Вычисляя звезды - Мэри Робинетт Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как насчет сэндвича с ветчиной и сыром? – спросила меня она.
– Может, просто с сыром?
– После такого дня, что вам выпал? Несомненно, вам нужен белок.
Мама говорила, что всегда лучше поскорее расставить точки над «i», следуя ее наставлению, я заявила:
– Я и мой муж – евреи. Мы не ортодоксы, но свинины тем не менее не едим.
Она приподняла брови.
– В самом деле? Что ж… Взглянув на вас, никогда бы не догадалась.
Я была гостем в ее доме, и идти мне было некуда, а она исходила из самых благих побуждений. В общем, я сглотнула и, улыбнувшись, сказала:
– Просто сыр с хлебом для меня сейчас были бы в самый раз.
– А как насчет еще и тунца?
– Звучит более чем заманчиво.
Она вытащила из холодильника бледно-розовый контейнер.
– У Юджина на обед всегда тунец, так что кусочек-другой непременно найдется.
– Помочь вам чем-нибудь?
– Просто сядьте. – За первым последовал еще один контейнер, на этот раз зеленый. – Было бы труднее растолковать вам, где что находится, чем просто извлечь то, что требуется.
На стене у холодильника висел настенный телефон тускло-коричневого цвета. Меня словно ударили по затылку кирпичом, и причиной тому было чувство вины.
– Могу ли я… Позволите ли вы мне сделать междугородний звонок… – Я замолчала, поскольку понятия не имела, когда смогу его оплатить.
– Конечно же. Мне выйти?
– Нет. Вовсе ни к чему, – сказала я, но слова мои были ложью. Разумеется, мне отчаянно хотелось уединения.
Она положила сэндвичи на стойку и указала на телефон.
– Линия армейская, выделенная, так что вас не подслушают. Это одно из многочисленных преимуществ пребывания в доме майора. Надеюсь, согласны со мной?
Я послушно кивнула и подошла к телефону, желая, чтобы он был в другой комнате или чтобы изначально мне все-таки хватило смелости сказать ей правду. После того как я набрала номер, то снова услышала проклятый сигнал «занято». Мне удалось не выругаться. Ну… Во всяком случае, не вслух.
Я попробовала еще раз, и тут вдруг пошли длинные гудки.
Я, почти лишившись сил, прислонилась к стене. С каждым гудком я молилась:
«Пожалуйста, пусть они сейчас будут дома. Пожалуйста, пусть они окажутся дома. Пожалуйста…»
– Алло? Векслер слушает, – голос моего брата был спокойным и деловитым.
Мой же голос оказался надтреснутым:
– Гершель? Это – Элма.
Последовал прерывистый вздох, а затем – лишь треск междугородней линии.
– Гершель?
Я никогда прежде не слышала, чтобы мой брат рыдал. Даже когда он рассек себе колено до кости. Тем временем на заднем плане Дорис, его жена, задала какой-то вопрос – вероятнее всего: «Что случилось?»
– Элма. Неужели… Неужели ты жива! Хвала Господу. Ты жива! – Он вновь приблизил губы к микрофону, и его голос стало слышно вполне отчетливо. – Мы видели новости. Что?.. Как насчет мамы и папы?
– Их с нами больше нет. – Я прижала руку к глазам и прислонилась лбом к стене. Позади меня миссис Линдхольм делала бутерброды совершенно бесшумно. Следующие слова мне пришлось из горла выдавить: – Нас с Натаниэлем в городе тогда не было, а мама и папа находились дома или где-то поблизости.
Его дыхание сотрясало мое ухо. После паузы послышалось:
– Но вы с Натаниэлем живы.
– Да, живы. А ты знаешь… Как дела в Чарлстоне?
– Знаю из новостей, что на город обрушилось несколько цунами, но многие жители все же оттуда вовремя эвакуировались. – После непродолжительной паузы он таки ответил на невысказанный мною вопрос: – Ничего ни о бабушке, ни о ком-либо из тетушек не слышал.
– Что ж… Связь ныне никудышная, но надежда все же остается. Попробуем до них еще дозвониться.
Дорис что-то сказала, и голос Гершеля на мгновение стал приглушенным.
– Что? Да… Да, непременно спрошу.
Из них двоих его жена всегда оказывалась более организованной, и так было уже тогда, когда они только начали встречаться.
Я улыбнулась, представив себе список вопросов, который она, вероятно, составляла прямо сейчас. И мой брат эти вопросы принялся мне задавать:
– Где ты? Тебе что-нибудь нужно? Ты не ранена?
– Мы находимся вблизи базы Райт-Паттерсон в Огайо. Мы в доме Линдхольмов, которые приняли нас сегодня. Так что не волнуйся, обо мне заботятся. – Я оглянулась через плечо. Миссис Линдхольм разрезала бутерброд на аккуратные четвертинки и обрезала корочку. – На самом деле нам уже пора закругляться, поскольку я звоню по ее телефону.
– Впредь звони мне за мой счет.
– Завтра обязательно попытаюсь. Надеюсь, что линия не окажется занятой. Передай привет Дорис и детям.
Я повесила трубку и застыла, уткнувшись головой в стену, будто надеялась, что мятно-зеленая краска охладит мой лоб. Транс мой продолжался недолго.
Рядом скрипнул стул. Похоже, миссис Линдхольм села. Вспомнив, как папа всегда говорил, что манеры важны как для офицера, так и для леди, я собралась с силами и выпрямилась. Обратилась к миссис Линдхольм:
– Спасибо. Мой брат был очень обеспокоен.
– Ясное дело. Я бы тоже места себе не находила.
Она положила бутерброд на ярко-бирюзовую тарелку, а затем тарелку поместила точнехонько на середину салфетки, что лежала на столе максимально близко ко мне. Рядом с тарелкой оказался наполненный почти до краев запотевший стакан с водой.
Обычная кухня с тикающими часами на стене и едва слышно гудящим холодильником. И добрая женщина с бутербродами и салфетками. Все это казалось совершенно отделенным от мира, в котором я пребывала весь сегодняшний день.
Я села, а стул подо мной податливо заскрипел. Как меня и учили, положила салфетку на колени и взяла первую четверть сэндвича.
Мне повезло. Повезло в основном благодаря тому, что у нас был самолет и нам удалось вовремя унести ноги из опасной зоны.
– Как вам мой сэндвич? – послышалось вдруг рядом.
Оказалось, что четверть его я уже съела, даже не заметив. Я на секунду прислушалась к своим вкусовым рецепторам, явственно ощутила во рту устойчивый привкус не слишком свежей рыбы и подгнивших соленых огурцов.
Я улыбнулась своей хозяйке и уверено заявила:
– Ваш сэндвич – просто восхитителен!
5
НА ВЕНЕСУЭЛУ ОБРУШИЛОСЬ ЦУНАМИ
КАРАКАС, Венесуэла, 4 марта 1952 года (Агентство Ассошиэйтед Пресс)
Цунами, которое, несомненно, было вызвано падением у побережья Северной Америки метеорита, обрушилось на порт Ла Вела-де-Коро. Правительство сегодня сообщило, что порту нанесен значительный ущерб, а многие стоявшие у причала или на якоре суда были частично или полностью разрушены или вовсе выброшены на берег.
Кроме того, серьезно пострадали, оказались полностью уничтоженными или
