Робин, закрой глаза - Наталья Минская

Мимо главного входа и конной статуи Крысолова с отколотым мечом Ромул повёл Робин к незаметной с дороги арке, ведущей во внутренний двор здания. Проход закрывала решётка с причудливым паутинным узором.

– Паучьи ворота, – пояснил Ромул. – Надо сказать, кто ты и зачем пришёл. Если всё пучком-паучком, тебя пропустят

У Робин появилась надежда:

– Раз мне туда не надо, значит, меня не пустят?

– А ты попробуй, – заговорщицки улыбнулся Ромул.

– Я, Робин Локсли, не знаю и не хочу знать, что такое Рубикам! – торжественно произнесла Робин.

Вдруг со всех сторон решётки набежали маленькие чугунные паучки и выстроились в надпись.

«Добро пожаловать в Рубикам, Робин Локсли из Н8! Перестань вести себя как маленькая девочка».

– …как маленькая девочка. Что это значит, а, Ромул? – раздался за спиной знакомый голос. Робин обернулась и увидела Роба. А он-то что делает в этом странном месте? Может, мальчика тоже заставили? Точно! Альберт, его папа. Он же заодно с Ромулом. Тоже в баре «Лунатик» сидел. Робин вспомнила письмо Роба про то, что тот уедет на всё лето. Её что, тоже так надолго куда-то увезут?

— Роб, всё по плану. Давай уже окажемся внутри, лады? – ответил Ромул и легко подтолкнул Робин. – Чего стоишь? Для тебя уже путь свободен.

Робин, пройдя под сводом арки, оказалась на полукруглой площади, ограниченной со всех сторон стенами ДК с плотно закрашенными окнами. После тишины безлюдного города ей показалось, что взорвалась бомба: голосами, цветами, движением, музыкой. Всё пространство внутреннего двора было заполнено детьми. Они сидели на скамейках, амфитеатром восходящих от арки, в которую вошла Робин, до арки напротив, еле видной за разноцветными автобусами. Дети собирались в большие и маленькие круги, обнимались, пели песни, танцевали, смеялись и плакали, радостно кричали и бежали навстречу только что зашедшим, и снова обнимались.

– Так, держи Бублика, приходи в себя, – как будто разбудил Робин голос Ромула. – Сбежать отсюда ты уже не сможешь.

Девочка взяла щенка на руки и стала подниматься к самой высокой, угловой и незаметной лавочке. Но несколько ребят увидели собаку и подбежали к Робин.

– Я Вира! Можно погладить? – спросила пухлая девочка с двумя торчащими хвостиками и большими бархатисто-карими глазами под густыми ресницами. Голос у неё был хриплый, как будто она простыла. С шеи свисало несколько бесформенных кулончиков из гладкого мутного стекла.

– Я Робин… да… конечно… гладь.

Другие дети не стали спрашивать разрешения, и Робин внезапно оказалась в центре плотного круга. Она решила поставить Бублика на землю (дети, как приклеенные к щенку, разом присели) и осмотреться. Может, Ромул привёл её не в самое худшее место на земле? Девочка сделала несколько шагов вниз по ступеням и вдруг полетела лицом вперёд. Ободрав ладони, Робин упала у подножия лестницы.

– Ты что-то путаешь, здесь много сольдов не заработаешь, – злорадный голос Марго звучал в полную силу. Робин так удивилась перемене в поведении ненавистной одноклассницы, что не знала, как реагировать на агрессию.

– Чего уставилась? Проваливай! – не унималась Марго.

Робин сказала первое, что пришло в голову:

– А как?

– Как пришла, так и проваливай, и быстро.

– Эй! – вмешалась Вира. – Ты кто такая, чтобы её прогонять?

– Привет клетке G7! Не все спились там ещё? – прохрипела Марго, передразнивая Виру.

Вира толкнула её. Она была ниже Марго и совсем не спортивного вида, но силы у неё хватило, чтобы повалить обидчицу. Робин ошеломлённо переводила взгляд с одной девочки на другую: она никогда не думала, что детям можно драться. Марго встала и пошла на Виру. Но тут же полетела лицом вперёд. Робин также никогда не думала, что умеет ставить подножки. Это получилось само собой, и чего скрывать, это было первое приятное событие за этот день.

– Молодец, подруга! – Вира хлопнула поднимавшуюся с земли Робин по плечу, отчего та слегка осела.

– Если ты думаешь, что тебе и здесь всё можно, то сильно ошибаешься, – вмешался Роб, помогая подняться Марго.

Робин снова почувствовала острое желание сбежать. Ругаться с Робом? С Марго? Зачем? Зачем она вообще здесь? Всё, что с ней происходит, – большая ошибка. Надо срочно найти главного и объясниться.

И тут прямо над ухом раздалась задорная гитарная мелодия. Высокий, с большими руками и голубыми глазами, абсолютно лысый парень громко запел:

А мы только успели собраться,Как девчонки решили подратьсяВот уж монстры поджали рожки —Им красотки поставят подножки!

Вира беспечно захохотала. Она крепко обняла ошалевших Марго и Роба, а потом Робин.

– Привет всем! Я Джон! А8.

– Я Марго, Н8! – она уже строила статному парню глазки.

– Роб Локсли, – протянул руку Роб. – Н8.

– О! Тоже угловые! Будем дружить, – Джон пожал руку Роба двумя широкими ладонями. Его клетка была такая же опасная, но с другой стороны. К тому же в А8 ничего нет, кроме тюрем, куда отправляют преступников со всей страны.

Джон повернулся к Робин и Вире.

– А вы, девчонки?

– Я Вира, ээээ… G7, – ей почему-то стало неловко.

– Слушай, если у вас в клетке спирсовые заводы – это совсем не значит, что вы все алкоголики. Ты бы знала, сколько спирса пьют у нас! Да мы половину вашей продукции потребляем!

– Спасибо! Редко такое услышишь, – с искренней теплотой призналась Вира. И вдруг повернулась к Робин.

– А ведь тебя тоже Робин зовут, и этих грубиянов ты явно знаешь, – она кивнула на Роба и Марго. – Значит… Вас трое из Н8, и…

– Двоих зовут Робин Локсли, – закончила Марго. – Вот где ошибка. Тебя, Робин, по ошибке позвали сюда, и только попробуй кому-нибудь рассказать, что здесь видела… иначе я тебя…

– Распределение! Распределение! – заметался над площадью усиленный динамиками голос Ромула.

– Пойдём займём очередь, – Вира потащила Робин за руку, чтобы встать подальше от Марго и Роба.

– Куда мы стоим? – удивлённо спросила Робин. Очереди были привычным явлением в её городе, но тут, на этой площади… не сосиски же раздают…

– Сказали же – распределение, – пояснила Вира. – Нас, новеньких, будет два отряда по шестнадцать человек. Всего шестнадцать чёрных клеток – по два человека с каждой. Лагерь как называется?

– Рубикам, – с привычной готовностью отвечать на вопросы выпалила Робин.

– Вооот. Рубеус и Камелот. Два основателя. Но про них тебе ещё расскажут. Главное, нам с тобой в один отряд надо… и вот с этим парнем, который классно играет на гитаре. И не в тот, в который попадёт эта дылда Марго. Но вы с ней из одной клетки, значит, в разные… хотя… вас же трое… Я запуталась. Cтой здесь, я скоро.

Робин подумала, что если уж кто запутался, так это она.

Вира вернулась.

– Джон хочет в камелоты, говорит, что у него целых пять причин не становиться рубеусом. Так, значит, Камелот. Тааак… что мы помним. Вира, думай!

Робин улыбнулась: обычно бабушки разговаривают сами с собой, а тут девочка.

– Вспомнила! – воскликнула Вира. – «Отвага и истина» – это девиз камелотов. Как у тебя с отвагой?

– Вообще никак. Меня не возьмут? – Робин отчего-то стало грустно. Не хотелось так быстро расставаться с Вирой.

– Не знаю, – честно ответила Вира. – Подожди, ты же пришла с собакой. Откуда она у тебя?

– Бублик? Ну… он жил в голубятне моего дедушки, мы его спрятали от патрульных. Они хотели его пристрелить, – начала рассказывать Робин.

– Ага, конечно, ни отваги, ни борьбы за истину – просто ни грамма! – с весёлой издёвкой воскликнула Вира. – Ты, главное, не бойся, всё получится.

Робин огляделась. Оказалось, что она стоит на сцене. Их, новичков, судя по всему, на пятачке внизу площади было гораздо меньше, чем ребят постарше, сидевших на лавочках и наблюдавших за ними. Что за зрелище они собираются увидеть? Чего ждут от неё, Робин Локсли? Наверное, это будет вроде экзамена – зададут вопросы о клетках, об истории, о монстрах… Но тут Робин встретилась глазами с Марго. Та самодовольно улыбнулась, явно предвкушая её позор. Значит, не вопросы. Тогда что? Что ещё умеет Робин, как не хорошо и правильно говорить то, что ожидают услышать?

– Йохан Беккет! – раздался сухой голос Альберта. Грозного мужчины из бара «Лунатик», отца Роба. «Час от часу не легче, – про себя ворчала Робин. Этому человеку я явно не нравлюсь».