Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ) - Ольга Булгакова

— Владыка, — пробился сквозь туман застилающего глаза страха, голос Нэймара. Мой спутник повернулся к мужу, на бесстрастном лице эльфа появился намек на удивление.

— Владыка, прошу Вас, — голос герцога выдавал волнение, схожее с моим. Непрошенным пришло осознание того, что с момента появления в замке Повелителя, муж ни разу не обратился к нему 'дядя' или хотя бы 'лорд Эхдруим'. И так было до самого конца. Правитель вопросительно изогнул бровь. Муж осекся.

Еще один шаг. Шорох опустившегося за нами полога. Леденящее ощущение захлопнувшейся мышеловки.

— Присаживайтесь, леди Мирэль, — вывел меня из оцепенения голос Владыки. Щелкнув пальцами, эльф сотворил под потолком тускло мерцающий светильник, с каждой минутой набирающий силу. Я глянула на лорда, он невозмутимо указывал мне на раскладной стул у походного стола, заваленного бумагами. Видимо, в этой палатке минувшим вечером обсуждали расположение войск. Покорно села, точнее примостилась на краешке, вцепившись в подлокотники. Владыка взял себе такой же стул и устроился напротив, расслабленно положил руки на подлокотники, закинув ногу на ногу и по-прежнему не сводя с меня взгляда проницательных глаз, словно заглядывая мне в душу, надеясь прочитать мысли.

— Нам следовало давно осветить кое-какие вопросы, но я хотел сделать это лично, а не полагаться на безликие письма. Однако при встрече у нас было достаточно других проблем, и у меня не было возможности задать интересующий меня вопрос.

Я вслушивалась в слова, но, кажется, не понимала их смысл. Меня не отсылают? Не отчитывают? Не попрекают? Неужели Владыка разрешит мне остаться?

— Повелитель, — голос предательски срывался, но в тот момент было все равно. — Вы позволите мне остаться?

Он тепло улыбнулся, в мгновение ока превратившись в родного и близкого лорда Эхдруима. Эльфа, которому я могла довериться.

— Есть только одна сила, способная влиять на ваши судьбы. И она, думается, на вашей стороне.

Волной слабости накатило облегчение. Я, закрыв глаза, поблагодарила небеса за помощь.

— То, что мне рассказали Ваши воины, правда? — в голосе собеседника не было недоверия. Лишь живейший интерес.

— Все зависит от того, что они рассказали, — осторожно ответила я.

— По большей части они пытались убедить меня в том, что пытались Вас остановить, — усмехнулся лорд. — Меня, разумеется, интересует не это. Вы видели Ее? Она говорила с Вами?

Я кивнула:

— Да, — и, не дожидаясь дополнительных вопросов, продолжила. — Спросила, чего я жду, и посоветовала ехать за Нэймаром.

— Понятно, — Владыка задумчиво постукивал пальцем по подлокотнику. — Хотел бы я уметь правильно понимать Ее мотивы… Вы уже виделись с Ней полгода назад. Расскажите об этом подробно, ничего не упуская, пожалуйста.

Я ни с кем прежде не говорила об этом, даже с Нэймаром. Но эта просьба Повелителя… Она была больше, чем приказом. Думаю, Владыка использовал свой дар. Лорд хотел знать подробности, а я вдруг не смогла больше замалчивать некоторые вещи. Но, начав с совершенно другого места, все же удивила Владыку. Я должна была, ощущала жизненную необходимость рассказать о видении в день свадьбы. Повелитель внимательно слушал, вопросительно изогнув брови. Потом последовал подробный рассказ о нападении на Ворон. Лорд оставался бесстрастным. На красивом, словно выточенном из мрамора лице не дрогнул ни один мускул, но изменение настроения Повелителя ощущалось ярко и явственно. Мне снова стало страшно находиться рядом с Владыкой, с трудом удавалось сдерживать дрожь. Серые глаза эльфа потемнели, а сам он излучал мстительность. А я не могла остановиться, и произносимые слова питали холодное пламя его ярости. Оно немного улеглось, когда я пересказывала разговор с Великой. И затаилось, когда я описывала праздник в честь избавления от войны с людьми и золотоволосую женщину, мелькнувшую в толпе.

Рассказ закончился, слова иссякли. Владыка задумчиво смотрел куда-то мимо меня и молчал. Почему-то показалось, что моя история его огорчила.

— Вы Ей интересны, — спустя несколько минут заговорил лорд, все еще не глядя на меня. — Это одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо то, что Ваша молитва всегда будет услышана. И, думаю, Вы не последний раз говорили с Великой. А плохо то, что Вас будут испытывать.

— Она? — чуть нахмурившись, уточнила я.

Он отрицательно качнул головой.

— Нет. Не Она. Я… выдал желаемое за действительное, назвав Ее волю единственной определяющей силой в этом мире.

— А разве это не так? — я подалась вперед и во все глаза смотрела на Владыку. Надеялась, что это абсурдное, пугающее предположение станет шуткой. Но горькая усмешка Повелителя была наивысшим доказательством правдивости его слов.

— Хорошо бы, — явно думая о чем-то своем, неизвестном мне, пробормотал лорд. И снова надолго замолчал. Эта тишина казалась гнетущей и неприятной. Такую хотелось нарушить.

— Вы мне не расскажете, что за спор упоминала Великая? — спросила я, впрочем, не надеясь на честный ответ.

Владыка первый раз после моего рассказа посмотрел на меня.

— А что Она сказала Вам?

— Только то, что признает поражение. Больше ничего.

Уголки губ дрогнули в намеке на улыбку, глаза, цветом напоминающие теперь не эсмерил, а свинцовые грозовые тучи, снова посветлели. В голосе даже появилась нотка веселья.

— Знаете, леди Мирэль, я очень хочу быть с Вами откровенным. Поэтому не отвечу на этот вопрос.

Я смутилась, не находя слов. Владыка улыбнулся, встал и подал мне руку.

— Пойдемте. Мы тут засиделись, нам давно пора отправляться в дорогу.

— Вы зря переживаете, — донесся до меня голос Беро, когда мы с Владыкой вышли из последней оставшейся на лугу палатки. Ведар пытался успокоить Нэймара. Судя по нервно закушенной губе, уговоры на мужа не действовали. Едва завидев нас, он бросился к Повелителю, видимо, надеясь упросить его переменить решение. Но остановленный взглядом лорда, замер, так и не посмев озвучить просьбу.

— Ваше Сиятельство, — голос Владыки был официальным и только. — Надеюсь, пока мы разговаривали с леди Мирэль, к отъезду все подготовили?

— Разумеется, Повелитель, — склонившись в почтительном поклоне, ответил муж. В его голосе слышалась та же обреченность, та же боль, что и днем раньше. А я, скованная волей Владыки, ничего не могла ни сказать, ни сделать. Хвала небесам, лорд не стал тянуть с объявлением приговора.

— Леди Мирэль едет с нами.

Йолла прижалась к Баркему, тот обнял жену. Лорд Кадруим сдержанно кивнул, Келиар, недовольный таким решением, тряхнул головой, как норовистый конь, Беро сиял… Но все это я отмечала так, краем глаза. Ведь самым важным для меня были полный любви и надежды взгляд Нэймара, заслонивший собой окружающий мир.