"Север" выходит на связь - Владимир Жуков

Вот уже несколько недель отдел осваивает новую технику. Главную тяжесть этого освоения там, на заводе, подполковник Миронов возложил на недавно призванного в армию Стромилова, и все остальные отдельские работники, помимо исполнения основных своих обязанностей, должны были оказывать содействие новичку. Перевооружение провозглашалось в отделе направлением главного удара. Ведь «Север» не мог не повлиять на все, чем занимался отдел, и на его радиоузел в особенности.

Миронов думал, что каждый это понял. Но, оказывается, есть и другое решение. Личное решение стоящего рядом майора: поживем — увидим, как еще этот «Север» себя покажет; лучше уж пока по старинке, с упором на известное, проверенное. Майор ничего этого не говорил, за него говорила схема.

И еще промелькнуло в мыслях: может, ты сам, начальник отдела, слишком увлекся производством? Кое-кто в штабе упрекал: не своим, мол, делом занялся. А он не соглашался. Да, конечно, были специальные службы снабжения войск самолетами, танками, пушками, боеприпасами, средствами связи. У них контакт с промышленностью, они делали заказы, принимали от заводов снаряды и все другое, согласно заведенному порядку. Но где бы взяли эти службы малогабаритные рации в таком спешном порядке, в каком они потребовались? Где? И какой толк от оперативного руководства, если оно не подкреплено материально! Нет того, другого? Не дали? А ты сам найди, добейся.

Он так и поступал. И сегодняшний день был праздником не только завода, но и его, Миронова, праздником. Так что упрек «не своим делом» — позади, дело сделано. Может, просто неправильно распределил силы в отделе? Нет, тоже не получается. Человек, стоящий рядом, возле стола, не менее своего начальника опытен, инженер, академия за плечами. Никакой особой помощи ему не требовалось. Энтузиазма бы подбросить, инициативы — вот что!

Да, подумал Миронов, это и злит, это сердит. Школьное решение. Дано, требуется доказать.

Резко, недовольным тоном спросил:

— Сколько связей вы планируете осуществлять одновременно?

Майор ловким движением отбросил лист описания, показал на цифру, завершавшую аккуратные расчеты.

— Минимум, — вздохнул Миронов, — жалкий минимум.

Он сердился уже откровенно, даже подчеркивал это тоном, каким сказал. Слов нет, принеси майор такую схему в первый день войны, она бы ни у кого не встретила возражения. Но ведь теперь не первый день, теперь «Север» есть. А он, радиомалышка, опрокинул все прежние понятия о возможностях дальней и надежной связи с быстро перемещающимися, скрытыми корреспондентами. И число одновременных связей возрастало во много раз. И будет еще расти, потому что выпуск раций увеличивается с каждым днем. Как это не понять! Некогда ведь будет радиоузел перестраивать, сразу надо решать.

— Я же вас просил, — в сердцах произнес Миронов, — советовал консультироваться со Стромиловым. А вы, я вижу, пренебрегли советом.

— Я старше званием… Служу побольше. Чем вам конкретно не нравится моя работа?

— Старше званием! Ну, знаете, — Миронов вскочил, оттолкнул стул. — Я тоже не мальчик, а день и ночь готов учиться у Стромилова. Да-да! Вы не согласны? Думаете, Миронов преувеличивает, какого-то воентехника возвел в главные специалисты? Ладно, пусть я ошибаюсь. Но вот…

Он подошел к шкафу, торопливо извлек книгу в твердой синей обложке. Дернул за бумажную закладку.

— Вот смотрите: «Северный полюс завоеван большевиками» называется. И вот что пишет здесь Герой Советского Союза Отто Юльевич Шмидт. Смотрите: «О другом большом мастере еще мало писали — о радисте и радиотехнике Н. Н. Стромилове. Работник Ленинградской радиолаборатории, он давно творчески участвовал в конструировании специальных радиоустановок для полярных станций, прекрасных, удобных и надежных установок, обеспечивавших связь с ледоколами и с самолетами, включая прошлый и нынешний полет Чкалова…»

— Простите, я не понимаю, зачем это? — недовольно вставил майор.

— А вы слушайте, слушайте: «Стромилов поехал, чтобы остаться на острове Рудольфа, держать связь со своим другом Кренкелем и, если нужно, разъяснять ему недоразумения, которые могли возникнуть с новой станцией». — Миронов произнес «разъяснять ему недоразумения» почти по складам, особенно громко. — Это Кренкелю-то! Понимаете? А вот дальше: «Но на деле Н. Н. Стромилов сделал гораздо больше. Он летал радистом в разведках Головина, флаг-радистом в отряде Молокова к полюсу. Это артист своего дела. Любо-весело смотреть, как этот длинный и худой человек с горящими глазами, Дон-Кихот по фигуре, уверенно колдует среди тонких деталей современной большой радиопередаточной аппаратуры. Его тонкие нервно-подвижные пальцы, какие бывают у скрипачей, казалось, непосредственно излучают таинственные волны». Видите, — заключил Миронов, — видите, какой замечательный товарищ рядом с нами работает. Ей-богу, не грех у него поучиться. Тут субординация ни при чем. По-умному надо. А доклад вам придется повторить, схему переделать. Без визы Стромилова не приходите!

Майор вышел. Дверь громко стукнула за ним, но Миронов не обернулся. Он стоял, задумавшись, с книгой в руке. Потом убрал ее в шкаф, погасил свет и раздвинул штору.

Уже рассветало.

Дома напротив четко обозначились в сизом недвижном воздухе. Миронов устало опустился на железную койку, дополнявшую теперь мебель его кабинета. Вытянулся, закрыл глаза…

Стромилов и Миронов были знакомы не один год. Более того — дружили. Все, что их связывало, так или иначе было на пользу радио — гражданскому и военному.

Революция определила беспризорника Колю Стромилова в петроградский детдом. Кормили. Одевали. Учили. До тех пор пока не стал на собственные ноги — начал работать монтером на стройках.

Еще в школе он «заболел» радиолюбительством. Мастерил приемники, искал в эфире голоса. У кого их не было, увлечений детства: голуби, авиамоделизм, городки! С годами интересы чаще всего меняются. У Николая, наоборот, страсть разрасталась, усиливалась.

Сколько их было по всему Ленинграду, парнишек, одержимых радио? Никто не считал, не составлял списков. Они сами как-то находили друг друга — Стромилов, Ходов, Гаухман, Евгений и Петр Ивановы, Андреев, Доброжанскпй, Ковалев, Камалягин и еще многие, многие другие. Вначале кружок юных друзей радио, потом «ЛСКВ» — Ленинградская секция коротких волн — со своим выборным президиумом. Руководителем ее в течение десяти лет пребывал комсомолец двадцатых годов, эрудированный, энергичный и мечтательный Лев Гаухман. Одним из его верных помощников считали Николая Стромилова.

Собирались во Дворце труда, делились тайнами дальней радиосвязи. Многие приносили для всеобщего обозрения самодельные приемники и передатчики. Смотрели. Критиковали. Одобряли. Технические решения у членов секции были часто настолько оригинальные, что поражали специалистов.

Ленинград — порт. Прямая коротковолновая связь с кораблями, плавающими по всем морям и океанам, ой как была нужна. «ЛСКВ» часть этих забот взяла на себя.

В начале 1929 года в дальнее плавание ушли любители-коротковолновики со своими радиостанциями — на ледоколе «Красин», совершавшем рейс с караваном из 23 судов в Карское море, на пароходах «Курск» и «Красный Профинтерн», шедших вокруг Европы.

Ленинград — центр науки. Отсюда берут начало маршруты экспедиций в малоизученные, труднодоступные районы. И тут хлопоты о связи берет на себя «ЛСКВ». В мае 1929 года с экспедицией Академии наук в Каракумы отправляется коротковолновик, а через год еще один едет вместе с учеными на Северную Землю.

Секция приняла заказ на коротковолновые передатчики для «Главзолота». Первые два полностью изготовляли в Ленинграде, остальные монтировали в Иркутске. Члены секции установили первую связь с приисками Чукотки, Алдана и Норильска. Через два года «Главзолото» имело разветвленную, хорошо поставленную коротковолновую связь со своими приисками.

Когда в Ленинграде случилось большое наводнение, «ЛСКВ» обеспечивал связью спасательные работы, чем во многом определил их успех.

Но главное все-таки другое. Ведь «ЛСКВ» — один из отрядов Осоавиахима — Общества содействия обороне, авиационному и химическому строительству.

В 1928 году в Ленинграде проходили воздушно-химические маневры. Радиосвязь поддерживали исключительно силами радиолюбителей-коротковолновиков. Круглые сутки дежурили они возле своих аппаратов, оповещали о приближении «синих» эскадрилий. Через год Лев Гаухман возглавил коротковолновиков на учениях под Левашовой. Имущество свое радиолюбители везли на двуколках, не отставали от маневрировавших частей. Военные могли убедиться в преимуществах коротковолновых радиостанций над длинноволновыми, которыми в то время была вооружена армия.

Коротковолновиков включили в состав моторизованного воздушного десанта. Не обошлись без них и на море. На парусных яхтах они шли в составе москитной эскадры. Море сердилось, несколько дней бушевал шторм, но радиолюбители выполнили все задания.