Струны - Дэйв Дункан

В конце концов Джетро убрал свою липкую лапку и откинулся на спинку кресла, уступая силе перегрузки. Давно бы так, у тебя же, наверное, спина устала ото всех этих перегибаний и заглядываний в лицо. А морда-то, морда какая самодовольная! Тьфу! Рев двигателей и рассекаемого воздуха стал еще сильнее, к нему прибавилась мелкая, до костей пробирающая вибрация; по краям стабилизаторов вспыхнули адские сполохи.

А затем отвратительная дрожь исчезла, шум и давление перегрузки начали постепенно стихать.

Джетро озабоченно обшарил свои карманы, удовлетворенно кивнул и повернулся к Элии:

— Ваше Высочество, я бы хотел, чтобы вы взглянули на этот список.

Острое, предостерегающее покалывание где-то в позвоночнике, ближе к затылку.

— Да?

Маленький листок бумаги, вырванный, наверное, из блокнота с пружинкой. Восемь карандашом написанных слов:

Аск Кинто Нил Ориноко По Рейн Саксачеван Тибр

О Господи! Сатори.

Вот оно!

На какое-то мгновение Элия лишилась дара речи. Только бы не стошнило, только бы не стошнило! Она плотно прижала руки к коленям, чтобы унять дрожь.

— Реки, — пробормотала она, бессознательно переходя на английский. — Я не знаю Кинто и не совсем уверена в Аске

, но все остальные — реки.

Этот засранец поймал ее в ловушку. Никогда еще не испытывала она такого ясного, прозрачного сатори, никогда еще буддхи не ревело так громко — и Джетро, конечно же, не упустил из внимания ее реакции. Его глаза сверкали, как черные лазеры.

— Да, все это — действительно реки, Ваше Высочество, но в то же самое время это — кодовые названия. Это — реки, но используются и города. А еще — горы и поэты. Рыбы, мужчины, женщины, битвы.., когда-нибудь им придется использовать все эти слова по второму, третьему разу. Каждый мир, представляющий для людей хоть малейший интерес, получает каталожное название.

— Этна, — выдохнула Элия. В ее мозгу всплыли и повисли воспоминания об Омаре, воспоминания, подобные аккордам реквиема. А Тал, Тал вытащила.., как же он назывался?.. Ворон.

— Совершенно верно, — почтительно кивнул Джетро. — Я просто хотел спросить, не кажется ли вам какое-либо название из этого списка, как бы это сказать.., значительным, не таким, как прочие?

Элия сглотнула комок, горло ее пересохло и болезненно ныло.

— Нет.

— Да.

В голосе Джетро звучало разочарование. В его глазах поблескивало недоверие.

— Совсем-совсем никакого ощущения? — с надеждой переспросил он, беря из подрагивающих пальцев Элии листок.

— Нет. Просто какие-то слова.

— Просто слова?

Семь названий рек, написанных карандашом, и одно — огненное. Неужели он сам не видит, что одно из восьми сверкает, словно начертанное божественным перстом?

Но говорить еще рано. Нужно увериться. Нужно, чтобы не осталось ни грана, ни крупицы сомнений. Тысячи жизней! Почему я?

Капитан закончил разворот, сбросил ударную волну в океан. Быстро снижающийся гипер искал землю, словно гонимая ураганом чайка. На экранах возникли, чтобы тут же исчезнуть, городские небоскребы, встающие прямо из моря, волны, плещущие у их оснований, баржи мародеров, хищно пробирающиеся по улицам среди ломаной мебели и прочего хлама. Затем потянулись тускло-зеленые луга, освещенные сырым, сероватым светом занимающегося утра.

Глава 5

Самп, 7 апреля

Едва бронированная перчатка Багшо захлопнула дверь, отгородив комнату от ужасов пламени и расплавленного металла, как все пришло в движение. Глаза Седрика чуть не вылетели из орбит, так резко отпрыгнул назад его индус. Затем громоздкий металлический бочонок развернулся и швырнул себя, спиной вперед, в направлении душа. Стена в зеркале заднего обзора приближалась быстро, угрожающе быстро, а затем — удар!

Жестокое, зубодробительное сотрясение. Не будь Седрик запакован, как косточка в сливе, его тело, безо всяких сомнений, превратилось бы в желе. По стене пробежала трещина. Индус без промедления бросился через комнату к кровати; по пути он близко разминулся со своим братцем, поспешавшим в противоположном направлении. В противофазе работают! Третий представитель славного племени зажал в своих клешнях четвертого и пытался проломить им потолок. Молодец. Если пробивать стенку головой, так уж лучше чужой. При каждом ударе на пол сыпались куски бетона и обломки кафеля, комната густо заполнилась пылью.

Седриков индус на бегу развернулся и впилился спиной в стену рядом с кроватью. Судя по всему, этот хитроумный маневр должен был предохранить Седрика от худших потрясений — второй индус, атаковавший в тот же самый момент стену около душа, никаких пируэтов не делал. Спасибо Багшо за заботу.

— Дискотека, это Кастет. — Багшо говорил негромко и совершенно спокойно. Седрик его не видел, да и что там увидишь сквозь эту пылищу. И снова два индуса разминулись посреди комнаты, и снова гулкий удар. На этот раз стена за спиной Седрика взорвалась фонтаном обломков, гнутыми трубами и струями воды. Индус запнулся, влетел в соседнюю комнату почти горизонтально, но тут же выпрямился и бросился вперед.

— Кастет, вас принял.

«Дискотека”, наверное.

В соседнем номере было темно, и в шлеме Седрика включилось светоусиление. Условная цветовая гамма не имела ничего общего с настоящей — на ярко-розовом испуганном лице, поднявшемся над кроватью, зловеще выделялись кроваво-красные зубы; крика женщины Седрик не слышал. Индус мгновенно пересек комнату и врезался в стену рядом с кроватью. Будем надеяться, что этой тетке хватит ума смыться отсюда, и поскорее.

— Дискотека, я отловил Шпрота.

— Кастет, доложите о состоянии Шпрота.

— Пока все путем. Virgo intacta, сколько я понимаю. Но аборигены не совсем дружелюбны.

Да уж, не совсем… Индус бросился назад, словно собираясь вернуться в Седриков номер, однако в шаге от пробоины, окаймленной изуродованными трубами, он остановился. Прямо перед лицом Седрика хлестали тугие струи воды, горячо клубился пар. Где была вся эта-роскошь раньше? — подумал Седрик. Еще несколько минут подобных развлечений, и мне опять понадобится душ. К счастью, его мозг наотрез отказывался воспринимать происходящее как нечто реальное.

Новый бросок, новый удар в стену. Спешите посмотреть, Седрик Хаббард — человек-таран! “Невероятно! Как вам это удалось?” — “Головой работать надо!” — так это, вроде бы, в том анекдоте. Розоволикая женщина ласточкой нырнула на пол и куда-то исчезла. Интересно, как скоро эти, в коридоре — трах! — выломают дверь?

— Ангел, я Дискотека. Вы меня слышите?

— Дискотека, я Ангел. Мы выходим на Кастета. Небольшая задержка, здесь целая стая шершней.

Внезапно Седрик припомнил замечание Багшо, что эти индусы выдерживают падение с двенадцатого этажа. Нет, не так — механизм выдержит и больше, это человек, в нем сидящий, выдержит падение с двенадцатого этажа. Жаль только, что этот номер расположен на шестнадцатом.

Трах!

Обстановка не очень располагала к логическим рассуждениям, и все же стратегия Багшо представлялась Седрику вполне очевидной. Злые противники засели в коридоре, у них там термоядерная пушка, способная в лапшу нарезать жалкую броню, защищающую наших отважных ребят. Поэтому нужно рассредоточиться: Седрик в одну сторону, порожний индус — в другую, еще один порожний — прямо вверх. Нехорошим противникам придется потратить несколько лишних минут, соображая, под каким же это наперстком лежит шарик.

— Ангел, сообщите время рандеву.

В комнату плеснуло невыносимо белое пламя. Седрик успел увидеть, как простыни на кровати стали сиреневыми, вспыхнули коричневыми клубящимися языками, а затем видеокамера перегрузилась, взрыв приподнял индуса над полом и швырнул в стену — в ту самую, к которой он перед этим примеривался. Тетка-то эта сгорела бы, косточек не осталось бы, чтобы похоронить, подумал Седрик, влетая в третий уже по счету номер. На этот раз кровать стояла прямо у обрушившейся стены — и была завалена обломками. Лежал на ней кто-нибудь? Или нет? Седрик этого не знал — да и не хотел знать.

Господи, ты что же это не чешешься? Здесь же люди гибнут, живые люди!

Нет, это совсем не голографический триллер. Это самое реальное — тошнотворное в своей реальности — убийство. Седрик катился по полу…

Зрение вернулось, хотя и не полностью — половина телекамер не показывала ровно ничего. Потолок был окрашен в зеленый, веселенький такой, цвет. Седрик лежал на спине.

— Сед… Шпрот? Ты как там, о'кей?

— Шпрот в полном порядке, — слабо откликнулся Седрик, все еще не совсем верящий в реальность происходящего. Это был голос Багшо. Откуда следует, что немец тоже уцелел при взрыве. Даже такие, с позволения сказать, силлогизмы давались ему с огромным трудом.

Индус тоже уцелел. Он, так сказать, вскочил на, так сказать, ноги, мгновение спустя врубились не работавшие прежде телекамеры — кроме нескольких, загнувшихся с концами. Седрик почувствовал во рту странный солоноватый вкус. Не успел он сообразить, что же это такое, как дверь номера рухнула, и снова стало светло, и все приобрело нормальную окраску. Индус мчался по коридору, отчаянно вихляя из стороны в сторону и непрерывно набирая скорость. Коридор был длинный, чересчур длинный. За спиной остались люди — по крайней мере трое, все в таких же, как у Багшо, скафандрах. Они пригнулись над каким-то механизмом, несомненно — над той самой термоядерной пушкой. Видимо, они только что стреляли в номер Седрика, в тот самый номер, с которого и началось все веселье. А теперь они разворачивают оружие вдоль коридора. В сторону Седрика.