Слово - Сергей Алексеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну что, Глотов, – спросил генерал. – Взял замок?
– Так точно, товарищ генерал! – отрапортовал комбат. – Выбросили белый флаг!.. Только это не я брал, а полковник Муханов.
– Где он сейчас?
– У меня в батальоне!
– Позови его к аппарату!
Комбат выскочил из КП, огляделся в поисках связного. Бойцы его рот, выбравшись из окопов, стояли на опушке парка и смотрели на замок. Солнце, невидимое из-за деревьев, окрасило его башни и шпили, крышу, слуховые окна. Багровый его свет медленно сгонял черноту со стен. Глотов подбежал к бойцам, и тут увидел, как сквозь пролом в чугунной решетке прошли два человека, которых можно было узнать на любом расстоянии. Подвижный, крепкий полковник Муханов и толстый, неповоротливый переводчик Зайцев. Они вышли на площадь и направились к замку. Глотов, стоя среди бойцов, невольно залюбовался.
Это было зрелище, не виданное еще комбатом. Два человека, по сути, голыми руками, взяли хорошо вооруженную крепость и теперь шагали к ней так, словно завершили трудную работу, – немного утомленные, но довольные. Муханов шел впереди и, сняв фуражку, размахивал ею в такт шагам; Зайцев отставал и затем догонял начальника тяжелой трусцой.
Комбат Глотов вспомнил о звонке генерала и побежал к Муханову. За ним, словно по команде, пошли бойцы его батальона. Никто из них ни разу еще не брал крепостей без выстрела…
– Мы спасены! – сказал Аришин. – Из замка есть свободный выход к реке! А там можно прорваться
– К русским? – усмехнулся командир роты.
– Да нет, к немцам!
Карл Зоммер вдруг вскочил с постели и ошалело закрутил головой.
– Почему я здесь? – спросил он. – Почему русские не стреляют?
– Радуйся, Карл, что не стреляют, – сказал учитель.
Карл схватил каску, автомат и тяжело загрохотал сапогами по лестнице.
– Итак, вы предлагаете бежать? – спросил Вайсберг Аришина.
– Я не собираюсь здесь оставаться, – буркнул Аришин. – Я давно говорил: замок – могила. Снаряды надо было убрать в подвалы!.. А если они начнут стрелять?..
– Бежать, бежать, – согласился Вайсберг. – В этом есть резон. Только куда и далеко ли?
– Боже! Неужели это возможно? – не веря, спросил Фрас. – Только скорее, пока не начался артобстрел!
Вайсберг не спеша застегнул мундир, поправил ремень с кобурой и пошел вниз. Аришин и Фрас последовали за ним. Учитель на ходу содрал простыню с генеральской постели и, скомкав, сунул ее под мундир.
В зале и коридорах первого этажа, где были установлены орудия и крупнокалиберные пулеметы, царила суматоха. В сумерках ощущалось движение многих людей, слышался стук снарядных ящиков и звон гильз.
– Внимание! – крикнул Вайсберг. – Говорит гауптман Вайсберг! Приказываю прекратить огонь и всем построиться!
Фрас стоял рядом, и командир роты заметил белую тряпку, торчащую у него из-под мундира. Пока мальчики, оставив окна и амбразуры, собирались у снарядных ящиков, Вайсберг посоветовал учителю:
– Вместо древка возьмите банник…
– Спасибо, – не чувствуя иронии, пролепетал Фрас. Рота сгрудилась возле штабелей. Однако откуда-то из глубины замка все еще доносилась пулеметная стрельба.
– Всем вниз! – приказал Вайсберг. – Немедленно! Пулеметчики спустились вниз, примкнули к строю-толпе.
– Я получил срочный приказ фюрера! – прокричал Вайсберг. – Немедленно оставить замок и двигаться на защиту Берлина! Хайль Гитлер!
– Хайль!! – многоголосо прокричала толпа. Он еще дважды выкрикнул приветствие, и подростки с чувством ответили ему: хайль!
– Мы уходим к реке, там пробьемся к нашей непобедимой армии! – продолжал Вайсберг. – Впереди пойдет лейтенант Аришин! Мы с лейтенантом Фрасом уходим последними. Все!
И снова Вайсберг трижды проорал «хайль Гитлер!», и мальчики, распаляясь, ответили ему с детской непосредственностью.
Аришин включил фонарь и начал спускаться в подвал, откуда был выход в сад, а затем к реке. Солдаты потянулись за ним, на ходу поправляя съезжающие каски. Вайсберг и Фрас провожали их молча.
Когда последний мальчик исчез в темном зеве подвального входа, Вайсберг холодно бросил:
– Желаю успеха.
И не спеша стал спускаться по лестнице. Несколько секунд учитель стоял в оцепенении. Только в ушах, подобно собачьему лаю, звучало – хайль!
Затем он подобрал банник и, на бегу привязывая к нему простыню, устремился по лестнице вверх, на третий этаж левого крыла. Он уже не слышал и не мог видеть, как капитан Вайсберг, проводив свою роту в сад, вернулся в подвал и, устроившись на корточках в каком-то захламленном углу, достал парабеллум, отвел затвор и, сунув ствол в рот, надавил на спуск…
Учитель вытолкнул из окна пулемет, выставил наружу белый флаг, накрепко привязав древко к решетке. Пристроившись тут же, у окна, он перевел дух и, сняв каску, швырнул ее на пол.
– Хайль! Хайль! – звенели еще в ушах голоса мальчиков. Он пробовал затыкать уши, но тогда «хайль» откликалось в затылке. Наконец он увидел, как со стороны русских появились два человека и направились к замку.
Учитель вскочил и заторопился вниз: следовало освободить двери от мешков, с песком, сбить замки и снять цепи. Он спустился на первый этаж и устремился было к железным дверям, но в этот момент в зале, на штабелях ящиков со снарядами, увидел мальчика!
– Кто здесь? – спросил Фрас.
– Это я, Карл Зоммер! – откликнулся подросток, открывая ящик.
– Ты почему не выполнил приказ, Карл? Ты почему не ушел со всеми?
– Я вернулся! – крикнул Карл. – Я решил не сдавать крепость противнику!
Мальчик поставил снаряд на попа и стал поднимать над ним молот.
– Не смей этого делать, Карл! – закричал учитель, вслепую переступая через ящики и снарядные гильзы, – Не делай этого, мальчик! Слышишь меня, не делай этого!
Но Зоммер уже поднял молот над головой и лишь на мгновение задержал руки, чтобы прицелиться и точно ударить по головке снаряда…
Глотов перепрыгнул через фундамент ограды и остановился, машинально закрыв лицо рукой.
Взрыв был мощным, многоярусным. Замок, казалось, подпрыгнул над землей, а потом медленно развалился в прах, поднимая огромные тучи пыли.
Комбат закричал, потрясая кулаками. Там, где только что были полковник Муханов и переводчик Зайцев, лежала красная груда битого кирпича.
В пыльном облаке – мелькнуло последний раз белое полотнище флага и опустилось на землю. Прорезая толщу пыли, взметнулся фонтан черного дыма и, уперевшись в небо, стал закручиваться в розовый от огня гриб.
СКИТСКОЕ ПОКАЯНИЕ. 1961 ГОД
Событие, всколыхнувшее Макариху явлением Луки, дня три не сходило с языков. Одни, что помоложе, потешались, как бы потешались они на концерте заезжих артистов, другие откровенно жалели Луку Давыдыча и даже искать его пробовали, поскольку он исчез из деревни и больше не показывался, но были и те, что, несмотря на провал восшествия, считали Луку мучеником, страдальцем и божьим человеком.
