Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ) - Ольга Булгакова

Я понимала, что он прав. Что, подчиняясь логике и думая о своей безопасности, я должна была находиться в другом месте.

— Мирэль, — с нажимом сказал Келиар. — Пообещай.

Я как зачарованная смотрела на него. Долго, наверное, с минуту. В глазах лорда, как и в глазах мужа ясно читался страх потери. Но для Келиара это был страх очередной потери. Его жена, брат, множество друзей, которых унесли другие войны с орками. Его дети, которым предначертаны короткие жизни. Я поняла, что сделаю так, как он просит.

— Обещаю, — слово сорвалось с губ, как приговор. Приговор себе.

— Спасибо, — с облегчением выдохнул Келиар и порывисто меня обнял. — Я надеюсь, тебе не придется выполнять обещание.

Нэймар и Баркем проводили нас с Йоллой. Телохранители тактично держались позади, не мешая разговорам. Даже не заходили во двор дома старосты, дав нам возможность спокойно попрощаться без посторонних.

Когда за нами тихо хлопнула дверь дома, Йолла просто повисла на шее у Баркема. Он прижимал жену к себе, а на его лицо было больно смотреть, столько оно отражало горечи и тревоги. Я закрыла глаза и крепче обняла Нэймара, умоляя Эрею хранить его.

Мы долго стояли обнявшись, молчали. А что мы могли друг другу сказать? Что любим? Что боимся больше за другого, чем за себя? Что будем ждать новостей и молить Великую? Все это было понятно и без слов. В такие моменты слова только мешают, искажая смысл, уменьшая глубину эмоций.

Нэймар медленно, нехотя отстранился. Прижался лбом к моему лбу и снова замер, не в силах расстаться. Вздохнув, поцеловал меня на прощание и вышел вслед за Баркемом.

Я смотрела на закрывшуюся дверь, закусив губу и изо всех сил стараясь не плакать. Покрытые темной краской доски двери расплывались перед глазами, а по щекам бежали обжигающие слезы.

Все началось через несколько часов. За час до восхода солнца. Горизонт заполыхал багрянцем, замелькали молнии. Воздух наполнился эльфийской магией и злой, алчной, хищной силой орков. Даже сюда порой доносились крики и боевые кличи, лязг оружия. Это не было шутками разыгравшегося воображения. Йолла, вцепившаяся в подоконник так, что костяшки пальцев побелели, объяснила, что звук усиливают схлестывающиеся заклинания.

Уже через несколько часов пустые прежде дома заполнились ранеными. Стоны, кровь, много боли, много суеты… много работы. Я зашивала раны, перевязывала, читала заклинания, останавливающие кровотечение, отпаивала заранее приготовленными снадобьями. Я заговаривала боль, давала указания помощницам, закрывала глаза умершим… Их лица я запомнила все до единого… Все слилось в одно бесконечное, но странно короткое действие. Пришла в себя только, когда какой-то человек взял меня за руку.

— Леди Мирэль, — окликнул знакомый мужской голос. Я не сразу узнала в серьезном решительном юноше Вальтера. Он казался очень взрослым, от былой наивности не осталось и следа. — Вам нужно отдохнуть.

Не дожидаясь ответа, он вывел меня из пропахшего кровью и отварами дома на улицу. Было темно, на небе сияли звезды и тонкий серпик молодого месяца. От свежего воздуха закружилась голова, и я обессилено прислонилась к косяку.

— Когда Вы последний раз ели? — строго спросил Вальтер. Я задумалась над вопросом.

— С утра.

— Чудесно, — иронично отозвался юноша. — Вы знаете, что до рассвета всего три часа?

Мое удивление было вялым, все мысли были такими. Я не помнила, как Вальтер довел меня до дома старосты, запомнила только спящую за столом Йоллу. Юноша усадил меня рядом с ней, через пару минут поставил передо мной большую тарелку с наваристым супом.

— Поешьте, — велел он, подходя к ведаре и осторожно поднимая ее на руки. Йолла тихо застонала, но не проснулась. Я помню, что ела, но не помню вкуса. Было тепло и спокойно. Не помню, как заснула, помню только навалившуюся усталость.

Когда очнулась, уже светало. Не сразу поняла, где нахожусь. Оказалось, Вальтер отнес меня на ближайшую кровать, которых в доме старосты стояло много, десяток. Но все они пока, хвала небесам, пустовали. Мы с Йоллой договорились, что прибережем эти постели для своих. Села на кровати, потянулась, неотлучный Тирей подошел ко мне, положил голову на колени, помахивая пушистым хвостом. Я потрепала пса, заметила прикорнувшего на кровати у двери Вальтера. Юноша спал, вид у него был уставший, под глазами залегли серые тени. Я не хотела его будить, но стоило мне сделать шаг, как парень вздрогнул и проснулся.

— Леди Мирэль, — подавляя зевоту, пробормотал он. — Куда Вы бежите в такую рань? Поспите еще.

— У меня полно работы. Сам знаешь.

Он кивнул, решительно стиснув зубы, и тоже встал. Буквально через полчаса проснулась и Йолла. Она, протирая глаза и не пытаясь скрыть усталость, присела с нами позавтракать. Это был один из немногих тихих часов за следующие дни.

Раненым, способным рассказать о боях, я радовалась. Лучше так узнавать новости, чем собирать по крупицам сведения из горячечного бреда других, которым повезло меньше. Орков было великое множество. Три клана, которым удалось сохранить свои книги, и большие части племен, лишенных магии. Но, как и предсказывал лорд Нуриар, малленские орки в битве участия не принимали. Лорд Адинан и его маги швырялись заклинаниями направо и налево с таким остервенением, что наши маги едва успевали ставить щиты и блокировать смертоносное волшебство. Владыка, лорд Кадруим, Беро и множество других эльфов полностью сосредоточились на защите и не имели даже возможности перейти в наступление. Я знала, что долго так продолжаться не могло. Ведь запасы силы когда-нибудь заканчиваются. И у врагов, и у нас. Я не чувствовала орочью магию, и это очень тревожило. Шаманы, полыхнувшие своей силой в первый день боев, затаились. Не верилось в то, что после одного дня у них исчерпались дары. В конце концов, в шаманах была заключена вся магическая сила их кланов. Но могла представить, что, когда лорд Адинан со своими приспешниками подточит силы наших магов, шаманы вызовут демонов. Но задумываться над ходом боев у меня не было возможности.

На третий день в доме старосты появился первый больной. Орох, один из льеров. На следующий день к нему присоединился Флаар. Но он был ранен значительно тяжелей гоблина, Йолла сказала, что надежды нет. Я понимала это и сама, но не могла поверить. Франтоватый, зачастую нелепый назойливый кавалер, которого привыкла не воспринимать всерьез, по сути мальчишка, что был старше меня на полсотни лет, умирал на моих руках. Это не могло происходить в действительности. Я делала все, чтобы спасти его, но Вечность с каждым часом настойчивей звала светловолосого эльфа. Вечером того же дня, когда я, закрыв опустевшие глаза Флаара, в оцепенении сидела рядом с умершим, в комнату заглянул Вальтер.