Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ) - Ольга Булгакова

От этих слов меня пробирало холодом, и я снова и снова пыталась выполнять все в точности, как говорила ведара. Получалось не всегда. Чувствовала, как огненный дар сопротивляется моим усилиям.

Судьба подарила нам месяц. Месяц затишья перед бурей. За это время Беро, Келиар и Леньор так натренировали Нэймара, что он выстоял даже в тренировочном бою с лордом Кадруимом. К сожалению, эти успехи не умаляли моего страха за жизнь любимого.

Мои достижения были, как и предупреждала Йолла, значительно менее впечатляющими. Я думала, что чем больше времени пройдет, тем лучше у меня будет получаться сдерживать магию, но растущий с каждым днем дар сына был другого мнения. Единственное, что действительно хорошо выходило, так это направление силы на лечение. Благодаря этому Киргам за четыре недели полностью оправился и мог даже ходить без клюки. Йолла и тут оказалась права, — хромоту исправить не удалось.

Приятной неожиданностью стало появление в Вороне Владыки. Лорд Эхдруим открыл портал и шагнул в замковый двор с тремя десятками сопровождающих. Я словно впервые увидела этого эльфа. Красивое спокойное лицо, властность в каждом движении, в повороте головы, во взгляде умных серых глаз. Золотой венец сменился практичным шлемом с вязью оберегающих рун на висках и скулах. На смену красивой, немного щегольской одежде пришел пластинчатый доспех с изображением дракона, так похожего на герб Келиара. Руки, оставившие все кольца, кроме обручального, в Мунире, покоились на рукояти меча. Перчаток Владыка не носил, они мешали волшебству. Казалось бы, не так много перемен, но изменение настроя Правителя чувствовалось кожей. В Лэнгорде я познакомилась с дядей Нэймара, лордом Эхдруимом. Улыбчивым и веселым, тихим и величественным, как полноводная река. В столице я познакомилась с мудрым и справедливым Светлым Владыкой, словно благодатное солнце оберегающим свой народ. А в Вороне я увидела умудренного опытом, закаленного в битвах воина. От этого эльфа веяло силой и опасностью, магической мощью и уверенностью. И этого эльфа я боялась.

Владыка появился в Вороне очень вовремя. Не думаю, что это совпадение. На следующий день прилетел тоты от Мейора. Лорд сообщал о гонцах орков, которые хотели бы получить разрешение на проезд в Аверсой, чтобы поговорить с герцогом Аверским.

— Пропустите их, лорд Нэймар, — сказал Повелитель. — Послушаем, что они могут нам сказать. Не стоит упускать шанс решить дело миром, если это возможно. Но местом встречи, конечно, не должен быть Аверсой. Думаю, будет разумно встретиться с делегацией недалеко от границы.

— Вы правы, Владыка, — с поклоном ответил Нэймар.

Так началась эта партия. Оставалось сделать ответный ход.

Я знала, что Нэймар не возьмет меня с собой. Ни за что и никогда. Он и так не стал бы подвергать меня опасности, а после того как Йолла ему честно рассказала о проблемах с моим даром, и подавно. Прощание было болезненным. Чрезвычайно. Я не пробовала уговорить любимого, но знала, чувствовала, что он неправ. Мое место рядом с ним, а не в полутора днях пути.

— Люблю тебя, — шепнул муж, нежно прижимая меня к себе, как хрупкую драгоценность.

— И я тебя люблю, — обвив руками его шею, ответила я. — Умоляю, будь осторожен.

Он усмехнулся, в голосе отчетливо послышалась горечь:

— Мирэль, это война.

— Знаю, — я сильней обняла любимого. Я боялась выпустить его из рук, боялась, что он растает миражом, утренним туманом, ускользнет навсегда. — Я без тебя не смогу.

Он неожиданно уверенно отстранился и посмотрел мне в глаза. Взгляд был жестким, пронизывающим. На несколько долгих мгновений Нэймар стал таким же властным и опасным, как Повелитель.

— Мирэль, со мной может случиться что угодно, все в Ее руках. Но ты сможешь без меня. Ты. Сможешь. Ради сына. Поклянись мне в этом.

По щекам побежали обжигающие слезы, а губы, повинуясь его приказу, прошептали:

— Клянусь.

Он коснулся ладонью щеки, стер большим пальцем слезу.

— Не плачь. Я буду осторожен, не стану рисковать понапрасну, не буду геройствовать, — муж снова усмехнулся. — Я всем сердцем хочу вернуться к тебе, когда все закончится.

Я не хотела плакать при нем, но остановить слезы не могла. Обнимала Нэймара, прижимаясь к теплому металлу его доспехов, пытаясь хоть немного успокоиться. Расставаться с мужем было нестерпимо больно, словно у меня из груди вынимали сердце. Нэймар поцеловал меня и, с трудом выпустив из рук, вышел из комнаты. Знаю, ему тоже было больно расставаться, он тоже ничего не мог сделать. И умом я понимала, что это логично и правильно, не брать меня с собой. Но все мое естество вопияло, кричало, что нам нельзя разлучаться. Нельзя! И я знала, что никто не станет слушать меня, эмоциональную влюбленную беременную женщину.

Во дворе мы еще раз попрощались. Он обнял меня, прижался лбом к моему лбу и, коротко поцеловав, шепнул:

— Люблю тебя.

— И я тебя. Да защитит тебя Эрея.

— И тебя, — выдохнул он, отстраняясь.

Я выпустила его из объятий. Чувство потери, горькое и едкое, как дым пожарища, заполнило меня, отравляя каждый вдох, застревая болезненным комом в горле. Нэймар одним движением вскочил на коня и пару мгновений спустя вместе с Владыкой, лордами и гоблинами покинул Ворон.

Забравшись на стену, я глядела вслед любимому, пока его не поглотил далекий лес. Лагерь гоблинов, кипевший с утра суматохой сборов, тоже исчез. Льеры увели своих воинов на границы. Тирей, тоже смотревший на опустевший луг, подбил мордой мою руку, чтобы ладонь легла ему на голову. Все время, пока Нэймар еще не уехал, пес недоуменно кружил вокруг меня и словно уговаривал меня ехать с мужем. А теперь Тирей жалобно поскуливал, будто и для него разлука с хозяином была острой болью.

Подошел Киргам, положил руку на плечо.

— Я верю, все будет в порядке, — он правда надеялся меня приободрить. Смешная и тщетная попытка. Я вцепилась в камень зубца и старалась не смотреть на человека. Боялась сказать резкость или расплакаться. Этого мне не хотелось, — ненавижу показывать свою слабость. Сделала глубокий вдох, закрыла глаза, выдох. И тут я увидела Ее… Золотоволосая женщина, явившаяся мне однажды, снова стояла передо мной и, склонив голову на бок, с любопытством глядела на меня. Улыбнулась, как улыбаются несмышленому ребенку, совершающему очевидную и трогательную в своей наивности глупость.

— И чего же ты ждешь?

Я только открыла рот, чтобы спросить: 'Мне ехать за ним?', как богиня, не дожидаясь моего вопроса, ответила:

— Конечно, — и, недоуменно покачав головой, исчезла.

Я шепнула: 'Спасибо'.