Дама с рубинами. Совиный дом (сборник) - Евгения Марлитт

Клодина не могла отказаться и машинально взяла его за руку, все поспешно дали место хозяину и его даме. Лотарь молчал. Они представляли собой отличную пару, самую красивую и самую молчаливую среди танцующих.

Небесно-голубая юбка принцессы с шумом скользила мимо Клодины. Та едва подавала ей свою ледяную, дрожащую руку, но Клодина ничего не замечала. Она только раз взглянула в лицо принцессы и заметила на нем выражение величайшего презрения. Черные глаза Елены, казалось, пронизывали ее насквозь.

Клодине это было неприятно; она вопросительно посмотрела на ротмистра, составляющего пару с принцессой, тот ответил выразительным взглядом, полным упрека. Она гордо откинула голову и, едва кадриль кончилась, спросила Лотаря, подавшего ей руку:

– Где Беата?

– В доме, – ответил он.

Она поблагодарила и поспешила туда. В большом вестибюле ради больной герцогини был накрыт стол для немногих избранных. Сквозь широко открытые двери виднелся освещенный сад, стол был окружен целой оранжереей растений. Стены были красиво задрапированы драгоценными тканями Иоахима вперемешку с гербами и флагами, ступени лестницы устилали прекрасные ковры.

Прозаичная Беата великолепно украсила помещение. Она стояла перед столом и в который раз повторяла наставления полудюжине лакеев. Клодина улыбнулась послушанию этих людей крестьянке, в одежду которой нарядилась сегодня строгая хозяйка дома. Она радостно всплеснула руками, увидев Клодину.

– Право, дорогая, – воскликнула Беата, – ты чудо как хороша в своей одежде с того света! И как сохранилось платье прабабушки – даже серебро не потемнело!

Она похлопала кузину по щечке, поцеловала и, указывая на сверкающий стол, спросила:

– Хорошо ли, Клодинхен? С места ее высочества лучше всего будет виден фейерверк. Ты будешь сидеть немного ниже; эти двенадцать приборов предназначены для принцесс и их кавалеров. Остальные разместятся за маленькими столиками в зале и в саду, как их устроит судьба – там стоят корзинки с билетами, я послушалась твоего совета.

– Прошу тебя, Беата, не сажай меня за герцогский стол, я лучше где-нибудь в другом месте.

– Чтобы твоя герцогиня целый вечер дулась на меня? Нет, дорогая, этого не будет, съешь уж кислое яблоко. Кто станет твоим кавалером, я не знаю. Теперь извини, мне надо еще зайти к экономке.

– Беата! – воскликнула Клодина и хотела схватить крестьянку за белоснежный рукав, но та уже исчезла за ковром, который сегодня отделял вестибюль от коридора.

Оставшись в одиночестве, Клодина нерешительно направилась к выходу, остановилась на площадке и посмотрела в сад. Она всего охотнее сейчас, даже в тоненьких туфельках, пошла бы по уединенной дорожке леса, которая ведет в мирный, отделенный от света Совиный дом.

В саду раздавались звуки вальса, а у нее было так горько на душе! Будучи невиновной, она все-таки была смущена. Клодина знала, что герцог взял назад свой отказ, потому что проезд великого герцога, с которым он должен был встретиться на ближайшей станции, не состоялся. Но она заметила на лицах всех странное выражение: заискивающее, любопытное, нескромное. Все были так предупредительны, отступали, когда подходил герцог, а барон увел ее от него так невежливо, так не по-рыцарски… Она сжала губы, улыбка исчезла, уступив место обычному горделивому выражению. Вдруг она подняла голову: странный звук, возникший среди музыки, заставил ее прислушаться. Откуда он шел, из дома или из сада? Звук походил на крик испуганного животного. Но вот это уже детский плач, и он определенно доносится откуда-то сверху… Клодина быстро поднялась наверх, пробежала широкий коридор и вошла в открытую дверь, откуда неслись жалобные крики. Розовый свет качающегося фонаря слабо освещал комнату. Сначала Клодина увидела только ковер, на котором в беспорядке были разбросаны детские игрушки, и пустую кроватку с раздвинутым пологом. Комната казалась пустой, но плач смолк при ее появлении. Клодина внимательно осмотрела все вокруг, сделала еще шаг и оцепенела от ужаса: в широко открытом окне, но не на подоконнике, а на внешнем карнизе, сидел ребенок! Длинное платьице спутало ножки. Вероятно, девочке было страшно – она сидела спиной к пустоте и широко открытыми глазами смотрела на вошедшую незнакомую даму. При малейшем движении ребенок неминуемо должен был свалиться вниз.

Девушка неподвижно замерла на секунду, даже шелковое платье ее перестало шуршать, мысли молниеносно проносились в голове: испугается ли ребенок, если она подойдет? Что делать? «Милосердный Боже, помоги мне!» – прошептала она. Она постаралась улыбнуться, сорвала с руки браслет и начала размахивать им, привлекая внимание девочки и подходя все ближе и ближе. Клодина схватила одной рукой подол длинного платьица. Раздался слабый крик, головка малютки откинулась назад, но другой рукой девушка успела подхватить ребенка. Ноги отказались служить ей, дрожащие колени подогнулись, и она опустилась вместе с малышкой на ковер. Держа на руках девочку, молчаливую и испуганную, она без сил оперлась головой о ножку стола, голубые глаза ее словно потухли на белом как мел лице. Кто-то опустился рядом с ней на колени, такой же испуганный и дрожащий, как она, горячие губы прижались к ее рукам и к лицу ребенка.

– Лотарь! – проговорила она дрожащим голосом и вскочила. Он взял ребенка, отнес в постель и подошел к ней. Она выпрямилась и хотела пройти мимо.

– Клодина, – произнес прерывистый голос, и барон загородил ей дорогу.

– Чуть не опоздала, – сказала она и попробовала улыбнуться, но ее бледное лицо еще больше исказилось.

Лотарь взял ее за руку и подвел к кроватке – малютка сидела и улыбалась. Он поднял девочку и поднес ее личико к бледной щеке молодой девушки.

– Поблагодари сама, – сказал он взволнованным голосом. – Твой отец не смеет этого сделать.

Клодина видела, как дрожали его руки, державшие ребенка. Она поцеловала малышку.

– Я очень сердилась на себя, – холодно сказала она, – что все-таки приняла ваше приглашение, кузен. Теперь я могу простить себе это.

Наступило молчание. Дитя радостно схватило звезду диадемы, украшавшей светлые волосы Клодины, и ей пришлось наклонить голову, чтобы разжать кулачки девочки. Во дворе с шумом взвилась ракета – сигнал к началу ужина. Музыка, смех, разговоры ворвались в комнату, ярко-красный огонь осветил окно.

Клодина подошла к зеркалу, чтобы поправить растрепавшиеся локоны. Она не видела страдальческого взгляда темных мужских глаз, следивших за ней, как не заметила и изящной фигурки в голубой шелковой юбке, которая на мгновение появилась в дверях, чтобы тотчас поспешно убежать, словно увидела нечто ужасное в полутемной комнате, тогда как это была прелестнейшая картина, достойная кисти художника: стройная девушка рядом с красивым мужчиной, держащим на руках маленькую девчушку.