– Не вижу голограмму, – снова выглянул из-за колоннады Лориан.
– Дыши, anaryan, – прошептала Валка мне на ухо. – Просто дыши.
Она уже много лет терпела мои кошмары и знала, как совладать с приступами.
Приобняв ее, я мысленно приказал себе успокоиться.
«Страх отравляет», – думал я, ощущая этот яд в своих венах, в своем прерывистом дыхании.
– Страх отравляет.
– Он семь лет пробыл в плену у сьельсинов, – объяснила Валка центуриону. – Вы не знали?
Шарп не ответил, но отошел.
– Он здесь. – Я потряс головой, крепче обнимая Валку. – Если он здесь…
Я не был готов к новой встрече с Сириани Дораяикой. Передо мной стоял его образ: серебряная кровь на лице и на кривых пальцах, хлынувшая из разрубленной шеи. Мне вновь явилось то, что я видел той темной ночью в Актеруму. Тонкие руки, вылезающие из безголового тела Дораяики. Я вновь потряс головой, отгоняя серый туман, затмивший мой разум. Нашел соломинку, за которую можно было ухватиться.
– Раз он требует императора, значит тот еще на свободе, – сказал я и отпустил Валку, тяжело дыша. – Мы успели вовремя.
Бум!
Вдали что-то взорвалось, и пепел осыпался с капителей колонн над нами. Взрыв окончательно разогнал туман в моей голове.
– Пора!
– А как же джаддианцы?! – воскликнул Лориан.
– Они знают, что нужно идти к ипподрому! – ответил я, потянувшись за мечом.
Вместо меча пальцы нашли пистолет, и я вытащил его. Я до сих пор не нашел замены сабле, которую потерял в дуэли с Такеши на Ганелоне. У меня были пистолет, кинжал и щит.
