Лолита: Сценарий - Владимир Набоков

ГУМБЕРТ: Меня должны встречать…

Сверяется со своим маленьким черным ежедневником.

СЛУЖАЩИЙ: Могу я помочь вам, сэр?

ГУМБЕРТ: Позвольте воспользоваться телефоном.

Он пробует дозвониться до Мак-Ку. Вновь заглядывает в свой ежедневник. Набирает номер еще раз. Нет ответа.

ГУМБЕРТ: Очень мило. (К служащему.) Где я могу взять такси?

СЛУЖАЩИЙ: (указывая карандашом) Там. Ваш багаж отнесут.

Гумберт в таксомоторе проезжает через город и поворачивает на Лейк-авеню. Пожарная сирена. Пожарная команда возвращается на станцию.

ШОФЕР: Эх, что за буря была прошлой ночью! Молния ударила в дом на Лейк-авеню, и, Боже мой, как же он запылал!

(Вглядываясь.)

Скажите, мистер, какой, вы говорите, номер дома вам нужен?

ГУМБЕРТ: Девятисотый. Девять, ноль, ноль.

ШОФЕР: (фыркнув) Вот именно, «ноль-ноль» — это примерно все, что от него осталось.

Обугленные, насквозь промоченные водой из брандспойта и все еще дымящиеся руины выгоревшего до основания дома. Полисмен продолжает удерживать в стороне от пожарища редеющую толпу зевак, большая часть которых приехала на автомобилях и велосипедах. Обгорелые развалины виллы Мак-Ку, окруженные соснами, находятся в пустынной части Лейк-авеню. Таксомотор Гумберта останавливается перед отгороженной веревкой лужей.

ШОФЕР: (продолжая недобро посмеиваться) Пожалуйста, сэр, приехали.

ГУМБЕРТ: Господи! Вы хотите сказать, что это и есть особняк Мак-Ку?

ШОФЕР: Особняк? Скажете тоже.

Машинально прихватив с собой макинтош и портфель, Гумберт выбирается из машины. Толпа слегка оживилась.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Ближе подходить нельзя.

ГУМБЕРТ: Я собирался остановиться в этом доме.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Поговорите с хозяином. Мистер Мак-Ку здесь.

(Комизм следующей сцены строится на том, что Мак-Ку устраивает Гумберту нечто вроде экскурсии по несуществующему дому. Он несколько запоздало расписывает перед Гумбертом достоинства виллы, в которой тот намеревался снять комнату.) Мак-Ку, низенький толстяк, появляется из развалин внутреннего двора. Пошатываясь от тяжести, он тащит огромную жаровню для барбекю. Он грязен, мокр и все еще не пришел в себя. Он останавливается и изумленно смотрит на Гумберта.

ГУМБЕРТ: Здравствуйте. Я ваш постоялец. Или, вернее, я должен был стать вашим постояльцем.

МАК-КУ: (опуская на землю свою ношу) Да что вы! Простите, мистер Гумберт, я полагал, что моя жена оставила для вас сообщение в аэропорту. Она уже подыскала вам другое пристанище. Полюбуйтесь, какая ужасная катастрофа!

Он указывает на архитектурные призраки исчезнувшей виллы.

МАК-КУ: Идемте со мной. Смотрите, сэр, смотрите. Вот на этом месте находилась ваша комната. Прекрасная, солнечная, тихая студия. Это то, что осталось от вашей кровати, притом с совсем новым матрацем. Здесь был ваш письменный стол — видите, там, где проходит стена и где теперь лежит шланг?

Гумберт безучастно созерцает груду мокрых книг.

МАК-КУ: Энциклопедия Дженни. (Задрав голову, смотрит на несуществующий верхний этаж.) Должно быть, свалилась сверху из комнаты дочери. Отличные иллюстрации. Соборы. Производство какао. Это чудо, что молния не убила меня с женой в спальне. Наша маленькая девочка была страшно напугана. Ах, это был такой дивный дом! Просто образцовый. Люди приезжали из самого Паркиигтона, чтобы увидеть его.

Гумберт спотыкается о доску.

МАК-КУ: Осторожно. Я понимаю, что почти все уничтожено огнем, но я хочу показать вам внутренний двор. Здесь был стол для барбекю. Теперь ничего не осталось, увы. Я надеялся, что вы согласитесь преподавать французский моей бедняжке Дженни. Я отослал их в Паркингтон. И конечно, все было полностью застраховано. Но тем не менее это такой страшный удар. Теперь, что касается вашего нового места…

Утерев грязное лицо грязной ладонью, Мак-Ку возвращается на улицу. Гумберт, высоко поднимая ноги, идет за ним. Киноаппарат сопровождает их.

МАК-КУ: Мы решили, что лучшее, что мы можем сделать в таких печальных обстоятельствах, это найти для вас другое пристанище. Нам всем теперь приходится мириться с лишениями. Хозяйка вдова, прелестная особа и очень культурная. Но дом расположен не в таком фешенебельном районе, как этот, зато намного ближе к городу. Адрес — 342 по Лоун-стрит. Позвольте, я объясню водителю, как проехать. Добрый день, Джо.

Истеричный лай колли, преследующей таксомотор Гумберта, который подъезжает к дому 342 по Лоун-стрит. Дощатый, беленый, ужасный загородный дом, ровно подстриженный косилкой мещанский газон, с одним уцелевшим одуванчиком. Из верхнего окна дома Шарлотта наблюдает за выходящим из автомобиля Гумбертом. Водитель порывается вытащить его чемоданы.

ГУМБЕРТ: Нет, оставьте эти чемоданы. Подождите меня несколько минут.

ШОФЕР: Хорошо.

ГУМБЕРТ: Я сильно сомневаюсь, что остановлюсь здесь. (Про себя.) Какой отвратительный дом.

Дверь не заперта. Гумберт входит. Прихожая украшена мексиканскими безделушками и репродукцией банального баловня изысканной части буржуазного класса (например, Ван Гога). Старая теннисная ракета с лопнувшими струнами лежит на дубовом бауле. На столике у приотворенной двери в гостиную стоит телефонный аппарат.

С верхней площадки доносится голос миссис Гейз, которая, перегнувшись через перила, мелодично осведомляется: «Это мсье Гумберт?»

Гумберт смотрит вверх, оттуда падает немного папиросного пепла. Затем сама дама — сандалии, штаны, шелковая блузка, лицо того типа, который можно определить как слабый раствор Марлены Дитрих (в таком порядке), — сходит по ступеням лестницы, все еще постукивая указательным пальцем по папиросе.

Рукопожатие.

ГУМБЕРТ: Здравствуйте. Позвольте, я объясню ситуацию.

ШАРЛОТТА: Да, мне все известно. Проходите.

Гумберт и Шарлотта входят в гостиную. Яванскими жестами она предлагает ему выбрать себе место. (NB.: в последней сцене пьесы эти жесты повторит Долли Скиллер.) Они садятся.

ШАРЛОТТА: Давайте познакомимся, а потом я покажу вам вашу комнату. Я курю только «Дромки».

ГУМБЕРТ: Спасибо. Я не курю.

ШАРЛОТТА: Что ж, одним пороком меньше. А я вся состою из маленьких грехов. C'est la vie. (Закуривает.) Вам правда удобно в этом старом кресле?

Он вынимает из-под себя старый теннисный мяч.

ГУМБЕРТ: О, вполне.

ШАРЛОТТА: (забирая у него мяч) Мне кажется, мистер Гумберт, что у меня есть именно то, что вы ищете. Вы ведь намерены провести в Рамздэле все лето?

ГУМБЕРТ: Не уверен в этом. Нет, не могу сказать. Дело в том, что я был очень болен и приятель посоветовал мне Рамздэль. Я представлял себе просторный дом на берегу озера.

КИНОАППАРАТ тем временем иронично инспектирует различные щели и трещины комнаты.

ШАРЛОТТА: Ах да, озеро всего в двух милях от моего просторного дома.

ГУМБЕРТ: Да, конечно. Но я воображал себе виллу, белые дюны, рябь озера в двух шагах, череду утренних купаний.

ШАРЛОТТА: Если честно, между нами, из особняка Мак-Ку, хотя, возможно, он немного новее моего, совсем не видно озера, да, совсем. Нужно пройти два квартала, чтобы увидеть его.

ГУМБЕРТ: О, я не сомневаюсь, что там могли быть некоторые недостатки, что-то могло бы меня разочаровать. Но я имел в виду, что я следовал вполне определенной мечте, что мне подойдет не всякий дом, а тот самый дом.

ШАРЛОТТА: Мне жаль Мак-Ку, но им не следовало обещать так много. Что ж, я могу предложить вам благоприятное окружение в очень изысканном районе. Если вы играете в гольф, а я уверена, что играете, то от нас практически в пешей доступности расположен загородный гольф-клуб. И мы весьма интеллигентны, да, сэр. Вы ведь профессор литературы, не так ли?

ГУМБЕРТ: Увы, да. Мне предстоит в следующем учебном году преподавать в Бердслее.

ШАРЛОТТА: В таком случае вам, конечно, хотелось бы выступить в нашем клубе, членом которого я с гордостью состою. В прошлый раз у нас выступала профессор Эми Кинг, очень стимулирующий наставник, рассказывала нам о докторе Швейцере и докторе Живаго. А теперь давайте посмотрим на ту комнату, уверена, она вам понравится.