Слово - Сергей Алексеев

– А, учитель, – удивился Вайсберг, – Мне докладывали, что вы уже у русских.

– Я не был у русских! – горячо запротестовал Фрас. – Я находился на третьем этаже! Я смотрел картины и листал древние славянские рукописи.

– Вы должны быть в третьем взводе, лейтенант, – вздохнул командир роты. – Или скажем так: в третьем классе! На уроке! – Он рассмеялся собственной шутке.

– Вы мне не верите? – забормотал лейтенант, – Я вам покажу… Я там спал!

– И хорошо выспались? – поинтересовался Вайсберг.

– Да, как никогда за последние месяцы.

– Счастливый вы человек, учитель… А я не могу. Закрою глаза – лезет всякая дрянь. – Командир роты сел и похлопал себя по карманам – сигарет не было. – Гель-мут! – крикнул он адъютанту. – Принеси мне сигарет!

Гельмут явился тотчас, прокричал «хайль Гитлер!» и поправил огромную каску на голове.

– Сигарет!

– Я не курю, господин гауптман!

– Да, тебе еще рано и вредно курить, – спохватился Вайсберг. – А у вас, учитель, нет? Вам русские не дали… хотя бы этой, махорки?

– Я не был у русских! – с отчаянностью повторил Фрас. – И не курю!

– Да, да, учитель, вы уже стары, чтобы курить… – капитан покачал головой, – Как все это похоже на великую Германию: одному рано – другому поздно… Гельмут, возьми сигарет у Аришина.

– Яволь! – откликнулся адъютант и вдруг замялся. – Господин гауптман! Разрешите мне встать у амбразуры? Все там, а я здесь! Я хочу сражаться с русскими!

– Становись, – отмахнулся командир роты. – Только сначала сигарет!

Мальчик, придерживая каску и автомат, умчался вниз. Вайсберг зажег свечу и поправил светомаскировку на окнах, скорее всего по привычке. Он вернулся к кровати и вдруг, глянув на плечи учителя, рассмеялся.

– Вы что, были в ставке фюрера?

– Я не настроен шутить, – обиделся Фрас.

– Кто же вас тогда повысил в звании? – хохотал командир роты. – В замок вы пришли лейтенантом! А сейчас – обер!.. У русских не нашлось лейтенантских погон?! Или вы, как эти!.. – задыхался от смеха Вайсберг, – как эти мальчики: сами себя повысили в звании?! Боже, что делается в Германии! Немцы сошли с ума!

– Немцы давно сошли с ума, – глухо сказал учитель. – Еще в тридцать третьем, когда Гитлер пришел к власти… Но наше сумасшествие обнаружилось только сейчас… Можете сдать меня в гестапо, но сначала выслушайте!

– Гестапо?.. Как это давно было и смешно звучит!

– Отдайте приказ сложить оружие или уйти из замка, – произнес учитель. – Русские подтянули орудия, в пять часов начнется обстрел. Снаряды лежат в коридорах… Здесь все погибнет… А там, на третьем этаже, – огромное собрание живописи! Там древние книги многих народов, там иконы, музейные экспонаты, редчайшие коллекции монет. Там памятники истории и культуры разных эпох! Я уже не говорю об архитектурной ценности самого замка…

– Кому все это теперь нужно? Кому? – Вайсберг поправил кобуру, открыл ее крышку. – Владелец наверняка убит, Германии нет…

– Останется немецкий народ, – перебил его учитель. – Русские уничтожают только фашизм!

– О! Вас хорошо обработали! – рассмеялся Вайсберг.

– Поймите, мы обязаны перед немцами сохранить остатки немецкой культуры, – горячо заговорил учитель. – Мы обязаны сейчас сохранить культурные ценности других народов! Те ценности, которые награбили в других странах!.. С нас спросят дети, если мы останемся живы!

– Дети?! – вдруг закричал Вайсберг. – Какие дети? Те, что сейчас у пулеметов? Успокойтесь, они знают лишь культуру фашизма! А с нас потом спросят не за дребедень, что в замке, а за то, что мы проиграли войну!

– Не правда! Я верю в будущее немецкого народа!

– Вы говорите, учитель, как наш фюрер четыре года назад!

– Это вы! Вы виноваты! – крикнул учитель. – Вы превратили детей в солдат! Вы их поставили к окнам! Вы убиваете детскими руками!

– Я их не ставил к окнам, – спокойно сказал Вайсберг. – У них приказ фюрера. Это Гитлер сделал их такими. А я, как вы знаете, все время нахожусь здесь, на генеральском пуховике. Война для меня кончилась. Да, учитель.

– Зачем же тогда вы поощряете в них бессмысленную жестокость? Зачем этот ваш крест, врученный мальчику? – Фрас задыхался от гнева. – Зачем вы играли перед ними маленького фюрера?!

– Я кумир для этих детей только потому, что четыре года воевал, был ранен и ходил к Смоленску и Москве, – отпарировал Вайсберг. – Они видят кумира в каждом фронтовом офицере! Это вы виноваты, учитель! Эти мальчики учились в вашей школе!

Несколько минут они сидели молча, прислушиваясь к слабому треску пулеметов.

– Если бы Германия выиграла войну, вы бы, капитан, говорили другое, – тихо проронил учитель. – Вы бы благодарили нас за мужественных мальчиков, солдат.

– И вы бы, учитель, говорили другое! – зло бросил Вайсберг.

– В этом наша общая беда, – вздохнул Фрас. – Мы, как эти мальчики, смотрели в рот фюреру… Думали одно, а говорили другое. Но теперь не об этом речь! Вот-вот начнется рассвет, а в пять утра…

Вбежал Гельмут с автоматом на шее, снова прокричал «хайль Гитлер!» и доложил, что Аришина не нашел, а у солдат сигарет нет.

– Разрешите идти к амбразуре? – спросил он.

– Иди, – бросил Вайсберг. Когда за мальчиком закрылась дверь, он сел на постель, расстегнул пуговицы на мундире. – Я не играю с ними, учитель… Я хочу, чтобы они умерли без страха и паники, как в детской игре…

– Но ради чего?! – закричал Фрас. – Пусть лучше они останутся живыми и сами поймут потом…

– Эти – не поймут, – возразил Вайсберг. – Уже не поймут… Они вас поняли, когда вы пытались им объяснить, что такое культурные ценности? Они пошли за вами? – Он встал и раздернул на окнах светомаскировку. – Надо видеть, когда начнется рассвет, – сказал он и усмехнулся. – Странное положение… Аришин убежал, спасает свою шкуру… Вы – о культурных ценностях. Дети защищают мифическую великую Германию. А что спасать мне, армейскому офицеру?

– Отдайте приказ сложить оружие или выводите мальчиков из замка, – сказал Фрас. – Это будет единственное сражение, выигранное вами.

– Не так все просто, – усмехнулся командир роты. – Видели Карла? Или Гельмута?.. Попробуйте прикажите им сдаться русским. Это бессмысленно в такой же степени, как приказать сдаться фюреру.

– Они могут и вам не подчиниться? – удивился учитель. – Но вы же для них кумир! Полубог!

– Я кумир, пока приказываю им драться, – вздохнул Вайсберг. – Они не ждут от меня другого приказа… А если будет другой – я стану изменником. Это дети, они не понимают полутонов.

– В таком случае не мешайте мне, – отрезал учитель и решительно встал. – У меня нет другого выхода, я пойду к ним и еще раз попытаюсь убедить их.