Беломорские старины и духовные стихи. Собрание А. В. Маркова - Автор Неизвестен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она падала Добрынюшки да во резвы́ ноги:
«Ты просьти, просьти, Добрынёчка Никитичь млад!» —
«Я прошшаю тибя, Настасья всё Никулична.
445 Не дивую я тибе да уму женьскому,
Я дивую только князю-ту Владимеру
Потому-то, что у жива́ мужа жену отьнел».
Тут ставал Алёшенька Попович млад,
Он говорил-то всё таки речи:
450 «Ты просьти, просьти, меня, брателко крестовой-от,
Ты во той вины меня да в виноватой-то,[230]
Шьто посидел я возьле твою-ту любу́ семью». —
«В той вины тебя, братець, Бох просьтит;
Только в той не прошшу тибя,
455 Что омманул ты мою маменьку родимую:
Сказал — нет в живых Добрынюшки Никитичя».
Он хватал Алёшу за желты́ кудри,
Он бросал его да о кирпичной пол,
Хотел сказьнить у ево да буйну голову
460 Ише той ли всё да саблей острою.
Удёржал у его саблю острую
Что старо́й казак да Илья Мурамець:
«Розойдитесь вы ведь, братьиця-та, помиритесь-ко».
Он брал тут молоду жону;
465 Пошли оне да к ро́дной маменьке.
63. БОЙ ДОБРЫНИ И АЛЕШИ С ТАТАРИНОМ
Что стоял-то шатёр да во чисто́м поле.
Во шатре-то спа́ло два бога́тыря:
Что перьво́й-от Добрынюшка Никитич-от,
Что второй-эт Олёшенька Попович-от.
5 Они скоро тут бога́тырь’ просыпалисе,
Умывалисе оне да ключевой водой.
Говорил-то Алёшенька Поповичь-от:
«Мы поедем-ко, брателко крестовой-от,
Сьезьдим на эту гору мы высокую:
10 Не увидим ли чево мы, не услышим ли?»
Они скоро-то садились на добры́х коней,
Заежали ’ни на ту гору высокую,
’ни смотрили тут во трубочки подзорныя.
Нечево-то не видать нигде,
15 Никакой не езьдит нигде бога́тырь-от.
Приежали ’не обратно ко белу́ шатру,
Заходили они в бело́й шатёр,
Они зна́чели роспивать да разны водочки,
Как играть-то они начели во карточки;
20 Поигравши они в карты, спать легли.
Как заснул-то крепким сном Алёшенька Попович-от,
Как Добрынюшка Микитичь-от не сьпит, лёжит,
Он не спит, лёжит, да всё ведь слушаёт.
Шьто со южную-то было со стороночку,
25 Что не шум шумит, да там не гам гами́т,
Не погодушка во по́ле росшумеласе —
Тут крыцит-то богатырь зычьным голосом:
«Ты остойсе-ко-се, мой ведь доброй конь!
Шьчо пора тебе коню да отдыхать теперь.
30 Я ведь буду становить шетёр поло́тьненой».
Заходил скоро тотарьничек в бело́й шатёр.
Тут ведь видит Добрынюшка Никитичь млад;
Не до спа́нья пришло да тут Добрынюшки.
Он не знат, взбудить ли Олёшеньку Поповиця:
35 «Как збужу-то я Алешу, лутьче не наделаю:
Иш’ Алеша-та ведь роду, роду нежного;
Он ведь сквозь просонья не узнат, да шьто случилосе,
Потерят-то он да свою голову.
Я помешкаю Добрынюшка до утрия;
40 Я ведь ноченьку да всю ведь я продумаю,
Какой хитросью убить да мне тотарина».
Выходил-то по утру́, да утру ранному,
Выходил-то ис шетра Добрынюшка Никитич-от;
Он смотря-то тут ведь в трубоцьку подзорную,
45 Видит — недалече-то от их стоит шатёр.
Он садилсэ скоро на добра́ коня;
Подьежает он к шатру да ко тотарину,
Он крыцит-то, зычит да звычным голосом:
«Ты ставай, ставай, тотарин злой,
50 Пробуждайсе-ко, злодей, да поскорёшенько!
Вот со мной з Добрыней повоюимсе».
Тут держал ответ тотарин-от:
«Не желаю я ставать да утром ранным-то.
Мне-ка жаль тебя, Добрынюшка Никитич-от:
55 Понапрасну утеряешь буйну голову». —
«Ты ставай, ставай, злой тотарин-от,
Тебе полно, злодей, да отговаривать!»
Выходил скоро тотарин из шетра-та вон,
Он садилсэ-то тотарин на добра́ коня,
60 Он садилсэ, сам да россмехнулсэ-то:
«Я ведь думал, шо, Добрынюшка, ты говоришь во шутку-то:
Потеряешь ты свою да буйну голову.
Ты скажи-ко луччэ, какой смерти желаешь ты». —
«Молодой ише тотарин, в молодых годах,
65 Ише смешь надо мною насмехатце-то?»
Они сьехались-то скоро друг-то с другом-то,
Они друг друга́-то крепко ударили;
Сабли вострыя у их да поломалисе;
Не которой-от друг друга не ранили.
70 Во второй-от раз они опять ведь сьехались.
Тогда падал-то Добрынин конь да на резвы́ ноги;
Как стегал его Добрынюшка Никитичь-от:
«Ты чого, ты конь мой, устрашилсэ-то?
Будто по чисту полю некогда не ежживал,
75 Уж тотар-то будто никогда не видывал?»
Отвечает тут конь человечеським-то голосом:
«Ты напрасно бьёшь меня, Добрыня-свет Микитич-от:
Уж как перед тим-то пал на матушку сыру землю —
Не состоять-то тебе будет со тотарином,
80 Победит тебя да злой тотарин-от».
На ответ-то отвечал Добрынюшка Никитич-от:
«Ты издохни-ко сам, да лошадь злая-та!
Как не я помру Добрынюшка Никитич-от».
Не сказал конь нечего, простонал только.
85 «Ты помри, помри-ко сам, да лошадь добрая!»
Они съехались с тотарином, ударились.
Тогда хватал тотарин-от Добрыню за жолты́ кудри,
Он бросал ёго о матушку сыру земьлю,
А садилсэ-то к ему да на белы́ груди,
90 Он спорол-то ведь ему да груди белыя,
Вынимал-то он его серьцё богатырьскоё;
Сам уехал тотарин спать во бело́й шатёр.
Что по сходу-то ведь было красна солнышка,
Пробуждаитце Олёшенька Поповичь млад,
95 Смотрит — нету-то Добрынюшки Никитичя:
«Он куда, куда у мня да всё уехал-то?
Он гулять, верно, уехал во чисто́ полё».
Выходил скоро Алёша из бела́ шатра,
Брал с собою-то он трубочку подзорную,
100 Он смотрял, смотря на все чотыре сто́роны;
Негде не мог-то он увидеть Добрынюшки Никитичя.
«Он куда-то так уехал, не сказалсэ-то?»
Вдруг сожрал-то ведь Добрынин его доброй конь.
Огленулсэ тут Але́шенька Поповичь-от,
105 Он ведь видит — далече стоит Добрынин конь,
Неуря́жон он стоит в збруи коньской-то,
Неучосаной стоит да неуглажаной.
Он скакал скоро Але́ша на добра́ коня,
Подъежает он к Добрынюшкиному добру́ коню;
110 Как стоит-то его доброй конь,
Как повесил
